Маркус Хайц - Стражи земель. Доспехи демона

Боиндил едва сдерживался, чтобы не поговорить со Слином. Тунгдил великолепно играл свою роль!

Они молча проехали последние мили равнины до кратера, в котором располагался второй Дзон.

Вокруг стояли жутковатые скульптуры — прекрасные и вселяющие ужас. Они были созданы из костей, соединенных либо золотой проволокой, либо проволокой из тиония и других благородных металлов. Засохшие деревья были украшены черепами, на ветру медленно вращались лопасти мельницы, сделанные из кожи. Какой именно кожи, Бешеному даже думать не хотелось.

Чем ближе они подъезжали к городу, тем мрачнее становились произведения искусства и тем меньше были расстояния между скульптурами. Казалось, гномы погружаются в царство кошмаров. Альвам нравилось подчеркивать бренность сущего, его конечность и смертность, на гномов же это производило гнетущее впечатление.

Боиндилу все труднее было молчать. В такой страшной обстановке язык развязывался сам собой. Гному хотелось поговорить с книгочеем, узнать, что думают об этом Балиндар и Слин. Но еще до встречи с альвами они договорились хранить молчание.

Жадары получили отдельное задание: они незаметно оставят в городе, а может быть, даже во дворце Дзон-Аклан яйцо кордриона.

«Интересно, возвели ли теперешние правители Дзона такую же костяную башню?» — подумалось Бешеному. Старая башня была сделана из костей убитых врагов, но хватило ли двухсот солнечных циклов, чтобы собрать достаточное количество материала? Гном выпрямился в седле, но над краем кратера ничего не возвышалось.

Когда же он увидел очередное «произведение искусства», то едва сдержался, чтобы не сразить Утсинтаса и его спутников молотом. Из-под шлема Слина раздался тихий стон. На высоких стенах были выбиты барельефы, изображавшие победу альвов над врагами. И если изображения альвов были отделаны серебром и тионием, то изображения врагов… Создатели этого архитектурного сооружения использовали настоящие тела. Бешеный увидел полусгнившие трупы гномов.

— Тут их не меньше ста! — Балиндар едва сдерживался. — Дети Кузнеца не заслужили такое! — уже тише произнес он. — Пасть на поле боя, чтобы потом служить усладой для глаз ушастых, словно жалкие орки… Это не сойдет им с рук! Мы отомстим…

— Молчите! — едва слышно произнес Тунгдил. — Иначе вы все испортите из-за глупой мести.

— Ста? — Утсинтас повернулся. Судя по всему, продолжения разговора он не услышал. — Создателю стены каждые четверть солнечного цикла нужны новые тела, чтобы поддерживать барельеф в таком состоянии. Зимой это делать легче, потому что на морозе плоть не так быстро разлагается. Найти людей для этого произведения несложно, их много повсюду. А вот отыскать гномов уже труднее. В первую очередь мы собираем жатву среди Четвертых. Их легче сразить.

— Жатву? — вырвалось у Боиндила.

Утсинтас улыбнулся.

— Как странно, что Жаждущий возмущается. В конце концов, именно вы предоставляете нам материал для этого произведения искусства.

— Он сегодня встал не с той ноги, — пояснил Тунгдил. — Мне целый день приходится мириться с его плохим настроением.

— Если ты хочешь избавиться от него… — Альв многозначительно указал на барельеф.

— Эй, да я тебя так молотом пришибу, что ты сам на этом барельефе отлично смотреться будешь! — рявкнул Бешеный.

Ему очень хотелось стереть самодовольную ухмылку с физиономии альва.

— Довольно! — прикрикнул на него Златорукий. — Иначе я приму предложение Утсинтаса.

Боиндил с изумлением заметил, что эти слова прозвучали вполне искренне. В голосе Тунгдила не было и нотки фальши.

Вскоре отряд добрался до серпантина, ведущего в кратер.

Бешеный пораженно охнул, увидев простиравшийся внизу город. Он заметил, что стены кратера созданы искусственно, их длина составляла около двенадцати миль, а глубина — не меньше трех миль, а то и больше.

В глубине кратера царила тьма. Альвы чем-то обработали дно, казалось, что он больше, чем на самом деле. Вокруг возвышенности в центре стояло около двухсот домов разнообразнейшей формы. Строители использовали темную и белую древесину, играя на контрасте цветов. Крыши некоторых сооружений были заостренными, другие же — наклонными, почти плоскими, со встроенными балконами. Были здесь здания, напоминавшие шестиугольные башни, и даже постройки с невероятным количеством углов.

«Интересно было бы заглянуть внутрь, — подумалось Боиндилу. — Как выглядят их стулья? Столы? Шкафы? Черноглазым небось постоянно приходится носить шлемы, иначе они себе шишки об эти углы понабивают».

В промежутках между домами стояли скульптуры.

Холм в центре кратера был около мили высотой и в две мили шириной. На нем покоилось прямоугольное продолговатое строение из темно-серого мрамора с блестящим куполом из черного стекла.

На дальнем краю холма стояла массивная башня, квадратная в плане, со стенами длиной двадцать метров и не меньше сотни метров в высоту. От ее вершины к краям кратера протянулись какие-то металлические тросы, охватывавшие весь город.

«Зачем они нужны?» — в Бешеном в очередной раз проснулось любопытство, но, чтобы рассмотреть странную конструкцию, нужно было подойти поближе.

— Это не похоже на тот Дзон, что я видел. Вы многое изменили, — сказал альву Тунгдил. — Дома кажутся затерянными в кратере.

— Это лишь начало, — ответил Утсинтас. — Когда мы победим Пятых, в городе поселится больше альвов.

— Но кордрион из Серых гор никуда не денется. Он будет пожирать все, что повстречает на своем пути, — возразил Златорукий.

— С ним мы быстро сумеем справиться, но сперва он должен уничтожить всех этих землекопов. Так мы не станем зря растрачивать силы. А вон оттуда городом правят Дзон-Аклан. — Утсинтас указал на мраморное здание.

— В старом городе холм был выше, да и кратер изменился. Почему?

— Об этом спроси одного из Дзон-Аклан. Он решит, нужно тебе это знать или нет. — Альв вывел огненного быка на широкую дорогу.

Боиндил заметил, что с каждым поворотом серпантина вокруг становилось темнее. Мрачное настроение этого города, казалось, проникало и в его душу.

Поверхность кратера казалась черной из-за того, что все здесь было усыпано мелкими темными камешками. Бешеный предполагал, что альвы просто размололи здешнюю горную породу.

Гномы прошли по широкой улице к холму, на котором возвышался дворец.

Равнорукий беспокоился, как жадары исхитрятся оставить здесь кокон — альвы непрерывно следили за ними. Жутковатая обстановка действовала гному на нервы, подрывая уверенность в успехе.