Дети песков (СИ) - Маркелова Софья

— Они ни за что не согласятся теперь выходить наружу из полисов, — согласился брат с сестрой, его лицо омрачилось. — Они напуганы.

— А совсем скоро они еще и разозлятся, — прошептала Лантея. — Ведь три тысячи лет никто не находил подземные города, а теперь мое возвращение с поверхности повлекло за собой последующее нападение. Боюсь, что народная злость может пасть на мою голову…

Ее губы задрожали, а глаза увлажнились. Видимо, девушку уже давно терзали эти невеселые мысли, но только теперь она рискнула поделиться ими со своими спутниками.

— Цель, к которой я так долго шла… канула в небытие раз и навсегда.

Профессор отставил тарелку в сторону и взял хетай-ра за плечи, разворачивая к себе.

— Послушай, — твердо сказал он. — Возьми себя в руки, Тея. Еще не все потеряно! Сейчас в любом случае следует дождаться этого Совета. Если разумные матриархи согласятся прислушаться к нашим словам, то мы сумеем доказать, что твоей вины во всем произошедшем не было. Думаю, эти правительницы не просто так занимают свои должности, не так ли?.. Да и сейчас любой хетай-ра должен осознавать, что необходимо принять некоторые меры по защите городов, иначе начнется война. А как они смогут вести войну, если практически ничего не знают о мире за песками и его обитателях, а?

— Предлагаешь откупиться от Совета информацией? — вяло спросила Лантея, поднимая на спутника покрасневшие глаза.

— Именно, — уверенно произнес Ашарх, не отпуская плечи девушки. — Мы дадим им сведения о мире и общей политической ситуации, поможем выжить в начинающейся войне. И этим убьем сразу двух зайцев: станем ценными источниками знаний, наша смерть будет им невыгодна, и частично осуществим твою цель — донесем до матриархов мысль о необходимости снятия изоляционного купола с оставшихся Барханов. Чтобы получить помощь извне.

— А если они все же не прислушаются к нам? Что тогда, Аш?! — отчаянно спросила Лантея. — Ведь здесь тоже ведутся свои внутренние политические игры и строятся интриги, о которых мы понятия не имеем. Одно противостояние Иамес и Мерионы чего стоит… А мы просто мелкие рыбешки по сравнению с ними обеими.

— Тогда мы придумаем, как своими силами незаметно уйти из города. А после решим, куда податься, — сказал, как отрезал, профессор.

— Матриархи — мудрые матери Барханов, они передпочтут узнать все, а не слепо гневаться, — твердо проговорил Манс и после некоторого молчания добавил: — А если все действительно будет так плохо, то мы уйдем. Все мы. Я непременно пойду с вами…

Юноша криво улыбнулся, пытаясь скрыть за усмешкой нахлынувшее на него волнение, однако, ярко-пунцовые щеки выдавали всю впечатлительность его натуры. Подобное заявление было для Манса настоящим признанием в верности своим приятелям, и в тот момент Лантея почувствовала необъяснимую легкость и благодарность к обоим свои спутникам, которые вернули шаткое равновесие в ее душу и дали толчок для дальнейшей борьбы. Ситуация с Барханами запутывалась как клубок шипящих змей, где любой неверный шаг или решение могли повлечь за собой смертельный укус, но теперь девушка была уверена, что ступает на этот путь не одна. Рядом с ней были те, кто могли в последнюю секунду отдернуть ее руку от ядовитых клыков матриархов.

Только ближе к полудню явилась посыльная прислужница, которая передала Мерионе и Лантее приглашение на вечернюю аудиенцию. Иамес игралась с терпением своих гостей как кошка с мышкой. Никто даже не сомневался, что матриарх могла принять сестер гораздо раньше, но она намеренно заставляла их ждать этой встречи как можно дольше, чтобы продемонстрировать всю непоколебимость своей власти. И если Лантея готовилась к аудиенции как к войне, мысленно перебирая все свои аргументы, то Мериона только металась по маленькой комнате в бессильной злобе, крича на послушных прислужниц и расшвыривая вещи. Она действительно была не в том положении, чтобы диктовать свои правила игры: ее Бархан пал, не сумев сдержать нападение, погибла не только прошлый матриарх, но и сотни невинных. Частично в этом была вина именно наследницы, которая оказалась не готова к подобного рода происшествию, допустила, чтобы Гиселла и Бартелин остались в осажденном полисе, не принимала участия ни в обороне, ни в эвакуации и теперь еще имела наглость требовать что-то от Совета. Молить Иамес о помощи, защите и покровительстве — это было единственным, что оставалось делать Мерионе в подобной ситуации, а она не считала себя одной из тех женщин, которые легко склоняли головы.

