Александр Прокопович - Спецназ Лысой Горы

Питер кивал и говорил, Илья кивал в такт и переводил:

– Миры очень близки. Трое готовятся к бою и пытаются набрать силы – тянутся к нам. Хранительницы не справляются. Может быть, поэтому и похитили не ту – паникуют. Но маг Олекса частично исправил ситуацию. Миры были так близко, что не просто образовалась Стена. Мало того, веками здесь, среди нас находился один из Троих – Змей. Олекса отправил Змея в его мир.

– Спас Змея и спас нас, – эхом откликнулся Данила, – но так нам и не сказал, почему для этого должна была умереть Карина.

– Это настолько ослабило связь между мирами, – Илья, не обращая внимания на Данилу, продолжал переводить Питера, – что Стена разрушилась. Трое, которые постепенно начинали поглощать наш мир, – отступили. Баланс был восстановлен. Теперь только кто-то с этой стороны может впустить кого-то из Троих.

– Например, ты? – Питер не знал, что сказал Алёхин, но не мог не понять.

Мишель смотрел на Питера и только сейчас понял, что этот самый представитель какой-то там Академии, человек, с трудом управляющийся со своими магическими талантами, в принципе не умеющий попадать в цель из любого оружия, постоянно мерзнущий в своем нелепом шерстяном костюме – молод. Если бы он и Мари были чуть легкомысленнее, Натали вполне могла быть ровесницей бледного юноши – Питера Аньелли. Человека, который мог открыть дверь…

– Один бог знает, что тогда случится. Может быть, новая Стена, а может, Трое пожрут нас – и не нужно будет ни о чем беспокоиться… – Питера как-то совсем не прельщала перспектива быть первым на пути чудовища. Одно дело – подсматривать и совсем другое – иметь с ним дело. – Я в любом случае смогу открыть дверь только для слабой тени одного из Троих. Для того, чтобы к нам попал кто-то из них, нужен ритуал…

– Ритуал? – оживился Данила. – Никогда не видел, ведьмы всё делают в тайне даже от мечей.

– Я думаю, это примерно то, что сделали Алекс и Карина, когда освобождали Змея. Угадал? – Питеру оставалось только кивнуть. Здесь, на Востоке, лейтенанты разбирались в тонких материях магии и ведовства с простотой и точностью магистров.

– А может, ведьмы, наконец, проснутся и сделают что-то сами, тем более что Алекс, скажем так, не в форме. – Алёхину очень хотелось посмотреть, как ведьмы будут противостоять достойному противнику. Не так, как они это делали всегда, предварительно вымотав противника силами простых смертных, чтобы нанести последний смертельный удар, а выйдут на бой так, как это десятки раз делал сам лейтенант Алёхин. Впереди смерть, рядом товарищи – строй на строй. – На самом деле нам нужно поднять флаг. И ты, Питер, это сделаешь.

Питер молчал. Он уловил из всего сказанного только слово «флаг». Мишель понял только то, что лейтенант на что-то решился. Илья понял всё, кроме того, какой флаг хочет поднять Алёхин.

– Когда к городу приближается противник, на заставе поднимается флаг. На заставе знают: дальше нужно только продержаться. Флаг увидят – и придут на помощь; поднят флаг, значит – ворота на запор, гвардия – поднята, армия готовится к бою. Мы сделаем то же самое. Это не дело ведьм или Алекса. Это не дело маленькой девочки, пусть она трижды Воин. Так вот, ты, Питер, «откроешь дверь». Сделаешь это громко, так, чтобы Замок на Лысой Горе вздрогнул. Глядишь – под шумок и до Алекса доберемся.

Лейтенант не спал в эту ночь. Он давно уже приучил себя не спать накануне боя. Ему казалось – так правильно. Пока он не сделал ничего необратимого. В конце концов, он выполнил приказ – перехватить французов. Теперь он их проводит в город. В приказе ничего не сказано о том, как именно он их должен доставить, а уж то, что от Костяного отделения эти странные ребята никуда не денутся, лейтенант был уверен.

Потом Питер попробует «открыть дверь». Если ему это удастся… Кто такой Алёхин, чтобы этому помешать?

Когда заря уже пробивалась сквозь киевские холмы, Алёхин разбудил Илью:

– А может, пусть они себя летят?

– Кто?

– Гуси-лебеди. Может, это не страшно. Может, это не наш бой?

– Когда Питер откроет дверь, я с Мари – за Олексой, а вы следите за тем, чтобы с «поднятием флага» всё было правильно. Присмотришь за Мишелем и Питером?

– Присмотрю, жив буду – присмотрю. Ты сам-то в них веришь? А то гляжу на тебя – сидел где-то под Парижем на печи, а тут – взял топор в руки и, вишь ты, – на Лысую Гору пошел…

– Сам же говоришь – под Парижем, не под Муромом, так чего беспокоиться?

Сны. Черно-белые. Всегда про то, что где-то не здесь. Это «всегда» началось не так давно – как только я перестал просто проваливаться в пустоту, чтобы иногда прийти в себя ровно настолько, чтобы снова почувствовать – проваливаюсь. Теперь провалы чередовались со снами. Сегодня во сне ко мне пришла Мокаша. В странном черно-белом месте моего сна степеней свободы у меня было столько же – одна: я мог кричать. Мокаша радовалась и меня не слышала. Просто смотрела и что-то говорила. Вероятно, в отместку я тоже её не слышал. Жаль. Вдруг она хотела мне сказать что-то хорошее, например, что не она меня тут держит.

Глава девятая

Тень ворона

Городские бои – это безумие. Кто-нибудь задумывался о том, что могут пострадать не только люди?

Золотые ворота редко становились точкой назначения для прибывающих в Киев. Просто потому, что остальные ворота были расположены удобнее, а охраны на них было меньше. Охраны уставшей, невнимательной и готовой пропустить небольшую армию, если только ее командир догадается повременить с боевыми действиями до пересечения городской границы.

Отягощало положение еще и то, что прямо на площади за Золотыми воротами располагалась комендатура вместе с казармами гвардии, а сам командующий гвардией располагался в башне над воротами.

С другой стороны, если бы кому-то удалось взять штурмом Золотые ворота, что в свое время не удалось даже Батыю, он сразу оказался бы в самой сердцевине города на полпути между Лысой Горой и Печерским Замком. Преимущество чисто географическое – каждый из полюсов Киева нужно было брать отдельным штурмом. Причем одновременно. Со стратегической точки зрения – убийственно неудобно.

Алёхин вел отряд, широким кругом обходя Батыевы и Лядские ворота, собираясь попасть в город неподалеку от Жидовских ворот. Разрушенные здания на склонах киевских холмов образовали лабиринт, который было невозможно контролировать, впрочем, и большому отряду с обозом там было не пройти. По счастью, с обозом у Алёхина не сложилось.

Идти нужно было вверх, по прогнившим ступеням, давно не знавшим перил. Идти нужно было вниз, чтобы снова подниматься, перепрыгивать провалы и мучительно вслушиваться, не идет ли кто вслед, – мужчины, увешанные оружием, слышны.