Алекс Градов - Стальной лорд

«Что бы он еще сказал, если бы узнал, что мое гнездо — в этом мире!» — подумал я, чувствуя, как под влиянием слов Анхеля забываю о своей миссии и опять начинаю во всем сомневаться.

«Он враг, — напомнил я себе. — Враг и лжец. Мне надо вывести его из игры…» Но, глядя на Анхеля, в это было трудно поверить. Таким рассудительным, добродушным, неопасным он выглядел. Было абсурдно предположить, что он способен причинить кому-то вред. Даже Стоножка, прикорнувшая на его плече, казалась сейчас просто меховым воротником его мантии.

— Ты когда-нибудь слыхал о драконности? — неожиданно спросил он.

Я не поверил своим ушам, сразу вспомнив бредовую лекцию Идолищева в клубе «Драконья нора». Вот уж не ожидал. От Анхеля!

— Драконность? Это же чепуха! Лохотрон!

— Почему?

— Как, будучи человеком, узнать, дракон ты или нет? Невозможно предугадать, когда начнется превращение! А Идолищев предложил пройти кучу тестов, какой-то «духовный поиск» — причем платно, по его методичкам… Жулик!

— Идолищев? — удивился Анхель. — Он — многознающий и весьма хитроумный дракон. Зеленым лордом его избрали вполне по заслугам… А что касается драконности… позволь внести ясность в этот вопрос. Посмотри вниз.

Я перегнулся через балюстраду. Уважек уже просыпался. По улицам двигались черные точки-горожане. Отсюда, с высоты, они казались одинаковыми и безликими, как муравьи.

— Сколько из них будущих драконов?

— Все. Потенциально.

— Кто сказал тебе такую чушь? Превратиться способны только некоторые. Избранные. Большинство родилось и умрет низшими.

— Но у каждого есть шанс…

— Ни малейшего. Драконность — это дар. Либо в тебе она есть, либо нет. Если она есть, то так или иначе она проявится. Дракон рождается драконом, Алексей! Если ты не рожден драконом, ты никогда им не будешь.

— Но это… несправедливо!

— Человечья точка зрения, — отмахнулся травник. — Твоя проблема в том, что ты все еще ассоциируешь себя с людьми. Мир справедлив и гармоничен. Главное, увидеть и понять эту гармонию. А не насаждать ее самому, — добавил он, явно намекая на Грега.

Я вспомнил слова Валенка насчет гармонизации мира методом исключения, и по телу прошла дрожь.

— В моем мире драконы маскируются под людей. Допустим. А в твоем люди их боятся и ненавидят. Что хуже?

Анхель погладил подбородок и призадумался.

— Видишь замок? — спросил он, указывая на парящую над городом белую башню. — Мгла-Крона — «Корона Тумана»… Это ведь я его построил!

— А, так и подумал! — выпалил я. — Кому могли понадобиться в замке такие мощные антидраконьи чары? Только другому дракону!

— Ты понял все верно. Именно — защита от драконов. Около пятисот лет назад я помогал его создавать местному магу, предшественнику Виллемины, по поручению и с согласия местных властей и богов. Гармония лучше всего поддерживается паритетом сил. Людям было нечего противопоставить драконам — и я подарил им Мгла-Крону.

— В чем же заключается защита? — спросил я с любопытством. — Что в ней такого, в этой Мгла-Кроне?

— А когда силы стали равными, — продолжал Анхель, проигнорировав мой вопрос, — пришло время Закона. «Драконам — горы и леса, людям — города и равнины». Поэтому мне пришлось оставить замок, который много лет был фактически моим, и перебраться сюда, на Миндальную гору. Видишь, даже я подчиняюсь Закону…

— Что это за Закон, о котором тут так много толкуют?

— Закон, — сказал Анхель, — поддерживает этот мир в равновесии и гармонии. Собственно, благодаря Закону этот мир еще жив.

— В каком смысле?

— В прямом. Незримой стеной он разделил людей и драконов…

— Зачем? Люди и драконы не враги!

— Ты так считаешь?

— Конечно! Они… — Я вспомнил все, что мне втолковывал Грег, и уверенно провел аналогию: — Ну как родители и дети. Зачем Закон, если есть любовь?

— Молодец, — одобрительно покивал Анхель. — Умный мальчик, ухватил самую суть! В том-то и дело. Все на свете вырождается, это непреложный факт. Место любви неизбежно занимает равнодушие. А от него до вражды — один шаг. Потому и нужен Закон.

— Да откуда он взялся, этот Закон?

— Это я дал его миру Эверн, — сказал Анхель со спокойной гордостью. — Пока мир ему подчиняется, он существует. А где Закон перестает действовать, начинается… ты видел что. Лигейя показала тебе.

— Так это с твоей подачи она меня туда затащила?!

Хризолитовые глаза Анхеля блеснули.

— Я хотел, чтобы ты своими глазами увидел стальных драконов и то, во что они превратили свой мир. Словам бы ты не поверил.

— Но зачем?! Посеять во мне ненависть к Грегу? Но ведь это ты хотел погубить мой мир, приведя в него стальных драконов! Ты хоть представляешь, что они могли с ним сотворить? Ты же целитель! Разве ты не осознаешь, что собирался погубить целый мир?!

— Мой мир — Эверн, — ответил Анхель. — Его я хочу защитить. Мне пришлось выбирать. Я выбрал меньшее зло.

— Ты опять врешь! — Я почувствовал, как подступает бешенство. — Ты не выбирал между двумя мирами! Признайся: ты попросту выбрал свою личную безопасность!

— Ну, строго говоря, моя ценность выше любого отдельно взятого мира, — заявил Анхель, словно констатируя общеизвестный факт. — Миров много. Я один.

Меня аж замутило. С глаз словно сдернули пелену, все лукавое обаяние Анхеля вдруг исчезло. Я смотрел на травника, и с каждым мгновением его самодовольное лицо казалось мне все более отвратительным. И это золотой дракон, венец эволюции! Он оскорблял собой саму реальность!

— Да ты просто урод, — вырвались у меня странные слова. — Ты больной! В тебе какое-то ужасное искажение…

Анхель улыбнулся неожиданно милой и доброй улыбкой, как будто я сказал ему комплимент:

— Я долго ждал этого момента. Наконец-то твоя истинная натура себя проявила!

— О чем ты?

— Послушай себя! Ты говоришь не как хищник. Хищник бьет, потом думает. А ты хочешь исправить искажение. Болезни могут быть исцелены, только смерть необратима. Я догадываюсь, зачем ты меня искал. Тебя послал Черный, несомненно. Но пойми: ты — золотой дракон, Алексей. В этом нет никаких сомнений. Ну взгляни правде в глаза — неужели ты реально смог бы убить меня?

Я зажмурился. Даже смотреть на Анхеля было мучительно. Он оскорблял собой ту самую гармонию, о которой так много болтал!

— Ты считаешь, что я не в порядке, хочешь помочь мне стать иным? — слышался его голос. — Я не возражаю, только рад. Оставайся, и я научу тебя, как это сделать…

— Замолчи, — прошептал я.

Меня тошнило. Что-то происходило со мной, нечто быстро менялось внутри. Беззвучным щелчком включилось периферическое зрение… По рукам побежали струйки знакомого жгучего жара, и, протыкая рукава, наружу полезли шипы…