Терри Гудкайнд - Машина Пророчеств

— Ни звука, — сказал Епископ Арк низким голосом, едва ли более громким чем шепот, но настолько убийственного тона Генрик не слышал никогда.

Мужчина задыхался, глотая воздух в коротких рваных вдохах. Он испустил последний долгий вздох, и его глаза закатились. Тело сотрясло в жесткой, но короткой судороге, и затем опало, насколько ему позволяла вплетенность в стену из ветвей и лиан. После последнего спазма, все тело обмякло; последнее дыхание покинуло долгим и низким хрипом.

Епископ по очереди посмотрел в остальные глаза, смотрящие на него из стен.

— Кто-нибудь еще?

В тишине, все глаза, скрытые за слоями веток и сучьев, отвернулись в стороны.

Епископ Арк ухмыльнулся Лесной Деве.

— Вот тебе. Аромат свежей смерти для твоих маленьких помощников, чтобы подпитать и их, и тебя.

Большие черные глаза Лесной Девы ничего не выражали. Она испустила низкий, скрежещущий визг, прерванный несколькими щелчками.

Один из фамильяров, наблюдавший, как Джит разговаривает на своем странном языке, подождал, пока она не закончила, и склонился перед епископом, выказывая неуважение от лица своей хозяйки.

— Джит желает знать, зачем вы пришли сюда.

— Разве это не очевидно? — он поднял руку, указал в сторону, на Генрика, и затем обратился к Джит.

— Я пришел удостовериться, что ты выполнила данное тебе поручение.

После долгой паузы, Джит кивнула единственный раз.

Бровь епископа опустилась, искажая символ на его лбу, стягивая его центр ниже бровями.

— Все, ты потратила впустую довольно моего времени. Я жду, что больше ты не потратишь ни секунды. Мальчик здесь. Займись им.

Джит мгновение смотрела на него, а затем обратила свое внимание на Генрика и жестом подозвала его подойти ближе.

Глава 54

Генрик боялся сделать даже шаг в сторону Лесной Девы. Даже когда она издала мягкий воркующий звук, жестом веля ему подойти ближе, он мог лишь таращиться на кожаный ремешок, продетый сквозь ее губы и не позволяющий ее рту открываться шире, чем на узкую щель. Некоторые из отверстий, через которые ремешок был продет сквозь ее плоть, сочились розоватой жидкостью, словно бы стараясь воззвать к нему об исцелении.

Он удивлялся, почему ее губы были зашиты.

Он ощутил, что его ноги начали смещаться вперед, хотя у него не было и намерения двигаться. Он ощутил беспомощность, неспособность остановить себя от приближения дюйм за дюймом все ближе к ней, к ее распростертым рукам.

Его руки поднялись сами по себе, безо всякого усилия с его стороны. Его кулаки были впереди него, пока он двигался к ней.

Ее руки, испачканные в чем-то темном - он боялся даже представить, в чем - наконец сомкнулись на его запястьях. Находясь рядом с ней, он заметил исходящий от нее странный запах, мягкий, но тошнотворный, который он не смог определить, но заставивший его сморщить нос и сжать горло так, что он едва мог дышать.

Хотя она была хрупкой женщиной, пальцы у нее были сильными. Он попытался податься назад, но не смог. У него не было власти над своим телам.

Джит издала еще один дрожащий, щелкающий, визжащий звук. С такого расстояния, на котором он находился, Генрик мог лишь с невыразимым страхом смотреть в ее живые черные глаза, неспособный подумать, что ей нужно от него, что она собирается сделать с ним.

Она наклонилась ниже к нему и издала тот же самый звук. Он не знал, что она говорит, только понял, что ей что-то нужно.

Одна из фамильяров склонилась в его сторону через плечо Лесной Девы.

— Разожми кулаки, — нетерпеливо прошипела она.

Он судорожно задышал, всеми силами пытаясь сделать то, что ему было велено. Несмотря на все его старания, его кулаки не разжались. Он держал их крепко стиснутыми так долго, что они, похоже, застыли тугими узлами. Сколько бы он ни пытался, как бы не желал подчиниться, он не мог заставить разжаться свои пальцы. Он уставился на них, судорожно пытаясь заставить их распрямиться, ужасно боясь того, что она сотворит, если он не сделает, что велено.

Джит, казалось, это не обеспокоило. Ее сильные пальцы начали разгибать его пальцы по одному. Их пронзила жестокая боль, из-за движения после того, как он так долго держал их стиснутыми. Каждый палец прошивал его резкой болью, распрямляясь. Не выказывая сожаления к его криками боли, она не прекращала свое занятие.

Вскоре она разогнула все его пальцы. Она развернула его ладони, сжимая их между своими по одной, слегка поглаживая их, словно устраняя все церемонии между ними и удостоверяясь, что они будут открытыми, перед тем как она перевернет их ладонями вниз.

Лесная Дева подхватила маленький прутик из сплетенной массы позади нее. Он мог видеть, что на его конце рос длинный, неприятно острый шип. Без понятия, что она задумала, он снова попытался отшатнуться, но, удержав его левое запястье в своей железной хватке, она легко притянула его руку еще ближе. Он ощущал себя животным в ловушке, которое вот-вот освежуют.

Держа его руку неподвижно, Лесная Дева провела кончиком шипа под ногтем его указательного пальца. Она повернула шип к свету, тщательно его осматривая. Он не мог даже представить себе, что она делает или что пытается найти.

Генрик увидел одну из фамильяров дальше у стены, занятую вытаскиванием кувшина из его уютного гнезда в сплетении ветвей. Не без усилий кувшин наконец был освобожден. Она подтащила его к Джит и стала терпеливо ждать, наблюдая за работой хозяйки.

Лесная Дева провела концом шипа под ногтем среднего пальца и опять подняла его к свету. В этот раз к кончику прилип комочек чего-то непонятного.

Звук, пришедший из глубины ее глотки, показал ему, что она удовлетворена. Она подняла шип выше, показывая слугам, и они удовлетворенно проворковали. Епископ Арк лишь посмотрел, когда она показала шип ему.

Фамильяр с кувшином сняла крышку и подхватила ее, угождая хозяйке. Тараканы сплошным потоком хлынули через края кувшина через руки фамильяра. Они издавали стук, сотнями падая на пол и разбегаясь во все стороны перед тем, как исчезнуть в сплетении палок и ветвей буквально за мгновения.

Джит, не особо беспокоясь, окунула шип в тухлую воду и поболтала им туда-сюда. Она вытащила его назад и увидела, что все прилипшее к нему отвалилось. Удовлетворенная, она снова обратила внимание на Генрика.

Она продолжила бережно вычищать грязь из-под ногтей на оставшихся трех пальцах на его левой руке. Она нашла еще больше маленьких сокровищ, что ее интересовали, под ногтями всех пальцев, кроме большого. Краем глаза Генрик видел улыбку, посещавшую татуированные губы Епископа Арка оба раза, когда Лесная Дева вскидывалась, держа в руках шип с небольшим кусочком чего-то на конце. Каждый раз, она болтала шипом в вонючей жидкости в кувшине, позволяя найденному исчезать в мутной воде.