Предзимье. Осень+зима - Татьяна Лаас
Матрац прогнулся — рядом кто-то сел. Тая открыла глаза и посмотрела на Зимовского. Взгляд его ни капли не изменился — все такой же трудно выносимый с явно читаемым «убью!». Обычный змеиный взгляд. Надо же.
Зимовский молча протянул ей стакан с кофе и бутерброд в бумажной обертке. Тая покосилась на свои грязные руки, и помыть негде… Она поморщилась и все же приняла еду.
— Спасибо, Илья Андреевич…
Надо взять себя в руки и извиниться перед ним. Хотя вокруг столько чужих, любопытных глаз, что, может, позже? В другой ситуации?
— Не за что. Не морщитесь так — мы же зарыли топор войны. Так?
Тая призналась:
— Вы бы хоть изредка моргали, а то жуть по коже от одного вашего взгляда.
Зимовский удивленно замер:
— Мне никогда не говорили, что с моим взглядом что-то не так. Хорошо, я постараюсь. И ешьте, ешьте — вам нужно восстановить силы. Только благодаря вам сегодняшний рассвет не так горек, как мог бы быть… Кстати, доктора в патологии заявили, что вы что-то бессвязно кричали про смерть императрицы и под угрозой магоэнергии забрали магмодов… Так вот, они уже осознали свою ошибку. Владимир отправил им мой приказ о мобилизации всех магмодов.
Тая сделала глоток кофе, ничего не понимая. Сейчас из его речи куда-то делись выродки. Может, он что-то другое имел ввиду под этим словом?
— Таисия Саввовна, вам явно надо отдохнуть — вам есть где остановиться? Влади…
— Мне Гордей снял номер в «Эрмитаже». Сейчас доем и пойду туда. Буду нужна — зовите. Только можно вопрос?
— Конечно.
— Что произошло на перроне? Что случилось? Что с… Котом и Гордеем? Вы хоть что-то видели?
Зимовский потер красные от раздражения глаза и залпом выпил кофе, сминая стаканчик и отправляя его в ближайшую мусорку.
— Не знаю. Все шло, как положено. Маглев проверили трижды. Сперва в депо жандармы. Потом мои люди. Потом гвардейцы конвоя, когда маглев подали на перрон. Следов чужого присутствия не было зарегистрировано. Никем. Когда императрица заходила в свой вагон, там уже был конвой и Метелица. Последним входил Кошкин. Стоило дверям за ними закрыться, как раздался взрыв. Хорошо, что маглев императрицы устаревшей модели — он из алюминия, а не углепластика. Я смог притянуть металл, волны магоэнергии сумели загасить оставшиеся на перроне гвардейцы конвоя. Только стекла и пластика все равно было много. И еще больше магоэнергии. Такое мог выдать только маг императорской крови.
Тая вскинулась, бутерброд в её руках потерял кусочки огурцов и ветчины:
— Не стоит огульно обвинять Кота! Его в столице не было. Зато там был Сумароков. Который заранее убрал свою жену из Змеегорска — она ведь как статс-дама должна была быть на перроне.
Зимовский чуть наклонил голову на бок:
— Вас не смущает тот факт, что сейчас вы обвиняете свою подругу?
Тая опустила взгляд, упираясь им в землю:
— Мне все это претит. Я уже запуталась в подругах и врагах. Но Кот не мог. — Тая помнила щелбан от Гордея. Она сложила все разрозненные факты и слова самого Кота. — Он собирался подать в отставку, познакомиться с дедом и просить моей руки. Это аргумент?
Зимовский замер, снова забывая, что надо моргать:
— Аргумент.
— Он не мог. У Гордея не хватило бы сил. Офицеры конвоя… Они могли устроить заговор? Или Сумароков. Или еще кто-то. Это же был кто-то свой. Кто-то близкий. Кто-то всем знакомый. И я не завидую вам сейчас — такое расследовать… Мне, если честно, своих проблем хватает, Илья. — Она опомнилась и добавила: — Андреевич.
Он кивнул:
— Идите отдыхать. Владимир отвезет вас. И не суйтесь ни в какие сомнительные приключения.
Тая встала, отправляя так и не съеденный бутерброд в мусорку — ну не могла она есть грязными руками!
— Обещаю, приключения будут исключительно обдуманные. Я до гостиницы доберусь сама, спасибо за предложение. Владимир тоже нуждается в отдыхе.
Глава четырнадцатая, в которой Тая решает не ходить одной в лес
Рассвело. Мощные прожектора уже отключили, и наконец-то стих их низкий, вибрирующий, надоедливый гул. Работа в развалинах продолжала кипеть: маги и тяжелая техника разбирали завалы. Возможно, скоро будут ответы по маглеву и выжившим там, только Тая устала — её клонило в сон, подуй сейчас ветер — её бы точно унесло прочь, как воздушный шарик. Ей надо отдохнуть и заняться уже Никиными проблемами, а то наобещала с три короба, а до сих пор ничего не сделала. Даже Илью не попросила найти драгоценности Ники, хотя сейчас ему не до них совершенно. Было заметно, как устал он — Илью, посеревшего и осунувшегося, тоже чуть ли не шатало. Интересно, какое заключение ему вынесли в патологии магмодификаций? А то еще и ему придется бежать куда-нибудь в Китайскую империю, чтобы не оказаться запертым навсегда в больничном крыле.
Тая, вжав голову в плечи, пошла прочь. Падал снег, он таял на лице, катясь слезами, и это значило, что она жива, она вернется из леса. Ветра не было, и легкой куртки хватало, чтобы не замерзнуть. Владимир было дернулся за Таей, но его удержал Илья. Иногда он очень понятливый. И тогда становится совсем непонятна его реакция с феромонами. Почему он тогда промолчал? Это касалось её безопасности! Чума, и не спросишь о таком. Прав был Гордей — вопрос очень стыдный, личный. Такое надо решать наедине. Не при всех.
Тая оглянулась назад, мужчины так и стояли, провожая её взглядами. Илья снова забыл, как моргать, еще и голову наклонил, отчего его взгляд стал невыносимым. Его оттопыренные уши чуть-чуть побелели на холоде — на волосах лежал снежок и отказывался таять. Интересно, Илье про взгляд никто не говорил. Про уши тоже молчали? Может, он даже не знает, что такое оперируют. Или ему плевать на свой внешний вид, ведь сейчас его все устраивает, хоть одет он в первый попавшийся под руку Владимиру спортивный костюм серого цвета. Обычно Илья носил черное.
Под ногами скрипел снег. Он еще таял. Скоро земля остынет, и тогда снег и зима победят. Иногда предзимье в Сибири начинается неожиданно. Тая помнила, как Кот смеялся, называя их с Гордеем — тандем «Предзимье». Осень и Зима. Пришло их время. Тая на миг запрокинула голову вверх
