Пол Кемп - Царство Тени

— Закроем.

Архидьявол поднял руку, и гелугоны пропали, телепортировавшись прочь.

Кейл обхватил себя руками и позволил силе внутри себя уснуть. Тени отступили. Кейл стоял перед дьяволом, одинокий, уязвимый.

— Сделай это, — сказал он.

Ривен заставил сердце биться ровно, перехватил поудобнее клинки и позволил полученной им силе проявиться в полном объёме. Тьма заполнила маленькое помещение, холодная и беспощадная, как намерения убийцы. Он стоял в самом центре мрака, качаясь на носочках, руки тисками сжимали рукояти сабель. Он не мог замедлить стук своего сердца, не мог остановить облака тени, толчками вырывающиеся из его тела.

Мефистофель отпустил душу Магадона, и она немедленно начала рассыпаться на сияющие серебрянные огоньки. Архидьявол стремительно развернулся к Кейлу и занёс своё оружие для решающего удара.

Тени текли с кожи Ривена, с его сабель, свивались в узлы вокруг него. Он слышал разговор между Кейлом и архидьяволом, почувствовал, как Мефистофель отпустил душу Магадона, понял, что дьявол поднял своё оружие, чтобы взять с Кейла плату.

Ривен отпустил заклинание остановки времени и потянулся к разуму Магадона.

Магадон? мысленно позвал он.

Ривен? отозвался Магадон сонным голосом только что проснувшегося человека. Ривен, что я наделал?

Ривен услышал в его голосе благодарность, стыд, и больше всего — скорбь.

Он понимал эти чувства.

Останови падение Саккорса и убирайся оттуда. Такой уговор.

Что за уговор? О чём ты? Где Эревис?

Сделай это, Магз. И убирайся от Источника.

Кейл стоял перед Мефистофелем. Его глаза были открыты, вокруг клубились тени. Он видел голод в глазах изверга, знал, что из-за этого голода Мефистофель слеп для всего остального.

Эревис, как душа Магадона, тоже разделился, наблюдая за происходящим со стороны. Он чувствовал лёгкость, свободу. Впервые за долгое время он подумал, что сделал что-то из-за любви. Впервые после смерти Джака он почувствовал себя героем, которым обещал стать.

Он ощутил зуд под черепом, позади глаз — Магадон.

Эревис, не надо!

Я должен, Магз. Знай, что ты спас меня. Ты и Джак.

Мысленный голос Магадона будто кулаком ударил Ривена.

Ривен, не позволяй ему сделать это! Ривен! Не позволяй!

Но было уже поздно.

Свирепое оружие Мефистофеля очертило смертоносную дугу. Кейл ничего не почувствовал, когда первый удар разорвал его плоть. Вместо этого он ощутил знакомый, уютный запах табака, табака Джака.

Он упал на лёд, упал в своё прошлое, и понял, что ошибался.

Он был не только мраком. В нём всё-таки был свет.

— Кейл, — произнёс голос.

— Джак?

— Есть так много вещей, которые я хочу тебе показать…

Ривен моргал, чувствуя каждый удар дьявольской алебарды, чувствуя боль Кейла, к счастью, приглушённую, и считал удары.

Раз, два, три.

Он закричал от ярости. Тьма потекла из него, укрыла Фаэрун на милю. Его девочки бросились в храм.

Ривен заставит Мефистофеля заплатить за каждый удар. Это был его долг перед Кейлом. Его долг Мефистофелю.

Тени перенесли Ривена между мирами. Он появился в Кании, замаскировав свою новообретённую силу, невидимый даже для Владыки Восьмого Круга. Он чувствовал метель и острые как нож укусы ветра, чувствовал обжигающий холод, но они его не беспокоили. Мороз Восьмого Ада не мог погасить жар его ярости. Вопли проклятых, корчившихся в огненных реках Кании, смешивались с воем ветра, но Ривен к ним не прислушивался. Он сосредоточился только на спине стоявшего перед ним архидьявола, архидьявола, который убил его друга, наверное, единственного друга, который когда-либо был у Ривена.

Окровавленная, рассечённая фигура Кейла лежала на льду у ног Мефистофеля. Несколько струек тени зависли над телом, прежде чем отдасться на волю ветра. Кейла уже охватил лёд, вмораживая его в вещество Кании. Его глаза были закрыты, руки широко раскинуты, тело разорвано силой алебарды дьявола. Кровь Кейла окрасила багровым снег и лёд вокруг него. Несколько полосок тени прилипли к крови, как будто не желая оставлять своего создателя, и держались, несмотря на ветер.

Мефистофель вонзил свою алебарду в лёд, пронзая сам мир. Он закричал в экстазе и поднял руки, когда блестящее, отдалённо похожее на человека облако чёрной энергии ударило вверх из разрушенного тела Эревиса — частица божественной эссенции Маска. Она завертелась вокруг архидьявола, окружив его теневой спиралью. Конец спирали вошёл дьяволу в грудь, вызвав хриплый возглас, а остальное заструилось следом.

— Да! — закричал Мефистофель, и его голос загремел, как гром.

По мере того, как сила текла в него, дьявол увеличивался в размерах. Его красная кожа потемнелп, окружавший Мефистофеля нимб нечистой силы вскипел. Изверг взревел от экстаза, и вся Кания содрогнулась. Возросшая сила его голоса расколола ледники, обрушила по склонам древних, как космос, гор оползни старого снега и льда, заставила дьяволов и мучеников съёжиться в страхе. Все Девять Адов зазвенели от его победного возгласа.

— Дрожи в своей крепости, Асподей! — воскликнул архидьявол, и в его голосе звенело обещание.

Увидев, что долг уплачен сполна, Ривен сбросил свою маскировку. Тёмный огонь божественного гнева кипел на его клинках, паром поднимался с его кожи, демонстрируя ярость убийцы. В мгновение ока Ривен увеличился в размерах, сравнившись с извергом.

Мефистофель почуял его и начал разворачиваться, но было слишком поздно.

— Потанцуем, — сказал Ривен, вонзая сабли в спину дьяволу. Со стали потекла энергия, пронзая тело Мефистофеля. Тот завыл от неожиданности, ярости, боли. Мефистофель выгнулся, рефлекторно ударил крыльями. Тени заметались вокруг них обоих.

Ривен налёг на клинки, вгоняя их в тело Мефистофеля до тех пор, пока кончики обеих сабель не вышли из груди архиизверга в фонтане силы и дьявольского ихора. Мефистофель упал на колени, и от столкновения лёд, на котором они стояли, пошёл трещинами, раскололся.

— Ты не можешь убить меня, — пробулькал архидьявол полным ртом ихора и желчи.

Ривен знал, что это правда. Наверное, он мог сравниться с Мефистофелем, но только до тех пор, пока архидьявол полностью не усвоит взятую у Кейла божественную силу. Тогда Ривен станет уязвим. У него оставалось мало времени.