Лорел Гамильтон - Глоток Мрака

Взрывом качнуло хаммер, обрызгав его кусками плоти, костей и шрапнели. Мое окно было открыто. Что-то попало мне в правое плечо и в верхнюю часть груди, отбросив меня назад на сиденье, а меч упал куда-то в ноги.

Я потеряла власть над Абен-дул. Мне удалось крикнуть:

— Не касайтесь меча, что бы вы не делали! Никого не подпускайте к нему! — Я заставила себя приподняться и попытаться нащупать рукоять меча. Если бы Грегорио или Ланс коснулись его, их вывернуло бы так же, как Конри и Сиобхан…

Лицо Грегорио появилось надо мной:

— Вы ранены! — Она повернулась к водителю. — Она ранена. Принцесса ранена!

Я продолжала пытаться добраться до меча. Как будто мир сузился до вернувшейся в мою руку рукоятке. Нельзя позволить еще кому-нибудь касаться его. Они этого не знали. Они этого не понимали.

Грегорио разорвала мне плащ. Я пыталась удержаться на месте, пока капрал Ланс везла нас по неровной дороге. Моя рука сомкнулась на рукояти, когда я почувствовала позади себя Грегорио.

— Я должна посмотреть раны, принцесса, пожалуйста.

Она потянулась за моей спиной. Ее руки были в крови, когда она добралась до меня. Я же отвернулась, собирая все силы, чтобы вложить Абен-дул в ножны и закрыть все замки.

Грегорио развернула меня лицом к себе, когда хаммер подпрыгнул по кочке.

— Черт! Нам нужен врач, срочно!

Я посмотрел вниз, куда смотрела она, и увидела осколки в теле, где кожаное пальто было продырявлено. Я смотрела на кровь и осколки, торчащие из моего тела, и думала: «Мне ведь должно быть больно?».

— Ее кожа холодеет. У нее шок. Дерьмо!

А я в это время думала: «Нет, у меня не шок. Меня могло убить. Разве нет?». Казалось, я плохо соображала. Но в этот момент боль добралась до меня, сметая шок. Так с маленькими порезами, они не болят, пока не увидишь кров. Но это ранение не было маленьким и боль была резкой и горячей. Почему было горячо? Это мое воображение или я действительно чувствовала осколки, которые впились в мою плоть?

Я схватила Грегорио левой рукой, потому что не смогла поднять правую. Что-то неправильное было с моим плечом.

— Мне нужен Дойл. Мне нужен Рис. Мне нужны мои мужчины.

— Мы доставим Вас в безопасное место, а потом будем волноваться за Ваших стражей, — крикнула назад водитель.

Капрал Ланс вела машину, и рядом с нами ехать другой хаммер. Мы проехали мимо автомобиля, в котором должны были быть Гален, Шолто и Мистраль. Но их там не было. Грегорио пыталась уложить меня. Я отталкивала ее. Где они?

Я послала свою магию, разыскивая их, и почувствовал ответный порыв магии. Кому-то, кто ответил на мою магию, было больно, очень больно. Его жизнь мерцала как пламя на сильном ветру. Приближалась смерть.

Больше ни о чем я не могла думать, как только добраться до него. Должна добраться до него. Должна… Я дотронулась до лица Грегорио, прошептав ей: «прости», я улыбнулась ей. Я призвала свое очарование и позволила ей увидеть не то, что она видела, а то что я хотела ей показать. Что-то, что помогло бы мне выбраться отсюда к этому мерцающему свету, пока я чувствовала его там в темного.

Ее лицо смягчилось, и она прошептала: «Кевин».

Я улыбнулась, когда она наклонилась поцеловать меня, я ответила на поцелуй очень мягко, и мягко положила ее, продолжающую счастливо улыбаться, на сидение. Она мечтала о человеке, который подарил ей такой поцелуй. Это был тип гламора, применение которого было незаконно, как изнасилование на свидании. Но мне нужно было уйти, у меня не было к ней другого интереса.

Я открыла дверь. Ланс ударила по тормозам и закричала:

— Что Вы делаете, принцесса?

— Он умирает. Я должна ему помочь. — И вышла на дорогу. Здоровой рукой я подхватила раненную руку, как в колыбель, и пошла между деревьями. Я бы побежала, но связывавшая нас ниточка силы едва мерцала. Побежав, я могла потерять ее, словно мой бег был слишком сильным ветром, чтобы его пламя продолжало гореть. Я молилась, заворачивая себя в гламор. Гламор не позволил бы нашему водителю увидеть меня и вернуть назад. Гламор позволил бы мне скрыться от сидхе, хотевших меня убить. Гламор позволил бы мне быть похожей на того, кого человек не ожидал бы увидеть, но был бы рад увидеть. Это был мой личной гламор, который я никогда раньше не использовала, но сейчас я точно знала, что могла сделать это. Меня бы никто не увидел, независимо от того, что они должны были бы увидеть, я могла идти дальше. Я должна была найти этот огонек прежде, чем он умрет. Я не могла позволить себе думать, с кем это случилось, пока я шла к нему в темноте. Когда я доберусь до него, у меня еще будет время увидеть, кого я потеряла.

Глава 37

Я не ожидала, что на конце этой ниточки силы будет кто-то из солдат. Человек лежал на животе, наполовину скрытый лесом, куда он видимо пытался ползти. Его форма делала то же, что мой гламор, — скрывала его.

Я могла сомневаться, что где-то ошиблась с направлением или пошла за неверным запахом, но здравый смысл подсказывал мне очевидные вещи. Этот человек притягивал меня к себе и он был ослеплен в сражении магией.

Я встала на колени в листья и соратники в оцепенелом зимнем лесу. Нужно было перевернуть его, правое плечо все еще было полно осколков, пришлось делать это левой. Я могла согнуть свою руку, но не смогла бы его поднять, чтобы удобнее уложить его и при этом не толкать. Даже от маленького движения было мучительно больно. Боль заставила меня замереть, затаив дыхание, голые ветки деревьев расплывались перед глазами черно-белыми полосами, вызывая отвращение. Я оперлась на мгновение на грудь мужчины, закрыв глаза, так и решив упасть в обморок или бросить все.

Что-то скользнуло по моей щеке. Это заставило меня поднять голову. Одинокий розовый лепесток скользнул на грудь мужчины. Богиня была со мной. Значит я не могу потерпеть неудачу.

Открыв глаза, я всмотрелась в лицо мужчины. Это был волшебник Доусон, со светлыми волосами и бледным лицом. Слишком бледный на фоне голых черных деревьев. Он был похож скорее на призрака.

Коснулась его лица здоровой рукой. Он был ледяным на ощупь. Проверила пульс на шее, и не нащупав ничего, я замерла, в груди стеснилось. И тогда… еле заметный, прерывистый пульс. Он был очень близко к смерти, но не мертвый.

Я прошептала: «Богиня, помоги мне ему помочь».

Порывом ветра розовый лепесток перекатился к нему на губы. Его глаза широко раскрылись, и он схватился за мою раненную руку. Боль взяла такой резкой, что в глазах потемнело, а затем мир заполнился белыми звездочками и тошнотой.

Мое зрение прояснилось, кто-то держал меня в руках. Это был уже сидящий Доусон, он смотрел вниз на меня.