Игорь Ковальчук - Скиталец

На холме, чуть в стороне от поля боя, где работали согнанные с окрестностей крестьяне — убирали тела, — был разбит огромный шатер. Рядом кольцом разожгли костры, и окрест потянуло приятным запахом печеного мяса. Кроме того, с ближайших озер привезли две телеги свежей рыбы, а из ближайшего монастыря — овощи. Солдаты поймали на дороге торговца вином с его маленьким обозом и завернули к королевской ставке, надеясь, чт за расторопность и их наградят кружечкой чего-нибудь горячительного.

Пока готовилась трапеза, король удалился к себе в палатку и приказал привести Герефорда.

Когда Дик пришел, Ричард сидел в складном кресле, жалобно поскрипывавшем под его тяжестью, полуголый и осторожно массировал плечо. Вернее, пытался массировать.

— А-а, — протянул он вместо приветствия. — Ну-ка, давай ты.

— Государь, — стягивая тяжелые кольчужные рукавицы, сказал рыцарь-маг. — Будет больно.

— Ничего, потерплю.

Граф подошел к королю и стал осторожно разминать Ричарду плечо. Король поморщился.

— Давай-ка посильнее, — велел он. — Чтобы хоть на пиру ножом смог орудовать.

— Государь, я постепенно.

— Давай… Ну расскажи, что поделывал? Где побывал?

— Далеко, государь.

— С врагом-то своим поговорил?

— Да, государь.

— Успешно?

— Успешно, государь.

— А девицу свою спас? Анну-то?

— Спас.

— Ну и хорошо. — Львиное Сердце поморщился. — Хоть на свадьбе погуляю… Ох, хорошо… Давай еще немного… Хорошо, что ты тут. Как только появляешься рядом, сразу война идет как надо. Победы, взятие крепостей… Хорошо.

— Государь, это совпадение.

— Ну-ну, рассказывай. Я лучше знаю… Теперь будешь всегда при мне. Раз ты получил свою девицу обратно, то уж теперь тебе спешить некуда, верно? До конца войны останешься со мной. Ясно?

— Да, ваше величество. Только я немногим смогу вам помочь в этой войне. Драться — да, драться я всегда готов. Для успешного хода войны нужно другое.

— Что там нужно? — недовольно отозвался Ричард. — Война уже выиграна.

— Но, государь, Филипп-Август бежал. Земель у него много, да и казна, наверное, еще кое-какая есть — например, в Париже что-то осталось. Он сможет нанять солдат в том же Кельне.

— Ну так и что?

— Война закончится, когда вы захватите его или заключите с ним мир.

— Мира я с ним не заключу. И вообще, я в подобных вещах понимаю больше, чем ты… Что, ты говорил, еще нужно?

— Союзы.

— Это понятно. Мог бы не говорить. Предложи что-нибудь конкретное. А я послушаю.

— Государь, я полагаю, что в войне с королем Филиппом-Августом и дальше надо поступать так, как вы поступили с ним сегодня.

— Что ты имеешь в виду?

— Его надо окружить. Земли Француза почти с двух сторон окружены вашими владениями — от Нормандии до Аквитании. Есть еще Тулуза, Арле и Священная Римская империя. Генриху VI сейчас не до Филиппа. Остается Арле и Тулуза. Быть может, существует какой-то способ заключить союз с тамошними властителями?

Ричард задумался. Герефорд уже почти закончил массаж, и плечо перестало болеть; по крайней мере, король перестал морщиться. Орт делал вид, что и сам знает, как ему поступать, но услышанное стал обдумывать довольно серьезно. Он был не против повоевать подольше — это благородное развлечение знатного человека всегда было ему приятно. Но во-нервых, ему непременно хотелось выиграть (в противоположность прежним годам, когда Ричард легко смирялся с поражением, зная, что всегда сможет взять реванш) и таким образом посчитаться с предателем-кузеном.

А во- вторых, годы давали о себе знать. Королю было уже под сорок, жизнь его прошла в боях. Львиное Сердце неоднократно бывал ранен и теперь каждой косточкой чувствовал не только свое бурное прошлое, но и погоду, и перепады температур, и даже время суток. Многие шрамы уже мешали королю двигаться, как, к примеру, рана плеча. Но теперь, после хорошего массажа, он почувствовал себя словно заново родившимся. Встал, потянулся и схватил свежую рубашку, оставленную слугой на столике возле кресла.

— Отлично. Прогоню всех лекарей, ты будешь за них. Кстати, может, знаешь, что делать с животом? Болит, чертова утроба, после каждого ужина.

Дик наклонил голову набок:

— Такое бывает после сытного ужина, государь? После пира?

— Ну да…

— Вам просто нужно есть меньше мяса. И побольше овощей.

— Ерунду говоришь, — раздраженно отозвался Ричард. — Что я, козел — капусту жрать? Где это видано, чтобы король не мог побаловать себя мясом?

— Тогда живот будет болеть, государь.

Его величество колебался недолго. Он фыркнул и махнул рукой:

— Ну и черт с ним. Все равно жить вечно не будем, это всем известно.

Дик не стал спорить. Он знал: нет ничего хуже, чем призывать к осторожности и умеренности человека, который к этому не расположен. Если человек считает, что лучше других знает, в чем его польза, убеждать его бессмысленно. Если он не желает действовать себе во благо, это его право.

— А насчет графа Тулузского надо бы подумать Ты, пожалуй, неглупо намекнул. Старый граф при смерти, а молодой еще не женат. Пожалуй, можно будет пристроить за него Иоанну. Раз уж Саладиновому сынку она не в масть оказалась. — Ричард захихикал, а Дик отвернулся — ему не нравилось, когда король начинал так говорить о сестре. Он до сих пор помнил ее слова, ее мягкий взгляд, ее трогательную слабость.

На пир его величество явился, опираясь на плечо Герефорда. Дик чувствовал на себе когда завистливые, когда неприязненные, а когда и насмешливые взгляды. Но не обращал на них внимания. Беспрекословно сел по левую руку от короля, хотя по знатности уступал почти всем присутствующим. Но милость короля, как известно, стоит больше, чем титулы, богатства или длинная череда знаменитых предков.

Дик скучал. Он рад был увидеть, что кравчим у короля по-прежнему все тот же Ангерран Девени, который служил королю уже более десяти лет — изрядный стаж для царедворца. Он вспомнил Дика и подмигнул ему, а по первому же жесту государя охотно налил знакомцу вина. Слуги понесли на столы блюда с кусками мяса. Первому огромный поднос с ломтями телятины поднесли Ричарду, и он подцепил понравившийся ему кус длинным ножом. Второй протянул Герефорду.

— Давай-ка, угощайся.

Ломоть шлепнулся на лепешку, подставленную вместо миски, естественно, оставив пятна на столе и на камзоле Дика. На миг тот пожалел, что вернулся в свой мир. На родине Серпианы каждому подавали свою тарелку, а то и не одну.

— Что физиономия кислая? — спросил его величество, и приближенные короля с охотой загоготали. — Не боишься ли, что живот заболит?

Мясо было немного подгоревшим, а внутри — с кровью. В метрополии Дома Живого Изумруда готовили лучше… Рыцарь-маг заставил себя забыть о том, к чему привык в чужом мире. Там, может быть, и лучше, зато здесь — родина.