Вероника Сейнт - Гамельнский Крысолов

Сейнт Вероника.

Магическая трилогия: 2.

Гамельнский Крысолов

Посвящается Натали, которая вдохновляла, терпела и утешала меня невероятное количество раз, как бы отвратительно я себя ни вела.

In these hard timesWe'll work harder, harderThrough these hard timesI'll work harder, harder for resolutionShow me some revolutionThis battle will be won!

Глава 1. Смерть.

Виктор устало потер виски и несколько раз моргнул, едва не поморщившись. От бессонницы и перенапряжения у него в глазах полопались сосуды: теперь ему было больно и смотреть на что-то, и моргать, и просто сидеть с закрытыми глазами. Он чувствовал себя ужасно больным, что, в принципе, отчасти было правдой.

Гадатель уставился в окно, рассеянно рассматривая засыпанные снегом одинаковые домики, похожие на спичечные коробки, играющих в снежки детей и спешащих по делам взрослых.

Он уже бывал в Швеции пару раз, и тогда ему здесь нравилось, вне зависимости от того, какой именно он город посещал. Виктор вообще любил зиму, ему нравился холод, нравилось то, что все вокруг такое светлое, нравилось то ощущение, что всегда бывает, когда приходишь с зимней прогулки в теплый дом и пытаешься согреться.

Но теперь Виктору было недоступно удовольствие долгих прогулок по заснеженному городу, как, впрочем, и визиты в теплые страны. Они всегда заканчивались одним и тем же - Виктор задыхался. За два года его болезнь развилась до такой степени, что малейшего раздражителя, вроде облачка пыли или резкого запаха специй, могло бы хватить, что бы вызвать у Гадателя очередной приступ кашля.

Два года прошло с тех пор, как погибла Пенелопа. Два года, за которые изменилось столь многое, что Виктору иногда казалось - все это происходило в прошлой жизни.

Теперь он был полноправным Магом, и имя "Гадатель" звучало все чаще. Учитель исчез не попрощавшись - Виктор обнаружил это, вернувшись домой из Румынии. Дом не был пуст, но выглядел таковым. Вызывал ощущение, что чего-то здесь больше нет, что-то пропало, безвозвратно ушло, и теперь этого мучительно не хватает. Именно тогда для Виктора началась новая жизнь.

Раньше он был уверен, что возненавидит тот день, когда получит все права на представление Аркана Маг. И он почти возненавидел его - в какой-то момент ему стало страшно от ощущения, что с каждым днем на него будет возлагаться все больше ответственности, к которой он не готов. Гадателю меньше всего в жизни хотелось быть чьей-то марионеткой, и он едва одолел желание сбежать. Но прошло время, и он понял, как все эти годы ошибался. Он действительно был Магом, но, к его собственному удивлению, это почти не тяготило его. Возможно, причина была в том, что жизнь Виктора отличалась от той, что была у его предшественников, и, тем более, была совершенно не похожа на его собственное прошлое. А, быть может, и в том, что Гадатель так и не смог бы понять своего отца, не оказавшись на его месте.

К тому же жизнь ему облегчало то, что Виктор больше не видел свое будущее. Как бы он ни всматривался в него, сколько бы времени ни тратил, Карты говорили лишь о настоящем и прошлом, так же вели себя Руны, звезды и другие инструменты Гадателя. Будущее Виктора было неопределенно, и каждое утро он просыпался, не зная, где именно окажется вечером.

Видения будущего не были незваными, как это бывало у Учителя, а скорее наоборот. Словно гости, они приходили лишь тогда, когда Виктор звал их, когда он брал в руки что-то, что могло бы служить им проводником. Гадатель не знал, в чем причина, но это его успокаивало и помогало по-своему наслаждаться работой. Каждый день он пытался спасти хоть одну жизнь, каждый день он искал, где еще понадобится его помощь. Он стал ездить по миру еще больше, чем раньше, иногда проводя в каком-нибудь городе всего пару дней, а иногда застревая там на целые месяцы. Во сне перед ним всегда представала какая-то ситуация, потом Гадатель брался за Карты или Руны, собирал воедино последние детали, вроде времени и места события, а оказываясь там, пытался предугадать причины грядущего и остановить надвигающуюся опасность. Относясь к людям с настороженностью и оставаясь скрытным, Виктор, однако, продолжал верить в то, что каждый заслуживает шанс.

Виктору нравилось спасать людей. Искать в паутинах судеб те решения, которые могут привести к ужасным последствиям, и подталкивать в направлении верного пути. Он не был в восторге от того, что чувствовал себя кукольником, но зачастую утешался тем, что спас чью-то жизнь, дернув всего-то за одну ниточку, изменил все к лучшему и предоставил еще миллионы, миллиарды выборов. Быть может, сейчас в нём играли пресловутый эгоцентризм и самовлюбленность. Ослепленный своей собственной детской обидой на будущее, Виктор даже не задумывался раньше о том, сколько хороших дел он мог бы сделать для других.

Конечно, он не был героем. Но он мог хотя бы попытаться им стать.

Со временем о Викторе все чаще стали говорить в тех же кругах, где когда-то говорили об Учителе. Гадатель вытеснил его, занял его место и теперь именно к нему обращались со своими проблемами. Кто-то просил того же, чего и раньше: помочь принять правильное для бизнеса решение, а кто-то обращался с просьбой найти пропавшую дочку. Среди его клиентов появились даже политики, пытающиеся понять наиболее выигрышные способы развития стран и городов, полиция, расследующая преступления связанные с магией, медики, терявшиеся в догадках в поисках причин той или иной болезни, историки, религиоведы и многие другие...

Он почти не отдыхал эти два года, делая передышку лишь в те короткие моменты, что он проводил с Грейс. Смерть Пенелопы не сломала его лишь потому, что он погрузился в работу, и потому, что рядом с ним была Она. Он нырял в работу с головой, отдаваясь ей полностью, и единственное, что могло отвлечь его, кроме Грейс, - это обнаружившийся внезапно след его отца. Виктор все еще надеялся найти Учителя, и, быть может, вернуть его или хотя бы поговорить. По странному стечению обстоятельств, Учитель порой оказывался там же, где и Виктор, только немного раньше, ускользая от сына в самый последний момент. Гадателю в такие моменты казалось, что его отец и сам охотится за чем-то, правда, зачем именно, даже он не мог предположить.

Но слишком много работая, Виктор сам загонял себя в тупик. Стремительно развивающаяся болезнь мучила его с каждым днем все сильнее, и чем больше он погружался в мир магии, тем хуже ему становилось, ведь у всего должен был быть побочный эффект. Так что после каждого ритуала Виктор тратил какое-то время на восстановление, да и то неполное. Теперь приступы кашля мучили его все чаще. С них начиналось его утро, и они же не давали ему спокойно спать ночами, он задыхался при малейшем поводе. Так и сейчас, Виктор с трудом мог дышать, ведь на каждый вдох его легкие реагировали все болезненнее - все больше в них становилось кусочков льда, причинявшего ему резкую боль, от которой дыхание перехватывало.