Владимир Журавлёв - Неудачная реинкарнация

Озарение накатило внезапно. Он развернулся и ещё раз оглядел скульптуры.

— Это предупреждение! — решительно сказал он. — Смотри! Вот это — люди. И если они пройдут в ущелье, их ждёт — вот это!

И он показал на самую неприличную сцену.

— А это — эльфы…

— Сросшиеся, что ли? — усомнилась Надия.

— Нет. А как ещё показать процесс? Если сюда войдёт эльф, то сначала он будет таким, потом вот таким…

— Героев нет, чтоб эльфа напугать! И… при чём тут эльфийки?

Ну, у него было одно невероятное объяснение. Говорить, правда, он ничего не стал — пусть это будет чисто эльфийской проблемой, а ему и своих хватает. А его проблема сейчас заключалась в том, что для людей проход в ущелье был кем-то недвусмысленно закрыт! И даже понятно кем — вот этими мужиками! Знать бы ещё, кто они такие! Хотя один ответ напрашивался… Нет, протиснуться между фигурами вполне можно было, но… предупреждение было очень недвусмысленным! Он скривился и посмотрел вверх. Прошли же они когда-то по скалам? Сейчас и не верится. Не верится — но придётся! Интересно, а предупреждение только ущелья касается? Если яйлы тоже — ой, как плохо…

Пронзительно завизжала Надия. Он стремительно обернулся. И мягко спрыгнул вниз. Он ожидал чего-то в этом роде. Крайняя фигура, находившаяся в тени, внезапно шевельнулась и двинулась к нему. Если есть предупреждение, должен, должен быть и контролёр! Однако с юмором мужик. Надия чуть деру не дала. А ведь он даже не разделся!

Его путешествие закончилось. Перед ними стоял гном.

Глава тридцать третья

На гладильной доске лежали книги. Пусть стопками — но аккуратными же! А рядом топтался отец с брюками в руках и сердито хмурился на непорядок. Вслух выражать возмущение не решался, так хоть так… Наконец сунул брюки на кучку постельного белья — где те гарантированно нацепляют ниточек и пушинок! — и сгрёб книги на кресло. Как попало сгрёб, да ещё и уронил, раззява!

Он глубоко вдохнул, выдохнул. И ещё раз. Отец его всегда раздражал и своей неловкостью, и неряшливостью, и небрежностью во всём. Особенно когда брался наводить свои порядки в его комнате. А происходило такое часто. Не из-за вредности характера, а просто оттого, что квартира — ну очень маленькая…

— Гетеродины… — прочитал отец недоуменно. — Это что, электротехника, что ли? А зачем тебе?! Как же ты меня поражаешь иногда, сын мой…

— Взаимно, падре, взаимно! — беззлобно огрызнулся он.

— Да зачем тебе электротехника?! Уроки бы лучше учил!!!

— Зачем? Наверно, просто есть время для увлечений? Земля — удивительно благостный мирок, ты не находишь? Ни войн тебе, ни эпидемий, никуда бежать не надо, прятаться, гномов этих уродских искать… живи всласть! Хочешь — электронику изучай, хочешь — …

— Да зачем она тебе?! Ты бы уроки…

— Затем, что ненужных знаний не бывает! А меня вот поражает, что ты не знаешь электронику — и знать не хочешь! Любопытство атрофировано напрочь!

— Бессмысленное любопытство!

— Может быть, — вздохнул он. — Кому они сейчас нужны, гетеродины эти… А ты, падре, подумай вот над чем: разве я не учу уроки? Разве на меня жалобы опять?

— Так будут!..

Все же у отца хватило совести, чтоб смутиться и замолчать. Не было жалоб последнее время. Даже наоборот: учительница литературы благодарила за помощь в проведении уроков и учительница музыки благодарила — за то же самое! Просто… вспомнилось отцу, что детей же воспитывать положено, то есть заставлять делать уроки! А если уроки сделаны, то как-то уже и непонятно — а как воспитывать-то?

— Не понимаю я тебя, сын мой! — печально заключил отец и принялся гладить брюки. — Наверно, мало времени проводим вместе… Вот зарубежные авторы утверждают, что с ребёнком надо проводить не менее часа каждый день в совместных занятиях…

— В совместных — это как?

От удивления он даже отложил книгу — не про гетеродины, но тоже… достаточно бесполезную, по мнению отца.

— В футбол вместе играть, — подумав, неуверенно предположил отец.

— Здоровенный дядя против малышей?! Ах какие равные силы! Ах как детям будет интересно отставать от длинноногого дяди, как приятно им будет чувствовать себя неумёхами рядом с опытным взрослым! Остальные занятия такие же бредовые?

Отец честно подумал. И ещё раз подумал.

