Не слабое звено (СИ) - Брай Марьяна

– Я не то, чтобы против, и я стараюсь быть полезна хоть чем-то, но примерить свадебное платье я не смогу, потому что ты стройнее меня и выше.

Только сейчас Фелисия поняла, что двор напоминает свальный грех: несколько карет стояли на заднем дворе возле конюшен, возле псарни было так много народа, что становилось страшно. Из кухни раздавались выкрики повара, и из открытой двери вылетали клубы пара. На улице резали кур и овец.

Перед центральным входом стоял Уильям и беседовал с двумя господами, которых Фелисия уже видела, но это могли быть только пара случаев: охота, на которую король прибывал с лордами, и ее поездка в Ботвелл.

– Леди, мы так ждали вас, - увидев ее, оживился Уильям. – Моя невеста постоянно занята, и все женщины округи, как и она трудятся не покладая рук на зависть мужчинам, - он не изменился, и его шутки смешили окружающих, только не Фелисию, что искала в каждом его слове второе дно.

– Простите, лорд, я совсем забылась, и еще… я очень переживаю, что вам может не понравиться здесь, - в ответ решила уколоть его Фелисия. Она заметила, как его глаза сузились, и ставший уже красным, и толстым, как веревка, шрам на щеке подтянул веко.

– Леди явится завтра к часовне, уважаемые лорды, а сейчас, прошу вас в зал, пришло время ужина, а после слуги проводят вас в покои. Леди должна подготовиться, ее ждет встреча с капелланом, что завтра организует службу в честь нашего венчания, - громогласно заявил Уильям, и Фелисия благодарно улыбнулась ему. Ну, ведет какую-то странную игру, и пусть ведет. Главное – он жив и относительно здоров, а мне не придется выходить замуж черте за кого, - думала она, поднимаясь по лестнице в свои покои, где ее уже ждали швеи, и платье, что висело сейчас в самом центре комнаты, словно мотыльки, облепили помощницы, нашивая по подолу бусины.

Фелисия засмотрелась на платье. Это был совсем другой, не привычный глазу фасон: плотная ткань изумрудного цвета, прямой крой, здесь не было накидки сверху, напоминавшей сюрко, но по центру – от горловины и до низа подола платье украшала темно-зеленая вставка. Вся она была отделана изумительной красоты выпуклой вышивкой.

– Леди, нужно примерить, - тут же, обрадовавшись, что невеста, наконец, пришла, вышла вперед швея, что привезли из Лондона.

– Хорошо, я готова, - ответила Фелисия. Перед ней поставили табурет. Тина помогла снять платье, и девушки подали руки, чтобы она шагнула на возвышение.

Платье действительно было очень тяжелым, и своим кроем в чем-то походило на старорусский сарафан, скорее всего, именно эта полоса по центру придавала ту самую схожесть. Входить в него нужно было через прореху на спине, которая потом просто зашивалась, прямо на фигуре. Длинный ряд пуговиц застегивался уже после шва чтобы закрыть его.

На голову Фелисии надели барбет, но совсем не такой, к какому она уже привыкла – этот был невесомым и практически неощутимым. Вопреки ее ожиданиям, белого цвета в костюме не было вовсе. Вдова – не невеста, а свадьба для нее – просто переход под опеку другого мужчины.

Весь день и вечер женщинам пришлось заниматься нарядом, а после того, ка леди улеглись в постель, вышивальщицы возле очага заканчивали работу – отделывали фату на барбете.

Фелисия не могла заснуть, и прислушивалась к голосам во дворе. Казалось, что как только она проснется, все исчезнет, и это платье, и Уильям, и все планы на ее дальнейшую жизнь станут лишь иллюзией.

Тина в последние дни внимательно следила за леди, и сейчас пробралась к ее постели и молча подала кружку. Фелисия, не выясняя что в ней, доверчиво приняла и выпила заваренные травы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Рано утром, когда туман еще стоял над травами, Фелисию подняла с постели Тина. Быстро одев ее в обычное платье, подала плащ, и позвала за собой. Они шли к часовне, возле которой уже во всю шла работа: люди подметали двор, мыли стену возле двери и саму дверь часовни. Девушки украшали арку над входом свежими связками трав и цветов.