Роскошный тронный зал, где матриарх согласилась принять гостей, имел необычное строение: он был круглым и полностью состоял из множества ступеней, все из которых вели наверх, к небольшой площадке посередине, где и располагался сам трон. Таким образом, просители находились гораздо ниже правительницы, что еще больше подчеркивало разницу в статусе.

Иамес невозмутимо восседала на своем престоле, выпрямив спину, задрав подбородок и прикрыв глаза. Это была уже весьма пожилая женщина. Никто не знал точно, сколько ей было лет, но Лантея как-то слышала от матери, что никак не меньше ста, и она явно собиралась побить все рекорды долгожительства в Барханах, преодолев порог в сто пятьдесят лет, поскольку следила за собой с необыкновенным усердием. Четверо ее дочерей уже давно вырастили своих собственных наследниц, а матриарх все стояла у власти. О ее требовательности ходили настоящие легенды, однако, все, кто посмели в чем-либо обвинять Иамес или перечить ее приказам, уже давно стали высушенными мумиями и покоились в Бесконечных тоннелях. Больше всего в своей жизни матриарх боялась потерять власть. Она привыкла держаться за нее клыками и когтями, уверенная, что вокруг не было ни одного хетай-ра, который не представлял бы для нее угрозу. Даже собственным дочерям она никогда не доверяла до конца, хотя и воспитала из них идеальных политиков и управленцев.

Вокруг трона замерли стражи, которые не сводили глаз с Мерионы и Лантеи, неторопливо поднимавшихся по многочисленным ступеням. Хоть сестры и раньше бывали в Первом Бархане, но примечательная любовь местных архитекторов к лестницам впервые так настойчиво обратила на себя их внимание. За престолом молча стояли четверо облаченных в зеленые мантии женщин, отдаленно напоминавших некоторыми чертами лица сидевшую перед ними правительницу. Сама Иамес была достаточно крупного телосложения, хотя это с трудом можно было разглядеть за складками ее объемного торжественного одеяния: алая мантия едва скрывала пышное платье, состоявшее из множества слоев ткани. Ее красные волосы были забраны в высокую сложную прическу, из-за которой морщинистая кожа на висках и лбу была так сильно натянута, что матриарх даже не могла двигать тонкими бровями. Навстречу своим гостям правительница не поднялась, она лишь сухо поприветствовала их официальной фразой, когда сестры преодолели высокий подъем:

— Я, матриарх Первого из пяти великих Барханов Иамес Золейна Офобат, приветствую вас, дочери Гиселлы Геркатен Анакорит. Зачем просили вы уделить вам время? Говорите.

— Матриарх Иамес, — обратилась к ней Мериона и склонила голову. — Мы лишь хотели переговорить с вами наедине, без излишней торжественности и церемоний.

— Если хетай-ра не будут соблюдать правила, столь бережно хранимые не одно тысячелетие нашими предками, то великие Барханы ждет упадок, — непререкаемым тоном заметила правительница, чьи сухие поджатые губы, казалось, никогда не ведали улыбки. — Говорите.

— Конечно, матриарх, — неожиданно покорно согласилась Мериона. — Мы желали обсудить с вами ужасное несчастье, которое произошло с Третьим Барханом. Вы, несомненно, уже в курсе всего?

— Да. Мне поведали о нападении, гибели города и смерти Гиселлы. Это большая трагедия, — без намека на сожаление в голосе ответила Иамес, впившись своими выцветшими серыми глазами в лицо собеседницы. — В мольбище Старухи через два часа состоится служба в память о всех погибших. Насколько я знаю, ее проведут вместе два главных служителя — Мильвен со стороны Первого Бархана и Озахар, который прибыл с вами. Мы должны все хорошо помолиться за души тех, кого больше нет в этом мире. И почтить молитвой вашу покойную мать.