Анатолий Гончар - Судьба. На острие меча

Пребывая всё время в раздумьях, я и не заметила, как наступил вечер. Хозяин наклонился в нашу сторону и двумя движениями вырвал так надоевшие нам кляпы.

— Благодарю, — буркнула я, не в силах не отметить проявленного человеколюбия. Термарель же только хмыкнул и всё еще будучи, как собственно и я, связанным в молчаливом сосредоточии принялся усиленно разрабатывать затекшие под стягивающими их ремнями руки. Мы ехали ещё какое-то время. Когда же на далеком горизонте показались первые звёзды, возница свернул в лес. И мы почти сразу же оказались на небольшой, окружённой со всех сторон соснами, полянке.

— Тпру, — скрипуче приказал Хозяин и наша послушная лошадка встала как вкопанная, — а ну-кась слазьте с телеги.

— Как это интересно мы будем слазить? — Тёрм кивнул на свои связанные ноги.

— А вот так, — и старикан, с удивительной силой ухватив Тёрма за поясной ремень, сдернул его на землю. Тупой удар, и приглушённая ругань моего товарища по несчастью. Н-да, Хозяин похоже считал, что обходиться с нами любезно вовсе не обязательно. Я слетела на землю вслед за Тёрмом.

— Падаль, — глядя на нас, старик презрительно сплюнул. Пнув меня ногой в живот, он вновь всунул нам в рот кляпы и, отвязав лошадь, раздраженно потащил телегу в глубину леса. Всё же кое-какие эмоции у него были и кроме страха. Я и Тёрм остались лежать рядом, но не смогли даже обсудить происходящее. Не зная, что предпринять, я закрыла глаза и попыталась уснуть, но ворочавшийся рядом камерлинец настойчиво толкал меня в бок, и я не сразу поняла, чего он добивается. Но, наконец сообразив, повернулась набок. Теперь мы лежали спина к спине. Стянутые верёвками руки оказались напротив друг друга. Непослушными, онемевшими пальцами я попыталась развязать стягивающий его запястья узел сыромятного ремня, не тут-то было. Ссохшаяся за день кожа глубоко впилась в тело, а сам узел превратился в единый монолит. Бросив бесплодные попытки, я предоставила возможность разобраться с моими узлами Тёрму.

"Ничего не получается", — неожиданно услышала я чью-то мысль, но можно было не гадать, кому она принадлежала — мне самой. Наверное, Тёрм думал так же и некоторое время мы лежали в полной неподвижности, каждый по отдельности размышляя о бренности всего сущего. Через некоторое время Тёрма похоже осенила очередная идея, он снова заелозил по земле, и что-то настойчиво стало ударяться в мою ладонь, я даже не сразу поняла, что именно.

"Да это же рукоять меча!" — мысль, пронзившая моё сознание была столь невероятна, что я едва смогла в неё поверить. Получается этот крендель даже не позаботился нас обезоружить?! Вот это да. Наши мечи так и оставались висеть на поясе. Я ухватила рукоять обеими руками и, отталкиваясь от земли пятками, потащила оружие Тёрма вверх, освобождая его от ножен.

— Держи его неподвижно, — Тёрму наконец-то удалось освободиться от кляпа, — я попробую перерезать путы.

Я кивнула, хотя и понимала, что он этого не видит. Терм нащупал лезвие и стал осторожно двигать кистями.

— И-и-и, чёрт! — зашипел он, когда рукоять меча едва не выпала из моих ослабевших рук. Я едва сумела её удержать, а ему пришлось начинать всё сначала.

Ещё дважды рукоять чуть не вырвалась, прежде чем камерлинцу наконец удалось освободиться от стягивающих запястье ремней.

— Отпусти меч, — услышала я его просьбу и почувствовала, как крепкие пальцы тянут рукоять из моих рук.

— Не шевелись, — снова попросил Тёрм, и я замерла, почувствовав холодное прикосновение стали, и несколькими мгновениями спустя стягивающие меня путы опали как бы сами собой. Я попробовала перевернуться на спину, но затекшие за день руки и ноги отказывали повиноваться. Рядом беспокойно ворочался Тёрм, ему было легче, в отличие от меня он весь день только тем и занимался, что разминал свои конечности.

— Восстановим кровообращение и пойдём вязать этого старикашку. Не думаю, что он сумеет оказать нам достойное сопротивление, но всё же рисковать не будем, идём вдвоём. Ты согласна? Авель, ты что не отвечаешь? — ага, сейчас я тебе отвечу, у меня не работают руки, а этот пенёк бесчувственный даже не догадался вытащить у меня изо рта кляп. — Ты сердишься? За что?

— Фу, дурак, — наконец-то мне удалось дотянуться рукой до кляпа.

— Понял, — Тёрм и не подумал обидеться, — будешь готова, скажешь.

— Тёрм, Хозяин не один…

— Что? — Полковник моментально оказался на ногах, но рядом, кроме жующей траву лошади по-прежнему никого не было.

— Матка тоже здесь.

— Ты её видела?

Я позволила себе презрительно хмыкнуть.

— Она совсем не то, чем кажется. Сам подумай: сперва избушка в том месте, где не может быть никаких селений, затем повозка…

— Повозка и Матка скворхов — одно и тоже?

— Тише, сюда кто-то идёт…

Из глубины леса к нам приближалась чья-то тень. В высоком кособоком выворотне было практически невозможно узнать давешнего старикашку, но без сомнений это был он. Хозяин роя и выворотень. Два в одном. Как ни странно я не сильно этому удивилась. Я уже слышала о нечто подобном. Если не ошибаюсь, то ученый муж из Калохомы по имени Фиделик высказывал предположение, что… Тёрм легонько ткнул меня локтем в бок и приложил палец к губам. Сам он уже вновь лежал на земле, подвернув под спину руки со сжатым в ладонях оружием.

— Заждались? — скрипуче прорычал пень-оборотень, и его аура загорелась багрово-чёрным пламенем. Нет, этот выворотень в отличие от старика не был марионеткой, он жил полнокровной злодейской жизнью. Эмоции, в которых преобладали ненависть и гордыня переполняли его через край, — ничего, ничего, недолго вам осталось ждать, скоро полночь. Матуш… — он не договорил. Мы словно по команде вскочили на ноги и одновременно ударили. Наверное, выворотень мог бы поодиночке с лёгкостью расправиться с любым из нас, скорее всего справился бы и с обоими, если бы не его излишняя самоуверенность. Он не считал, что мы можем представлять для него хоть какую-то опасность. Тем более связанные…

Меч Терма полоснул по обтянутому серой кожей запястью и правая кисть выворотня рухнула на землю, мой клинок вскользь прошёлся по правому бедру зверя, тот сердито захрипев, ударил наотмашь левой рукой по гарде моего меча, едва не выбив его из рук. Он был так силён, что я, потеряв равновесие, повалилась на спину.

Выругавшись, Тёрм изо всей силы вогнал оружие в бок оборотня. Меч, уйдя в обтянутый серой кожей скелет, застрял в рёбрах и, камерлинцу, чтобы не попасть под очередной удар деревянной лапы, пришлось выпустить рукоять и отскочить в сторону. Теперь полковник стоял перед ним совершенно безоружный и беспомощный. Густой кустарник за спиной не давал ему возможности ни отступить, ни сместиться в сторону.