Джуанита Коулсон - Цитадель бога смерти

Как будто находясь под заклинанием, они слушали и смотрели на человека, находящегося в кристаллической пещере. Он казался подвешенным в пространство куба, чужой свет танцевал вокруг него.

Он держал в руках инструмент. Пальцы застыли в положении, как будто он трогает струны. Рот его был открыт, как будто он замер в тот момент, когда он пел свои чудесные песни. Его голос и инструмент превратились в одно целое, они оба сейчас являлись одним чудесным инструментом.

Глаза Тируса все еще слезились после взрыва стекла. Но теперь он почувствовал, что другие слезы смочили ему ресницы. Он плакал вместе со всеми, тронутый до глубины души. Он осторожно дотронулся пальцем до кристаллической пещеры. К его удивлению он не почувствовал никакой вибрации поверхности или других признаков того, что звуки проходят сквозь поверхность или излучаются ею.

— Мы слышим его старые песни, — сказал Тирус, с волнением и сожалением глядя на певца, плавающего в странном сиянии внутри куба.

— Жертва! — сказала Джателла, решительно стряхивая с себя очарование музыки. Она пришла к тому же заключению, что и Тирус, вспомнив речи изображения Врадуира.

Тирус медленно кивнул, с трудом вынося боль в черепе.

— Это знаменитый певец из Атея. Рабы Врадуира похитили его.

Тирус прижался лбом к поверхности кристалла. Она была ледяной, холодной, как сама смерть. Холод должен был бы унять боль, но этого не произошло.

— Несчастный музыкант! — с грустью сказала Джателла. — Боги будут милостивы к нему.

По ее щекам снова покатились слезы, вызванные теперь не музыкой, а жалостью к певцу. Щемящая душу мелодия превратилась в скорбь по музыканту, который мог создавать такие мелодии.

— Почему был?.. — Затем Обаж сам ответил на свой вопрос. — Он был убит, чтобы доставить удовольствие Нидилу?

— Одна из жертв Врадуира, с помощью которой он хотел получить власть и бессмертие, — сказал Эрейзан.

Акробат смотрел на певца, вена на его виске тревожно пульсировала. Для Тируса было ясно, что его друг борется со стремлением превратиться в тигра. Здесь это было бы бесполезно: Врадуир был еще не у них в руках. Они не могли ничем помочь певцу из Атея. Никто из смертных не мог.

— Жертвы, — сказала Джателла. — Все, что он похитил, как ты сказал, Тирус. Жертвы, чтобы удовлетворить его тщеславие и заслужить милость Бога Смерти. А Илисса? Илисса?

Джателла упала на колени, как будто она стояла перед алтарем. Слезы брызнули из глаз и покатились по щекам. Она в отчаянии смотрела на ужасную пещеру.

— О, мы не должны опоздать. О! Гетания, не дай Илиссе пасть жертвой!

И Джателла судорожно прижала ладони к губам, стараясь сдержать крик отчаяния, рвущийся у нее из груди.

15. АЛЧНОСТЬ КОЛДУНА

Обаж и Эрейзан наклонились, чтобы помочь молодой королеве, но Джателла оттолкнула их от себя, овладев собой.

— Нет! Этого не будет! Я не позволю этого сделать! — Она вскочила на ноги и встала перед Тирусом. — Я знаю, что она жива, не принесена в жертву, не заключена в один из этих кубов. Я знаю это!

Честность не позволила Тирусу полностью разуверить ее в этом.

— Я не могу сказать сейчас, потеряна ли Илисса для нас или нет. Затем о добавил мягко: — Ну, кровные узы очень сильны.

— И между мной и сестрой существуют связи — это кровь наших родителей! Илисса жива, — твердо сказала Джателла. — Она подняла заколдованный меч Тируса над своей головой. — Мать Земли, веди меня к ней и треть моей земли будет отдана тебе на все годы, пока я жива!

Эрейзан вдруг сказал:

— А эта кукла Врадуира сообщала его собственные планы? — Тирус кивнул и Эрейзан, основываясь только на этом шатком предположении, сказал: — Он говорил, что невозможно заслужить милость Нидила с помощью обычных жертв, а принцесса Илисса — это действительно совершенство. Значит, он не должен убить ее, значит, он еще не добился полной милости бога.

Джателла с побледневшим лицом резко повернулась, ожидая ответа Тируса. Слова Эрейзана наполовину убедили Тируса.

— Кажется, Эрейзан прав. Если бы бог благоволил к Врадуиру, то мы бы уже давно погибли и мир почувствовал бы, что власть находится в руках Врадуира. — Джателла нахмурилась, а Тирус продолжил: — Лучшее доказательство тому, что Илисса жива — это то, что живы. Если бы Нидил дал ему власть, то мы были бы первыми жертвами его правления. По каким-то причинам Врадуир еще не пожертвовал Илиссу богу и тот не заключил ее в свой кристаллический сейф, пока.

Страх за Илиссу не заслонил в сердце королевы беспокойство за все человечество.

— Весь мир и все люди зависят от жизни Илиссы и она должна быть спасена не только для меня.

— Не только для вас, — сказал Эрейзан с излишней пылкостью. — Мы все хотим этого.

Обаж взял факел из рук Джателлы и повел их дальше, мимо куба с замурованным в нем музыкантом. Эрейзан предложил руку Тирусу, но тот жестом отверг его помощь. Он медленно шел по мраморным плитам пола. Отряд вышел из комнаты через дверь в противоположной стене.

Из следующего холла выход был на лестницу, теперь уже ведущую вверх. С верхней площадки отходило в разных направлениях несколько лестниц. Тирус осторожно погрузился в свой мозг, чтобы выбрать нужный путь. Это доставило ему меньше страданий, чем он ожидал. Эрейзан наблюдал за ним и понял, о чем думает Тирус.

— Мой друг, — сказал Тирус. — Врадуир тоже страдает. Он не был готов к взрыву, как я, и выздоравливает гораздо медленнее, чем я. Но скоро он поправится. Идем, нам сюда.

Вдруг Тирус воскликнул. И для него человеческие радости значили больше, чем доказательства его могущества, как колдуна. Он видит! Как мучительно долго он не знал, вернется ли к нему зрение! И теперь, после него, он уже что-то видит! Он сразу воспрял духом, хотя ситуация была весьма тяжелая.

Тирус повел свой отряд глубоко в цитадель, эту город-крепость, построенную Врадуиром с помощью колдовства на крови беззащитных жертв. Использовал ли он для этого легионы рабов Нидила? Похоже, что нет, а может и да. И теперь некоторые из этих жутких существ охраняют широкие коридоры и комнаты цитадели Бога Смерти.

Тирус не мог бы объяснить, как он выбирал направление. Все обычные способы не годились здесь, в смертельном холоде и смертельной опасности. Искусство, которое он применял, нельзя было сравнить с искусством выслеживания дичи или ориентирования по звездам и солнцу. Его знание само приходило к нему из таинственных высот или глубин, куда оно было помещено с помощью его учителя, мастера-колдуна Врадуира. Теперь Врадуир был для него путеводной звездой, на которую он фокусировал свои чувства, которая притягивала его. И Врадуир был в черном сердце цитадели, куда Тирус неуклонно вел свой отряд.