Сергей Шведов - Черный колдун

Варвары ринулись в проход, предусмотрительно расчищенный для них гвардейцами. И почти сразу же им навстречу ударили огненные арбалеты Храма. Бес с ужасом увидел, как упал черноволосый Ара, бежавший рядом с пеликаном Сабудаем, а потом и сам Сабудай, рассеченный надвое автоматной очередью в упор, нелепо опрокинулся навзничь, взмахнув длинными сильными руками. Ула закричала и, хлестнув коня плетью, ринулась вперед, прямо на заметавшуюся в ужасе толпу. Горячий ее конь споткнулся, наткнувшись на свинцовую струю, — светлые волосы упавшей Улы рассыпались по черным плитам площади. И сразу же обезумевшая толпа захлестнула, затоптала ее безжизненное тело.

Чирс обманул! Он не дал варварам обещанного получаса. Меченый обернулся к посвященному: на бледных губах горданца появилась едва заметная торжествующая улыбка.

Бес очнулся от оцепенения, словно вынырнул к солнцу из черного ледяного омута. Нечто больше похожее на звериный рык, чем на человеческий крик вырвалось из его груди. Головы потрясенных жрецов повернулись в сторону почтенного Ахая. На лице посвященного Вара появилось выражение ужаса. Бес рванул мечи из ножен и ринулся на помост.

— Задержите его! — крикнул Чирс.

Автоматы горданцев ударили теперь уже навстречу Бесу, Вороной рухнул на передние, словно мечом подрубленные ноги, но меченый уже успел прыгнуть из седла на помост, на лету развалив подвернувшегося под руку служителя. Пешки, сметая все на своем пути, рванулись за кукловодом. Рычащий от бешенства Бес успел достать мечом Нумилина. Зоркое око Храма завыл дурным голосом и рухнул на помост, суча длинными худыми ногами. Посвященные ринулись в открытые ворота Чистилища, а им навстречу бежали, размахивая секирами, серые служители Храма. Бес успел разглядеть перекошенное лицо Чирса, но не успел дотянуться мечом до его шеи. Серые служители атаковали в лоб, гвардейцы и храмовая стража наседали с тыла, а черный с серебром плащ Чирса мелькал под сводами Чистилища, и дотянуться до посвященного через лес мечей и рук было уже невозможно. Бес скрипнул зубами и вскочил на подведенного Кролом коня. Пешки тут же сгрудились вокруг кукловода. Меченый взмахнул рукой и ринулся вниз с помоста на обезумевшую от ужаса толпу. Кровавая просека образовалась за спиной почтенного Ахая. Мечи со свистом взлетали в воздух и опускались на перекошенные лица. Трескуче рассыпались автоматные очереди, но Бес был словно заговоренный. Падали пешки за его спиной, падали под ударами его мечей гвардейцы, стражники и простые горожане, волею судьбы оказавшиеся на его пути. А Бес все рубил и рубил, потеряв всякое представление о времени и окружающей действительности. Он прошел сквозь толпу, как нож сквозь масло, и вылетел на узкую улочку Хянджу. Горячий конь поднялся на дыбы, и Бес от неожиданности едва не потерял стремя. Где-то за спиной раздавались крики, слышался треск автоматных очередей — люди с завидным упорством продолжали истреблять друг друга, а здесь, на этой улочке, было удивительно тихо. Так тихо, словно жизнь неожиданно оборвалась, оставив зияющую пустоту внутри. Бес обернулся: только десять пешек вырвались вслед за ним из ада. Ула и Ара остались там, на залитой кровью площади Чистилища — последний светлый луч в его душе погас. Жизнь потеряла смысл, и осталась только боль в разодранном в клочья сердце. Бес сжал висевший на шее амулет рукой — дьявольская игрушка. Очнувшиеся скорпионы впились в его ладонь ядовитыми жалами. Он швырнул их на землю и с удивлением уставился на обожженную ладонь.

— Рано, — услышал он вдруг спокойный голос — Бес Ожский еще не отомстил своим врагам.

Высокая фигура, одетая в жреческий плащ, склонилась к земле, и два раскаленных маленьких чудовища вновь заплясали перед глазами меченого. Жрец откинул капюшон, открывая лицо.

— Кон!

— Я опоздал, — сказал молчун.

— Все кончено, старик.

— Ничего не кончено, пока жив хотя бы один меченый. — Глаза молчуна холодно блеснули. — Ничего не кончено, пока мы живы.

Глава 13

ПОКА МЫ ЖИВЫ...

Чирс с удовольствием вдыхал запах трав бескрайней Суранской степи. Как же он устал в этом проклятом городе среди каменных стен и злобных лиц. Ох уж эти лица, тупые и лицемерные! Не говоря уже о руках, готовых вцепиться в чужое горло при первом же удобном случае. Однако посвященный Чирс, Правая рука Великого, не настолько прост, чтобы позволить дуракам восторжествовать над собой в затянувшемся споре. Не за тем он так долго шел к власти по трупам своих и чужих, чтобы умереть на пороге величия.

Жара спадала, и легкий степной ветерок приятно ласкал разгоряченное лицо посвященного. Два месяца, пролетевшие со дня смерти Геронта, были заполнены сотней дел, больших и малых, к тому же далеко не всегда приятных. Чирс не любил кровь, но в большом деле без нее не обойтись. Хвала Великому, в Храме разумных людей оказалось больше, чем неразумных. Двое посвященных да несколько десятков жрецов рангом поменьше — вот, пожалуй, и вся цена обретенного величия. Посвященный Халукар оказался способным помощником, хотя далеко не всем горданцам очередное возвышение степняка пришлось по душе. Но для Чирса Халукар был ценен именно тем, что ему никогда не быть первым в Храме.

Халукар держался настороже. Степь она и есть степь, а у посвященного Чирса врагов немало. Довериться же полностью почтенному Кархадашту было бы слишком опрометчиво. Щит Великого неплохо справился со своей ролью во время недавних событий, но упустил-таки почтенного Ахая — непростительное разгильдяйство. Нужно поговорить с посвященным Чирсом, да продлятся дни его вечно, — достойный Магасар более подходящая фигура на должность командира гвардейцев. Посвященный Халукар не рвется к свету — это удел суетных горданцев, а для него реальная власть куда важнее. Посвященный Нумилин, Зоркое око Храма, так и не оправился от полученных ран. Чирс, кажется, склоняется к мысли объединить внешний и внутренний надзор в одних руках, и эти руки цепкие и надежные. Конечно, посвященные против возвышения Халукара, но новый наместник Великого может пренебречь мнением спесивых горданцев. Геронт себе этого позволить не мог. Вот что значит даже капля степной крови в жилах — она порождает неуверенность в своем праве повелевать. В молодости Геронт не знал сомнений: посвященный Диарх, победитель великого Ахая, пал от его руки. Правда, Геронт уже тогда подстраховался — вернул в Храм сына Ахая Чирса и дал ему ранг посвященного. Этот благородный жест принес ему симпатии многих горданцев, а обычная грызня за власть сразу же превратилась в борьбу за попранную Диархом справедливость. Возвращение Чирса — сына Ахая таило в себе угрозу. Геронт это понимал, но одного понимания оказалось мало, требовалась еще и воля. А сил на еще одно усилие ему не хватило. Чирс — горданец, он взял власть по праву, а значит, может позволить себе многое. И ненависть посвященных к Халукару его вполне устраивает. Они оба, и Чирс, и Халукар, знают правила игры, а потому им нетрудно будет договориться. Новому наместнику Великого нужен хороший степняк, и следует сделать так, чтобы подобное положение вещей сохранялось как можно больше.