– Леди, прошу вас, служанка может остаться на улице, - встретил их капеллан, и впустив Фелисию внутрь, прошел сам и закрыл за собой дверь. – Я хочу, чтобы вы исповедовались, леди. Бог знает, что в сердце каждого из нас есть тайна, и если держать ее там, она как ядовитая змея будет отравлять ваше тело, а что страшнее – вашу душу.

Фелисия подняла на него глаза – она помнила, что именно он прятал здесь повстанцев и был, можно сказать, организатором действий против своего короля, но одно – повстанцы и убийство, хоть и нечаянное, незапланированное, а совсем другое – признать, что ты совсем не из этого времени, не из этого мира!

– Святой отец, я грешна, но хочу, чтобы мои тайны остались со мной, потому что люди, которые будут их знать, никогда не будут в безопасности. У меня к вам есть одна просьба, и озвучивая ее, я открываю вам свою главную тайну, - опустив глаза аккуратно произнесла Фелисия.

– Если вам проще будет таким образом открыться Богу, то я готов выполнить вашу просьбу. Только, перед тем, как вы озвучите ее, учтите, что она не должна быть противна заповедям.

– Во время церемонии перед Богом назовите очень тихо совсем другие имена.

– Какие?

– Уильям и Татьяна, - она не хотела больше говорить на эту тему, и, заметив, как капеллан отвернулся, уверенно направилась к выходу. Перед тем, как закрыть за собой дверь, она услышала, что капеллан ответил ей еле различимо:

– Иди с Богом, Татьяна.

Она торопливо шла к донжону, суета вокруг, казалось, нарастала с каждой минутой – людей во дворе было так много, что было страшновато.

– Леди, мне кажется, или вы меня избегаете все эти дни? – как всегда, неожиданно раздался за ее спиной голос Уильяма. Она остановилась, боясь обернуться.

– Вам кажется, Константин. Просто… - она обернулась, и увидела, что он быстро шагает к ней. Рука, скорее всего, больше никогда не будет работать как раньше, и это было заметно – левая часть туловища двигалась во время ходьбы не привычно глазу. – Просто, я подумала… Коли поставила вам условие и решила за вас, не стоит лишний раз беспокоить вас, да и попадаться на глаза.

– Боитесь, что я передумаю? – он улыбался, но лицо его теперь было не таким красивым, каким делала его улыбка раньше.

– И это тоже, если быть совсем честной, - решила она не скрывать хотя бы этого. – Понимаете, я хоть сколько-то знаю вас – за месяцы в дороге успела понять, что вы не злой и не глупый человек…

– в отличие от вашего прежнего жениха? – с ухмылкой спросил Уильям.

– Я думаю, каждый из нас получит что-то необходимое в этом браке, а что будет дальше… Решать вам! – Фелисия хотела было уйти, но он протянул руку и крепко взял ладонью за предплечье:

– Идемте, думаю, нам не помешает поговорить, - он уверенно пошел в сторону донжона, к той части где был вход в его покои.

– А я думаю, нам не стоит оставаться наедине, - не сопротивляясь, шептала Фелисия, оглядываясь по сторонам.

– Осталось несколько часов, леди, так что, плевать на эти условности. Я хочу поговорить с вами, прежде чем вы станете моей женой, - он впустил ее перед собой, и пошел следом за ней по лестнице. Дверь в покои открылась неожиданно. На пороге стояла Маргарет, и сейчас, увидев хозяйку, поднимающуюся в комнату мужчины, она сильно удивилась.

– Все покиньте покои, мне нужно поговорить с леди, - громко крикнул Уильям, и Фелисия только сейчас поняла, что комнату, которую она лично готовила к прибытию короля переделали. Мысль, что с сегодняшнего дня это их с Уильямом покои пришла совершенно неожиданно. Почему она раньше об этом даже не задумывалась?

– Как вам наши будущие покои, леди? Ваша сестра сказала, что хотела бы сделать вам подарок, но мне от чего-то кажется, что вам просто наплевать? – он закрыл дверь за последней выбежавшей служанкой и повернулся к Фелисии.

– Очень красиво, - без каких-либо эмоций ответила она, стараясь не выдать того, как стучит сейчас ее сердце. Он стоял так близко, что можно было положить ладони на его грудь, и услышать, как бьется его сердце.