Александр Ковальков - Дикий Ученик

На Ойкуме человеческая жизнь ценится ровно столько, насколько ценён сам человек. Если ты слаб и ничего не умеешь — ты никто и любой вышестоящий по социальной лестнице может тебя убить, в крайнем случае, отделавшись лишь символическим штрафом. Разбойники же не считаются за людей вообще и не обладают абсолютно никакими правами. Убить их на месте, пустить на опыты, сдать страже или обратить в рабство — личное дело каждого. Разумеется, если они сами тебя не убьют или не пленят. Ну а если тебя пленили, а ты обладаешь магической силой или ты воин, значит не имеешь право на свободу, как не оправдавший свой статус и рабский ошейник для тебя достойная награда. Любой жрец Калама с радостью подтвердит рабский статус. Но даже разбойник не оденет на пленника рабский ошейник, если он не маг или не воин — жрецы за этим строго следят. Максимум выкуп с родственников, или, при отсутствии выкупа, смерть. Крестьяне, ремесленники и купцы могут стать рабами только в трёх случаях: за долги, за совершённое преступление и в результате захвата на войне. Да и то, с купцами такое редко проворачивают, ибо за них выгоднее получить выкуп, а иногда дешевле с ними вообще не связываться.

И над всеми людьми тут стоят боги. Боги — это незримые, но от этого не менее реальные, арбитры и хранители этого мира. Они преследуют свои, пока не очень понятные для меня цели, но при этом заботятся о людях как пастухи о своём стаде. Они не мешают овцам пастись, нагуливать жирок и плодиться, помогают найти новое пастбище и не дают всему стаду сорваться в пропасть на узких горных тропинках. Но, если понадобится, они без сожаления пустят под нож половину стада, когда там появится одна чумная овца.

Так что, моё отношение к жизни и смерти других людей очень быстро просто пришло в соответствие с местными реалиями. Ценность жизни любого человека для меня теперь определяется только моим к нему отношением. Если он мне дорог — это одно, ну а если безразличен…

Отсюда и безразличие к смерти ни в чём не повинной семьи крестьян. Да, косвенно, но я виноват в их смерти в том, что заклинания разрушившие и поджёгшие их дом предназначались мне. Но убил их не я, а наёмники и их собственная слабость. В конце концов, каждый человек от рождения обладает путь и неразвитым, но магическим даром. У кого-то сильнее, у кого-то слабее, но дар есть у всех. Если дар слабый, то развить его трудно и требует много времени, а потом ещё потребуется посторонняя помощь для инициации, но это возможно. Вот только нежелание напрягаться и перекладывание на плечи других бремя собственной защиты, да рутина текущих дел погребают под собой этот дар. С возрастом же становится всё труднее научиться по другому воспринимать привычный мир и человек останавливается в своём развитии.

У крестьян был шанс пойти по пути самосовершенствования, но они его упустили, или просто не имели возможности пойти по нему. В этом мире каждый отвечает только за себя и свои поступки, а также за доверившихся тебе людей. Но, чем больше доверившихся тебе и чем больше твоя власть, тем больше с тебя и спрос.

— Пожалуй, меня можно поздравить. Теперь, после погружения в глубины своего подсознания, я осознанно принял правила игры в этом мире. Чёткая жизненная позиция — одно это уже многого стоит, — пробормотал я, проваливаясь в объятия сна. Глубокий транс сильно утомил мой разум и несколько часов сна просто необходимы для отдыха. Благо времени до полудня, когда надо будет идти к графине, навалом, успею не только выспаться, но и переделать многие другие дела.

Проснулся через два часа. Отдохнул я не полностью, но присутствие в доме посторонних сбросило с меня остатки сна как нетерпеливый жених платье с невесты в первую брачную ночь.

Появление посторонних объяснилось очень просто. Местные, в благодарность за исцеление их раненых, направили к нам в дом пару молодых девушек прибраться и приготовить завтрак. Судя по долетавшим до меня обрывочным мыслям и испытываемому ими волнениям, девушки пришли не только исполнить роль гостеприимных хозяек, но и в надежде на излечение от каких-то болезней, мешающих им нормально жить.

Проникать в разум к девушкам и выяснять их проблемы я не стал. Захотят — сами попросят избавить их от болячек, а просто из любопытства лезть в голову женщины — увольте. У меня и своих тараканов в голове достаточно, не хватает ещё при каждом пустяке пытаться разобраться в мыслях женщины и понять что откуда проистекает, дабы правильно интерпретировать их мысли.

Мда. Надеюсь, местные не рассчитывают, что я буду просто так лечить всех местных. Вчерашний сеанс исцеления раненых я провёл только потому, что они были не причастны к разыгравшимся здесь событиям и просто попали в жернова обстоятельств. Ну и ещё в качестве практики, которой мне так не хватает.

Ладно, пусть хозяйничают, а там посмотрим. Может мне и самому будет интересно вылечить девчушек. А я пока пойду на задний дворик размяться.

Во дворе труп жертвы уже убрали, но линии использованной Ники пентаграммы ещё виднелись и от них всё ещё ощутимо тянуло энергией Смерти. Приглядевшись, я увидел на концах пятилучевой звезды пять рассыпавшихся костяшек от фаланг мизинцев разбойников, в которых были пленены их души. Да, если слабые душонки обычных разбойников так поработали, посеяв хаос смерти среди наёмников, то что же ожидать от душ магов в руках опытного некроманта?

Освободив разум от лишних мыслей, приступил к разминке, плавно перешедшей к бою с тенью сначала пустыми конечностями, а потом и с использованием клинков. К середине тренировки, когда я отрабатывал бой копьём, пришёл Эдвин. Я отметил его появление краем сознания и не обратил на него особого внимания. Буквально через минуту он достал свой полутораручный меч и молча встал напротив меня, приглашая к бою.

Остановившись, посмотрел на его меч и с сожалением отбросил копьё в сторону. Его клинок был испещрён рунами и, хотя моё копьё тоже гномьей ковки, но меч Эдвина в любом случае оставит на лезвии и древке копья зазубрины. Слишком велика разница между обычным клинком и рунным, а беречь оружие во время тренировочного поединка, используя только скользящие блоки и отводы, означает добровольно поставить себя в невыгодные условия. К тому же Эдвин уже успел оценить уровень моей подготовки в копейном бою во время разминки, а в бое на мечах, думаю смогу его удивить.

Достав свой рунный клинок, отметил, что по длине они почти одинаковы. Пожалуй, мой даже на пару сантиметров длиннее.

Первыми несколькими ударами мы обменялись довольно лениво, привыкая к манере боя и возможностям друг друга, постепенно наращивая темп. Через минуту по дворику уже с диким звоном метались два вихря из стали.