Д Ясный - Костяная легенда

К ногам идущих впереди свалился, брякая по камням, длинный деревянный шест. На его конце, в расщепленном острие, мерцал, зло вспыхивал, закаченный под самую завязку энергией, крупный осколок рубина.

Олла, перехватив поудобней жердь, метнул её в ближайшую расщелину. Громыхнуло, опалило жаром, разлетелись осколки оплавленных камней. Люди скупо улыбнулись. Маги понимающе переглянулись, перевесили пару амулетов на груди. Маг Ветра, чуть помедлив, скрутил навершие своего жезла, порывшись в суме, заменил снятое на другое. Отряд шагнул вперед несокрушимой, слитной стеной.

Еще несколько раз подлая нежить предпринимала попытки нападения. Мелькала вдалеке, спускала на них ещё одну толпу зомби, устроила своими жердями-копьями пару обвалов. Но достигла успеха только в последней попытке.

Всадила, выстрелив навскидку, по болту в руку скальпеля и стрелу-артефакт, в плечо мага Земли. Олла, идущего на небольшом расстоянии, отбросило взрывом, прокатило по камням, сажая по всему телу синяки, круша ребра на правой стороне груди. Оглушило. Сожгло ресницы и брови.

«Зевнувшему» атаку врага, магу Воздуха, что менял насадку на жезле, Олла лично выбил в зубы одним ударом. Жутко скривившись от невыносимой боли, рывком развернув за плечо к себе спиной, толкнул в обратную сторону. Отправил в тыл. В резерв.

Скорее всего, после этого, магу больше в штате Службы не быть. Но его вина прощения не имеет. Его оплошность стоила жизни его коллеге. Позволила ранить командира и сослуживца. Пусть теперь служит в легионах герцогства со специальной пометкой в личном деле. Там тупого и здорового «мяса» много. Здесь же, в боевых группах Службы, каждый боец бесценен, уникален. Каждый на счету.

После последней атаки «птенца», в группе осталось девятнадцать человек. Девятнадцать из двадцати восьми! Каждый раз по трое безвозвратных. С Отцом Лжи, что ли, договорилась неживая тварь? Приносит ему заранее обговоренное количество жертв?

Ведь именно бог Нижнего мира имеет три обличья — Лжеца, Предателя и Клятвопреступника.

Ладно, поймаем — спросим, перед тем как оправить костяка к его любимому нижнему папочке.

Плевать хотел Олла на обещанное ему повышение по службе и прозрачные намеки дядюшки. Не пугал его стылое побережье Ледяного океана. Здесь уже дело чести. Мертвяк должен ответить за гибель его людей!

Метров через триста, они выбрались на открытую площадку. Огляделись. Тупик. Слева озеро, прямо и направо скалы. Сбросили с плеч тюки с веревками, сумы со стальными крючьями у подножия правой скалы.

Маги Смерти, три сутулые, с выбритыми полностью левыми бровями, бескрылые черные летучие мыши, нервно совещались. Теребили в руках свои артефакты, поисковые амулеты. Слегка обожженные, пораненные осколками камней. Одному, прорвавшийся сквозь оборону отряда, зомби откусил пару пальцев на руке. Именно этот, раненный своим, по сути дела «подчиненным», твердо указал на вершину правой скалы после короткого спора. И оттуда же, неожиданно, послышался насмешливый, громкий голос, задавший ироничным тоном вопрос:

— Как утренняя прогулка, гай — офицер Олла? Или лучше высокородный асс как тебя там?

Словно ужаленный пустынным скорпионом, Олла подскочил с места. Кривясь от боли в ребрах, задрал голову верх, прорычал требование-приказ:

— Покажись, тварь! Покажи свой мерзкий, облезлый череп!

Краем глаза, Олла покосился на магов. Увидел искривленные, в своей всепоглощающей бессильной ненависти, выражения их лиц. Отражение злой беспомощности. Бесполезно пытаться. Слишком высоко для стрел и заклятий и совершенно невидно неживую тварь. Ничем не достать врага.

Ола втянул ставший сухим и обжигающим воздух сквозь стиснутые зубы:

— Откуда тебе известно мое имя и чин, гнусный мертвяк?

— Как грубо, Олла! А ведь ты высокородный дворянин! И пусть твои люди не стараются вбить в крючья в скалу — я успею уйти, а они лишь устанут от бессмысленной работы.

— Откуда! Тебе! Тварь! Известно! Мое имя!

Олла уже не говорил. Он выплевывал наполненные ядам ненависти и злобы слова в равнодушное хмурое небо.

Что- то покатилось вниз со скалы и Олла, взмахом руки, едва успел остановить магов, готовых распылить, сжечь, превратить в труху, непонятные круглые предметы. Стукнулись о камень, раскололись, обрызгивая серыми брызгами мозгов стоящих на площадке людей, головы с выколотыми глазами. Опять три. Три. В горле Олла зародилось глухое рокотание. Красная пелена бешенства сузила угол обзора, накинула темную вуаль на окружающую его обстановку. И как последний гвоздь в крышку гроба. Конечный, добивающий удар, вновь раздался издевательский голос сверху.

— Твои люди оказались очень разговорчивыми, Олла. И медленно бегающими. В отличие от егерей. Передавай от меня привет дядюшке и мое почтение маркизе! К сожалению, мне пора. Ваше общество становится излишне назойливым. Да и кое-кто попросил вас всех не убивать. Пока! Увидимся в Стальных горах!

И металлических звук быстро удаляющихся шагов. Затем громкий плеск воды. И ещё один.

— Будь ты проклят, тварь! Будь ты проклят!

Громкое эхо от крика Олла, еще долго металось среди угрюмых серых скал.

Охота была закончена. Добыча ушла. Но на суровых лицах людей, стоящих на пустынной, каменной площадке, четко читалось — это не конец.

Эпилог

Подземный лабиринт.

Триста семьдесят два шага от входа.

— Всссё выполнил, нежшшшить?

Опал не торопливо, с демонстративной ленцой развернулся на шипящий голос донесшийся сзади.

Как и в прошлый раз, еле видимый зыбкий силуэт с еле слышимым голосом, постоянно шипящий при разговоре, появился внезапно за спиной.

Вдруг, без разнообразных шорохов, вспышек, звуков. Раз и стоит, мерцает. Просвечивает кристалликами в каменной стене сквозь себя. Верхние конечности постоянно в движении. Не разобрать — то ли четыре, то ли две. Гибкость, плавность движений изумительные. Ни единого острого угла в траекториях движений, всё дуги, параболы.

Стоял бы призрак нага на хвосте, это было бы красиво. Привлекательно своей необычностью. Но он полулежал на каменном полу, опираясь на поверхность камня большей частью тела. Тощая полугусеница. Головогрудь насильно приподнята, морщинистая кожа с ромбовидным рисунком, складками нависает над беспросветными белками глаз с узкими вертикальными зрачками. Острое жало, вовсе не раздвоенное на конце, быстро мелькает между черных губ пасти и грязно-желтых клыков. Красавец. Словно из кошмарного сна наркомана сбежал. И конечности его извиваются подобно половинкам разрубленного лопатой червяка.