— Остальные виды спорта отпадают по той же причине? — поинтересовался наконец отец. — Ну да, и сам теперь понимаю… отец-бегун и кроха-сын… отец-боксёр и толстая дочка… отец-парашютист… Послушай, но взрослый же может понарошку!

— Может, — кротко согласился он. — Может, но! Тогда взрослому скучно — если он спортсмен. И неинтересно, если не спортсмен. Ах какое веселье ребёнку играть со скучающим взрослым!

— Получается, врут зарубежные авторы?! Во всём мире признанные авторитеты — и только Вове Переписчикову врут?! Ну, знаешь!..

— Почему врут? — пожал плечами он. — Я хотел сказать — это работает только в одном случае: если родитель — педагог. Настоящий, имеется в виду. Которому интересен процесс обучения. А настоящих очень мало, сам понимаешь. Тут способности требуются. Природная одарённость, понимаешь? Ещё профессиональные навыки — которые появляются при постоянной работе. Ещё знания специальные. Ну и много родителей подпадает под все эти требования?

— Да чушь собачья! — возмутился сбитый с толку отец. — А как же раньше воспитывали?!

— Да не воспитывали раньше! — разозлился в свою очередь он. — Ты вообще чем думаешь, когда читаешь исторические книги?! Дети с родителями РА-БО-ТА-ЛИ! Работали все, от мала до велика! И требовали с детей рабочих качеств: упорства, целеустремлённости, усидчивости и внимательности — а в первую очередь ответственности! И наказывали жестоко за плохую работу! И не столько родители — жизнь наказывала! И наказывала смертью!

— Ты чего орёшь на меня? — тихо спросил отец.

— Ну извини, — хмуро буркнул он. — Вспомнилось кое-что из жизни Шестака-глиномеса… да и братья Гончары — пример перед глазами! С детства руки по локоть в глине, спина не разгибается — а ты о воспитании, о каком-то чутком подходе… Не работают здесь дети с родителями — вот и вся проблема!

— Представляю! — развеселился отец. — Мама-бухгалтер и дочка-бухгалтер! Десятилетняя двоечница! Или вот ещё…

— И зря зубоскалишь, если не понимаешь, — заметил он. — На Арктуре то же самое, и что? Там все дети днём работают, а учатся вечером. Дети убирают рабочие помещения, например. Курьеры — тоже и только дети. Ну не взрослым же обалдуям бегать по мегаполису с пакетиками? Дети еду для родителей приносят, напитки готовят, и для начальства тоже… а вовсе не длинноногие секретарши. А длинноногие секретарши работают там, где им и положено — в борделях! А дети чуть постарше уже и грузчиками, и ремонтируют кое-что, там, где замена блоков… в общем, работают все! И страшно переживают, если работы не достаётся! Потому что тогда жить не на что! Знаешь, какие маленькие зарплаты на Арктуре?!

— Не знаю, — вздохнул отец. — Лечиться тебе надо, сын. Или фантастику писать…

— Фантастику не получится, — возразил он. — Другие миры — это не сказка. Это настолько не сказка, что даже вспоминать неохота! А читателям сказка требуется. Чтоб у главного героя было всё — и за просто так. Читатели себя на месте героя представляют — и тают от удовольствия! А в моих мирах надо, извиняюсь, жить! Сказку выдумывать мне противно. Уж я иных миров насмотрелся, на вранье не тянет…

— Это тебя не тянет?!

Отец задумчиво осмотрел работу. Брюки были вроде поглажены, как надо. Двойных стрелок вроде на этот раз нет. И всё равно ощущение какое-то…

— Сколько тряпку ни гладишь, всё равно тряпка? — проницательно заметил сын. — Новое надо носить. А старое выкинуть… кстати, куда это ты наглаживаешься на ночь глядя? У нас на улицах неспокойно, если ты не знаешь.

— Я не на улицу, — признался отец. — Знаешь, я тут… хожу в клуб любителей фантастики, в общем.

Он скептически поглядел на отца. Брюки его не годились даже для клуба любителей фантастики. И где-то в глубине души отец это понимал, наверно. Но всё равно ходил, искал, так сказать, свою половину. Ну, это понятно: надежда умирает последней…

— А знаешь что? — вдруг сказал жизнерадостно отец. — Пойдём со мной! На работе в нашем статуправлении тебе делать нечего, но в клуб я тебя взять могу! У нас там ходит девочка твоего возраста, и ничего! На равных со всеми!

Отец в наивности своей даже не понимал, что пятнадцатилетняя девочка в компании взрослых мужчин — это очень хорошо. А пятнадцатилетний мальчик в компании взрослых женщин — почему-то очень плохо! И все же…

Он подумал. И ещё раз подумал.

— Почему бы и нет? — невинно сказал он.