Цена звёздной пыли - NBRAINH
— Как грубо, — капитан сделал несколько шагов в сторону. Он прекрасно понимал положение Джона и не преминул возможностью сделать его ещё хуже. — Тайна. Убей его.
Девушка неуверенно взглянула сначала на своего начальника, а после него и на цель, которую ей только что обозначили. Всё это время она держала пистолет опущенным вниз, сейчас же он медленно начал подниматься. Её руки дрожали.
Если Джон выстрелит в девушку — его оглушит Николас. Можно конечно попробовать отпрыгнуть в сторону… Но торговый агент уже не мог полагаться на удачу. Один раз она его уже подвела. В то же время парализатор его не убьёт, в отличие от револьвера. Джон молча помотал головой, отговаривая Тайну от её затеи… И тут же нажал на курок. Если бы она хотела остановиться, она уже сделала бы это сама. Харлайл не привык бить девушек. Но и заряд парализатора — не совсем "удар", не так ли?
Глава 33
— Ну, ты не беспокойся… — капитан Николас рассмеялся, подобно Ричарду Макдональду. Так, словно только что превзошёл его самого. Харлайл даже уже начинал думать, что в принципе, он бы смог.
— Молодая, красивая… Переволновался. С кем не бывает?
Джон Уильям Харлайл отлично помнил, какой именно пистолет он использовал для первого выстрела. Значит тот, который находится у него в руках — рабочий. Но, где же, чёрт его подери, выстрел? Он не мог ошибиться снова. Никак не мог! Неужели… Лицо торгового агента застыло в той же самой удивлённой манере, с которой он нажимал на курок впервые. Николас Кейн. Ублюдок. Ты продумал и это!
— Дорогая моя. Стреляй уже, — Ник подошёл ближе к Тайне, не снимая пальца со спускового крючка своего пистолета. Джон всё ещё был на мушке. Но он уже не замечал парализатор. Он был наедине с револьвером, который вот-вот заберёт его жизнь. — Стреляй.
У Тайны дрожали уже не только руки. Дрожь сотрясала её пальцы, ноги, губы и даже блестящие от слёз, жалостливые глаза. Будь она кошкой, ей бы не составило никакого труда выпросить какую-нибудь вкусность вне расписания приёмов пищи. Но, в данном случае она была вовсе не пушистой и ласковой, домашней охотницей. Девушка была убийцей. О, нет, она ещё не нажала на спусковой крючок! Но линия её судьбы уже приобрела серые краски. И Харлайл мог с лёгкостью прочесть это в её печальных, голубых глазах.
— Стреляй, ну! — Николас подошёл к девушке в упор и посмотрел на неё взглядом того, кто не потерпит непослушания. — Жми на чёртов курок!
Но Тайна продолжала просто стоять, разрываемая внутренними конфликтами. По сути, она уже переступила черту. Но разве нельзя просто сменить шаг вперёд на противоположный? Можно. Но принесёт ли он ожидаемое облегчение…
Джон Харлайл всё ещё неподвижно стоял, скованный не столько страхом неминуемой гибели, сколько мыслительными процессами, в которые он решил погрузиться с головой в самый последний момент своей жизни. В частности — о том, почему же Николас Кейн всё ещё не выстрелил сам. А всё очень просто. Он использует для этого Тайну Хукер. Заткнёт ей рот толстым кляпом с подписью «сообщница». Кроме того, он с лёгкостью сможет сбросить со своих плеч всю вину на неё, ведь на самом деле стреляла именно она. И девушка вряд ли не сознается в этом на допросе.
Двух зайцев одним выстрелом. Из двух разряженных парализаторов.
Ставленник Ричарда медленно вдохнул и закрыл глаза. Уже через мгновение его сердце остановится. Мозг прекратит свою деятельность чуть позднее, когда обнаружит, что его поставщик кислорода соскочил с рельс. И ровно до того момента он будет ощущать боль. Нет, то будет не совсем боль, но отчётливое ощущение каждого повреждённого нерва. Поговаривают, что при смерти человек совсем не ощущает боли. Джон всегда предпочитал не верить в этот бред. И всеми силами старался поверить тогда, когда уже не надеялся выйти сухим из воды.
Но вместо привычного щелчка спускового крючка, Харлайл услышал нечто большее. Безумно громкий и короткий хлопок, а сразу после него — противный скрежет деформирующегося металла. Последнее, правда, услышать способны были не все. Грохот взрыва был весьма силён и его уловил каждый, в то время как изящное звучание извивающихся переборок смог различить лишь сам Джон. И он совершенно не понимал, почему. Как и то, зачем он вообще думает об этом в такой ситуации. Почему он размышляет над такой мелочью, находясь одной ногой в могиле? А потом… Потом он понял.
* * *
Из небольшого рваного отверстия на его груди начинала проступать кровь. Совсем немного, вовсе не так, как в старых фильмах и историях о войне. Ох, он уже не единожды видел смерть! Но чувствовал её он впервые. Ну, хотя бы на счёт боли ему сказали правду. Джон уже даже и не помнил, кто сказал ему о том, что при смертельном ранении не ощущается боль, но отчётливо помнил, что это нормально. Агент не чувствовал жжения напряжённых нервов, о, нет! Скорее наоборот. В его разум пришло осознание того, что всё хорошо. Действительно хорошо. Это последний чёртов день, когда ему приходится терпеть реальность.
— Это ещё что за чертовщина? — отреагировав на взрыв позади себя с той же скоростью, с какой преодолевает стометровку среднестатистическая улитка, капитан вцепился в своё оружие так, словно оно могло решить все проблемы вселенной. — Ты слышала?
— Д-да, — руки девушки всё ещё тряслись. Даже ещё сильнее, чем прежде. Слёзы в её глазах уже не задерживались, а просто устремлялись на металлический пол. Она отчётливо слышала тот странный хлопок и не придала ему значения только потому, что с испугу нажала на спусковой крючок.
— Сукин сын! — Николас Кейн подскочил к Джону и схватил его за грудки. — Что ты задумал, а? Решил взорвать мой корабль?
Харлайл уже не мог ответить. Да и не хотел. Его мир медленно погружался во тьму. Звуки стали какими-то приглушёнными, а чувства слились в один единственный, огромный поток. Он напоминал мысли. Обычные, стандартные мысли, которые каждый день посещают голову человека. Но эти мысли были другими, не совсем такими, какие доступны обычному смертному. Джон ощущал каждый нерв на своём теле. Чувствовал, как кровь покидает его, а её место занимает лёгкий холодок.
— Я не позволю тебе обосрать весь мой план! — взорвавшись яростью, капитан, однако, весьма
