Инна Лёвина - Изгнанница

-А ты бы хотел жить в то время?

-Не знаю, - отец улыбнулся, немного иронично, но, пожалуй, ирония относилась к нему самому, - покой и жизнь домоседа - это все-таки тоже немалое благо...

Затем он достал еще одну книгу, почти новую.

-Вот что нашел в одной из лавок... "История Королевского Театра", издана шестьдесят лет назад. Думаю, твой друг как раз ее и читал. Я ее по дороге полистал... - отец нашел в книге нужное место, - "В тот год нанят был Марн из Фарлайна, чтобы устроить Его Величеству место для театральных зрелищ"... Видишь, не построить - устроить.

-Да, понимаю, но, с другой стороны, это кажется даже туманнее, чем то, что мы думали вначале...

-Да, тут определенно не о строительстве стен.

Отец скинул сапоги и лег на кровать, поверх покрывала, с "Историей Королевского Театра", а я решила вскипятить нам чайник. Так закончился этот день, а утром мы уже ехали по дороге, ведущей в Фарлайн.

Эпилог

Мы ехали в повозке - не такой, как довелось ехать с мамой, та была открытой и тряской. Нет, сейчас мы путешествуем в дормезе, уютном, довольно просторном, так, что можно было и спать, и ехать полулежа - сиденье немного откидывалось назад. И оно было мягкое, да еще полагалось одеяло на ноги.

В первый день нашего путешествия я еще чувствовала себя с отцом неловко. Хотя мы гуляли с ним по городу весной, и в гостинице его я прожила несколько дней, но там не так было уединенно, и слуги входили... а тут, часами, один на один... Вдруг я не найду тему для разговора - что ж, так и сидеть, молча смотреть друг на друга? Но часа через два я про все эти мысли забыла. Совсем нетрудно с ним было - то говорить, то молчать, то обсуждать разные достопримечательности, которые попадались по пути.

Только мы выехали из столицы, как все вокруг переменилось - ярко-зеленые луга, а по ним от ветра бежали и бежали привольные травяные волны. Я никогда такого не видела, и когда читала раньше в знаменитом стихотворении Аргинта: "Мягкой травы изумрудное море", то думала, что море - просто потому, что травы очень много, а изумрудное - это сказано для красоты. Но нет, оказалось, все именно так. А вдали паслось стадо овец - отсюда они казались игрушечными. Леса шли негустые, прорезанные оврагами, и мне удавалось разглядеть дикий ручей, поблескивающий на глинистом дне, солнечную полянку с тонкими кленами и старым дубом, тень в глубине между сомкнувшимися деревьями.

Отец объяснил, что до Черных гор мы доберемся за неделю, а потом придется ждать, когда появятся попутчики.

-Там опасно? - спросила я. - Зачем нам ждать попутчиков? Неужели фарлайнцы на нас нападут - мы же свои?

-Фарлайнцы - нет, не нападут. Ни на своих, ни на чужих. Между двумя государствами - Тиеренной и Фарлайном - граница проходит после Черных гор. Но сами Черные горы - малообитаемы. Конечно, гномы... Но их рудники далеко отсюда. У Анларда и Аркайны тоже есть некоторые территории в горах - и тоже неблизко. Поэтому всегда находятся лихие люди; впрочем, на путников, едущих с серьезной, вооруженной охраной не нападают, а вот одиночки - да, рискуют. Так что мы наймем охрану. Если попутчики найдутся, дорога обойдется недорого.

Вечером мы остановились в гостинице в одной деревеньке. Отец попросил номер из двух комнат, нам приготовили на ужин мясо и запеченный картофель. Нет, все же это совсем не такое путешествие, как было полтора года назад.

-Возьми хлебец, здесь пекут особенные, добавляют тмин и разные травы, - угощал меня отец. - Ты о чем задумалась?

-Да вот... - я вертела в руках темный прямоугольник хлебца, душистый, пахнущий тмином. - Думаю о нашем с мамой странствии, полтора года назад. Мы шли ранней весной, еще снег лежал, и все время было холодно и хотелось есть...

-Я слишком долго не мог вас найти, - упавшим голосом сказал отец, - если бы я мог раньше...

-Что ты! Я совсем не жалею, что так было, то есть не жалею для себя, а мама...

Отец сочувственно погладил меня по рукаву:

-Не надо о прошлом, все плохое теперь - только воспоминания... Кстати, ты сказала, что о себе не жалеешь, почему?

-Ну, потому что теперь я лучше могу оценить такие простые вещи, как вкусный хлеб, кровать с одеялом и подушкой, а не охапку сена в хлеву... И еще потому, что, мне кажется, от таких испытаний умнеешь... немного, - добавила я, а то получилось очень уж нескромно.

-Это верно. Налить тебе еще чаю?

Отец еще в столице купил мне в дорогу несколько книг - мы выбрали их в небольшой книжной лавке около его гостиницы.

-Боюсь, заскучаешь ты в дороге, - вздохнул он.

Я сомневалась, что смогу в путешествии заскучать, но книги выбирала с удовольствием. И вот вечером, пока отец в своей комнате размышлял о чем-то в кресле перед окном, глядя на темнеющее небо, я пожелала ему спокойной ночи и легла в постель почитать перед сном. А через полчаса погасила свечу (тут не было газовых ламп). Как же хорошо лежать вот так, в темноте, в этой комнате, где пахнет чужими вещами и немного пылью; с тонким дымом догоревшей свечи и пчелиным ароматом воска смешивается ночной, тревожащий душу запах сосновой хвои. И одновременно легко унюхать, что на нижнем этаже, на кухне, жарят мясо и готовят сладкую выпечку. В окне видны верхушки сосен, похожие на темные облака, и ледяные, колючие звезды.

Утром, совсем рано, отец меня разбудил и сказал, что пора собираться - а если уж очень захочется спать, можно подремать по дороге.

Возчик, зевая, залез на козлы, и начал подремывать, свесив голову. Наши вещи, которые вчера занесли в гостиницу, слуги пристроили на прежнее место - за сиденьями. Отец крикнул вознице, что мы готовы, и захлопнул дверцу. Повозка медленно тронулась с места. Погода стояла пасмурная, солнце не выглядывало из-за тускло-серых туч, было зябко. Отец закутал мои ноги дорожным пледом и, достав теплую шаль, предложил набросить на плечи.

-Хочешь позавтракать? - спросил он.

-Пока нет, вот чаю бы...

-Да, сделаем немного позже привал, вскипятим. Пока немного холодного мяса, да вот парного молока купил.

-Нет, не хочу, лучше посплю...

Так мы ехали целый день, один раз остановились и вскипятили чаю, и еще пару раз останавливались немного размять ноги. А потом, наконец, мы доехали до Черных Гор.

Бывают моменты в жизни, когда что-то значительное ты не то, что забываешь, но помнишь нечетко, как будто видишь сквозь колеблющиеся слои тумана. Бывает даже обидно - ты вспоминаешь какое-нибудь замечательное событие, а по-настоящему вспомнить и не можешь, потому что по-настоящему, это если не просто видишь картинку, даже подробную и яркую, нет, к тебе возвращается то, что ты чувствовал в тот момент, ты почти ощущаешь запахи, слышишь звуки.