Майкл Муркок - Древо скрелингов

Лобковиц извинился и сказал, что таких сведений очень немного. Он полагал, что основная часть пути уже пройдена. Он хмуро посмотрел на птицу, словно надеясь получить от нее совет, но ворон уже уснул на своем насесте.

Лобковиц вел себя с неуклюжей скрытностью. Вероятно, он опасался, что цель, к которой мы подобрались так близко, ускользнет от нас. Но, раскурив одну из своих многочисленных глиняных трубок, он успокоился и не без удовольствия окинул взглядом горы, окрасившиеся в сумерках алым и темно-синим, посмотрел в чистое небо, на яркие звезды, мерцавшие в нем.

– Когда-то я путешествовал в мирах, которые почти точно соответствовали моему настроению,- сказал он.- При этом я испытывал едва ли не экстаз.

Казалось, он воспрял духом и заговорил более свободно:

– Мы имеем дело с фундаментальными основами самой жизни. Вы уже знаете о Серых Жилах, которые, являясь как бы скелетом мультивселенной, отзываются на желания людей, хотя зачастую непредсказуемым образом. Мультивселенная питается нашими мыслями и мечтами. Одна жизненная форма поддерживает другую.

Взаимопомощь – первое условие бытия, а изменчивость – второе.

– Я не в силах уразуметь все, что вы мне говорите,- с вежливым интересом отозвался я.- Меня занимает другое. Больше всего я хотел бы выяснить, скоро ли мы отправимся выручать Оуну.

– Если нам очень повезет, если мы будем крепки духом и сумеем воспользоваться всеми возможностями, которые нам представятся, то уже завтра мы ступим на Сияющую тропу, которая ведет к острову Какатанава. К нам присоединятся еще трое. Три к трём и девять к девяти.

Это сильное колдовство, кузен Ульрик. Только тройки и девятки. Это значит, что каждая тройка должна собраться вместе и девятеро должны объединится. Только тогда мы станем силой, достаточно могущественной, чтобы восстановить Равновесие. Прежде чем мы войдем в Золотой город, нам придется преодолеть много препятствий.

Костер согревал нас всю ночь, а утром наше укрытие осталось последним пятном зелени на склоне, покрытом легким снегом. Мы аккуратно упаковали вещи и тщательно закрепили снаряжение, понимая, как легко поскользнуться на неровной тропе и какими опасностями это грозит.

Еще до полудня поднялся ветер. Он набрасывался со всех направлений, как будто хотел смести нас с лица земли и швырнуть в пропасть, плотно укутанную белыми густыми облаками. Мы цеплялись пальцами в перчатках за трещины в скалах и осторожно продвигались вперед, следя за каждым своим шагом.

В конце концов мы начали спускаться и оказались в длинном ущелье, которое выходило к берегу. Озеро было покрыто льдом, но ущелье утопало в зелени, и даже вверху на его склонах не было снега. Войдя в рощу деревьев, мы почувствовали, что здесь значительно теплее.

Лицо Лобковица превратилось в застывшую маску. Он не отрывал взгляд от прохода между холмами, за которым угадывался золотой блеск пирамиды.

Вскоре тучи разошлись вновь, и солнце щедрыми лучами осветило огромную крепость. По мере того, как мы к ней приближались, я начинал сознавать, что это поистине чудовищное сооружение. Мне доводилось видеть зиккураты майя и египетские пирамиды, но это здание уходило ввысь десятками этажей. Оно курилось тонкими струйками дыма, по всей видимости, выходившими из очагов его обитателей. Целый город в одном здании, выстроенном в пустынной местности, в доколумбовой Америке! Сколько высокоразвитых цивилизаций пережило расцвет и падение, не оставив никаких следов? Быть может, мою цивилизацию ждет такая же судьба? Быть может, это естественный процесс мультивселенной?

Отдавшись этим мыслям, я лежал, глядя на россыпь звезд в бездне над моей головой. Мне никак не удавалось уснуть, и я задремал лишь на рассвете.

Когда я проснулся, Лобковиц исчез. Он взял с собой свою саблю, оставив только седельные сумки. К одной из них была подколота записка:

Я решил, что ворон-альбинос улетел вместе с ним, но вскоре увидел его – он описал надо мной круг и скрылся в каньоне. Может быть, отправился вслед за Лобковицем?

Терзаясь страхами, которые теперь некому было унять, я ждал Лобковица весь день и следующую ночь. Он не вернулся. У меня возникла суеверная мысль, что мы слишком рано праздновали успех.

Оплакивая своего спутника, я взял его вещи вместе со своими.

Интересно, куда полетела птица? За Лобковицем, или отправилась своим путем? Я зашагал по длинному спуску к замерзшему озеру и серебристой тропе, пробегавшей по его поверхности.

Мне оставалось лишь надеяться, что я сумею отыскать Оуну в огромной золотой пирамиде, которую какатанава называли своим Длинным домом.

Глава 18. Ястребиный ветер

Тогда он расскажет о том, что он сделал Расскажет о бесконечной резне…

Солнце в закате кровавом село…

У. С. Харт, "Тропа войны"

Поначалу спускаться к берегу по серебристой тропе было на удивление легко. Потом, как всегда, задул ветер, и я был вынужден напрягать все силы, чтобы удержаться на ногах. Он налетал на меня со всех сторон.

Теперь и у меня возникло странное ощущение, будто бы он не просто разумен, а ненавидит меня и желает мне зла. Это лишь укрепило мою решимость добраться до озера. Ветер пронизывал мою одежду, хлестал по голой коже шеи и швырял мне в глаза колючие снежинки. В ладони, которой я защищал лицо, возникла жгучая боль.

Порывы ветра то и дело налетали на меня словно из ниоткуда и несколько раз едва не столкнули в пропасть. Иногда они словно кулаком били меня в поясницу, порой хлестали по ногам. Сейчас ветер казался мне демоном, злобным созданием, вознамерившимся убить меня. В один ужасный момент я едва уклонился от снежной лавины, но продолжал двигаться вперед, цепляясь за каждую щель, за каждый пучок травы, которые попадались под руку, а мощные порывы ветра рвали с меня одежду и били меня словно кнутом. В конце концов я все же достиг дна ущелья.

Я стоял на ровной поверхности, рассматривая узкий длинный проход к озеру. Я заметил на берегу несколько точек и с надеждой подумал, что одна из них – Лобковиц, ожидающий моего появления. Я не мог поверить, что он предал и покинул меня. Прошлой ночью он пребывал в отличном расположении духа, ему не терпелось поскорее увидеть тропу и золотую пирамиду какатанава.