Алексей Пономарев - Обретение дара

Сердечно попрощавшись с другом и его гостеприимной семьей, я сел на поезд. Уже через несколько дней, после утряски накопившихся в подчиненном мне отделении дел за время моего отсутствия, я оказался в приемной полковника. Было немного не по себе. От результатов последующего разговора во многом зависит моя судьба. Как бы еще не получить по шее за наглость. За дверью шел разговор на повышенных тонах. Его суть была не ясна. Толстая древесина надежно глушила и смазывала слова. Из кабинета выскочил красный как варенный рак капитан.

Распустились совсем, разгильдяи. Даю тебе две недели, — летело вслед ему напутствие, — не успеешь исправить, до рядового понижу.

Я колебался. Командир части явно сегодня не в духе. Хотелось смалодушничать, развернуться и уйти. Но, увы, мне было назначено в это время. Глубоко вдохнув, я вошел в дверь.

— Сержант, проходи, — отмахнулся, разъяренный предыдущим посетителем, полковник на мою попытку доложить, — что у тебя?

Он потихоньку отходил от устроенной выволочки. Я выдвинул стул. Присел, положил перед собой папку и расстегнул ее.

— Я хочу предложить захватить Гранитную Крепость.

— О как! Не много, не мало! — стал вновь закипать собеседник, — да что же сегодня день идиотов что ли?! Сначала один, теперь второй. Что же ты тогда ко мне пришел. Тебе тогда прямо к военному советнику дорога. Это в его компетенции. Он выдаст тебе меч-камнеруб, волшебную кирку и вперед на штурм, герой!

— До него далеко, вы ближе. Если вы поддержите мою идею, то к вашим словам прислушаются вернее чем к моим.

— Да ты… совсем кретин? Похоже, степь не прошла бесследно для твоей психики.

— Я могу обосновать свои слова, — я сунул под нос ему раскрытую папку, — вот взгляните.

— Что это, — начальник с подозрением перевернул несколько листов, — чертежи какие-то. Ну и подчерк же у тебя! Я в технике не особо силен. Не понимаю тут.

Это предварительные наброски боевых кадавров, — заторопился я, почувствовав заинтересованность, — эксперимент с моим отделение был признан самым успешным и перспективным из всех проведенных. Принято решение создавать такие же структуры во всей армии. Но на этом останавливаться нельзя! Я пораскинул мозгами на досуге, обдумал парочку идей и начертил возможные варианты монстров специально для штурма Гранитной Крепости. Если снова собрать ученых, довести до ума разработки, то есть все шансы взять ее.

— Ты знаешь, что за всю историю Империи мы ее пытались завоевать пять раз. И каждый раз все заканчивалось серьезным поражением, огромными людскими потерями и пару раз страна стояла просто на грани гибели. Даже Старый Император не рискнул нападать на нее. И был прав на мой взгляд. Все эти факты тебе что-нибудь говорят? Ни разу не было такого случая, чтобы враг переступил за стены Гранитной Крепости. В мире по пальцам можно пересчитать места, которые могут сравниться с ней по мощи и укрепленности.

— Понимаю. Но все всегда бывает в первый раз.

Полковник недоверчиво взглянул нам меня. Я стал азартно убеждать его. Постепенно он сдавал свои позиции. Постоянно тыча пальцем в чертежи, с трудом, но мне удалось доказать свою идею. На весь разговор ушло больше часа. Я даже слегка охрип.

— Не знаю. Мне нужно посоветоваться с несколькими людьми. А там может и с командованием свяжусь. Но ничего не обещаю. Щекотливый вопрос. Эх, скажут, сбрендил на старости лет, в отставку пора мужику. Я заберу бумаги? Надо будет показать расчеты кое-кому.

— Берите, — я пожал плечами.

Копии бумаг лежали у меня в надежном месте. На крайний случай восстановлю все по памяти. Если схемы потеряются, то я особо переживать не буду. Главное что бы они не попали в сомнительные руки. А кому доверять, если не командиру кирасиров?

Томительное ожидание решения изрядно потрепало мне нервы. Но оно того стоило. Делу был дан ход. Не могу знать, что предпринял полковник, но пружинки и винтики государственного аппарата защелкали в нужном порядке. Воякой он был опытным и смог понять, что судьба дает неплохой шанс уничтожить Гранитную Крепость веками сидящую как заноза в теле Империи. Не одно поколение пограничных военноначальников точило зуб на нее. На этом направлении приходилось держать немало войск и держать ухо востро в ожидании хитроумных атак врага. И главное ситуацию нельзя было изменить, все время приходилось действовать от обороны.

Мне пришлось выдержать целую серию "дружеских бесед" и вызова в различные армейские и не только инстанции. Бюрократия это извечный бич Империи. Мурыжили меня долго. Вопросы задавали совершенно разные, порой крайне непонятные для меня и левые. И каждый даже самый мелкий "бос" считал своим долгом усомнится в надежности моего плана. Особенно всех интересовало, что сподвигло меня искать способ захвата неприятельского оборонительного объекта. Я вдохновенно врал, что желаю помочь горячо любимой стране. Благо это было не так далеко от истины, точнее одним из пусть не самых главных мотивов. Нехваткой патриотизма не страдаю.

Чувствую, что если у меня не было некоторого авторитета наработанного успехами моего экспериментального отделения (слухи среди вояк разносятся быстро и далеко), то никто не стал даже рассматривать предложение. Отправили бы мою папку прямиком в мусорное ведро.

Тихо, со скрипом, продираясь через все препятствия чертежи кадавров, способных взять гранитную крепость, украшенные резолюциями с неоднозначными мнениями от всевозможных специалистов, добрались до рук военного советника. И ура ему! Мне сообщили, что он готов уделить мне несколько минут своего времени. Взяв несколько дней отгула, предусмотрительно сэкономленные мной в отпуске, я направился в родовое поместье командира всех Имперских войск. Поезд, скачка в дилижансе по кочкам не ровной дороги и я оказался пред воротами дома советника. Слуга-привратник, подслеповатый седой дед, выяснив, что от него гость долго искал в списке мое имя, сильно щуря глаза в рассматривая листки через очки с треснувшими стеклами.

— Никола! — из пристройки на зов выглянул белобрысый пацан лет десяти-двеннадцати, — проводи солдата к хозяину.

— Вам туда. Вон он за Угольком ухаживает, — махнул мальчик в сторону конюшни, где рядом с конем стоял человек спиной к нам и не дожидаясь ответа убежал.

— Советник? — подойдя с сомнением, потянул я фразу и доложился, — сержант Рик Атан!

Конечно, не узнать своего самого наиглавнейшего командира было нельзя, но до этой встречи мне приходилось видеть его только на портретах и в газетах, в парадном мундире, увешанном медалям и с угрожающим коварным врагам Империи взглядом, устремленным вдаль. Наверное, в попытке рассмотреть границу. Но сейчас, он предстал передо мной в более простецком облике. Сухое, еще помнящее строевую службу, тело было обтянуто чистой, но поношенной одеждой, подходящей скорее слуге. Когда советник повернулся, я увидел известный каждому армейцу рваный шрам, перечеркивающий щеку, и полностью белое яблоко правого глаза с бельмом. После ранения, даже самые искусные колдуны-лекари не сумели восстановить зрачок полностью.