Курт Бенджамин - Небесные врата

Ее милость, смертная богиня войны, дала Льешо эту чашу в начале похода – дар из другой жизни, взывавший к восстановлению любви и чести, которые он олицетворял. Принц на время доверил ее Льинг, пока занимался спасением Таючита с пиратской галеры.

Теперь он взял чашу в руки, наблюдая, как та наполняется светом, льющимся из широких окон капитанской каюты.

– Я подумала, раз она магическая, то может помочь, – пояснила Льинг. – Чашу госпожи Чауджин я оставила в каюте. Хорошо, если бы ты забрал ее – мне надоело видеть госпожу во сне. Но здесь ей пока не место…

Верно. Госпожа Чауджин убила родителей Тая, подсыпала Льешо любовное зелье в чашу, очень похожую на ту, что он держал в руках. Только на той была руна в виде спирали.

Принц осмотрел чашу, но Льинг, конечно, не ошиблась.

– Спасибо.

Юноша передал чашу мастеру Дену. Бикси как раз принес материю на повязки, а Каду поставила на стол миску.

Бог-мошенник протер чашу уголком чистой тряпки и налил в нее отвар.

– Сначала выпей, чтобы заглушить боль, – приказал мастер Ден, поднимая голову Тая и заставляя его сделать глоток.

Еще один, еще… Потом, когда мускулы рук и ног принца, сведенные судорогой боли даже в полубессознательном состоянии, немного расслабились, мастер Ден начал смачивать повязку на открытой ране и постепенно снял ткань, не вызвав нового кровотечения.

– Сейчас будет больно, – предупредил старый мошенник всех присутствующих, но не попросил держать раненого. Затем медленно вылил оставшийся отвар прямо в рану.

Льешо знал, что чувствовал Тай – будто нож заново погружается в плоть, – и задрожал от жалости, когда принц закричал.

Юноша инстинктивно вскинул руки, чтобы зажать уши, однако сдержался. Если Тай мог это пережить, Льешо мог послушать.

Травы сделали свое дело: скоро крик сменился тихим стоном. Фибский принц не смел надеяться на удачу, но мастер Ден подтвердил его догадку.

– Заснул, – сказал бог. – Теперь пусть отдыхает.

Он положил на рану мокрое полотенце и опустился своей массивной тушей на стул, который Льешо придвинул к койке.

– Садись, – велел мастер Ден Льешо. Стул скрипнул, когда покровитель пиратов повернулся и указал на место у стола. – Ты выглядишь так, будто сейчас упадешь в обморок. Ребята нервничают.

Льешо хотел возразить, что у него все в порядке. Но ему бы никто не поверил. Поэтому когда Хмиши принес стул, юный король уселся без разговоров.

– Хабиба улетел в Понтий, – вспомнил Льешо. – Когда он вернется?

– Он не вернется. Он будет ждать нас в порту. Хабиба учился в Понтии и говорит, что знает нужного лекаря.

– Сколько еще плыть? Таю нужен хирург прямо сейчас!

– Осталось меньше чем полдня, – заверила Каду, пытаясь предотвратить новую вспышку гнева. – Я думала, ты знаешь…

Она укоризненно посмотрела на мастера Дена, который не удосужился сообщить даже такую малость.

Льешо слышал ее голос, но он отдалялся и отдалялся с каждым словом. Корабль плыл в нужном направлении, он сделал все, что мог, и оставалось только ждать. Когда отпала необходимость в движении, ничто не могло остановить его веки.

Льешо смутно сознавал суть разгоревшегося поблизости спора – оставить кого-то прямо тут или перенести в более удобное место, – но усталый разум отказывался понимать, о ком идет речь. Победила партия «оставь его в покое»: на плечи и колени опустилась какая-то тяжесть. Кто-то укрыл его одеялом.

Принц чувствовал сквозь дрему, что одеяло несло не тепло, но ощущение безопасности. Безопасности, рядом с которой не нужно сохранять бдительность. Льешо отпустил себя на волю.

Крик «Земля!» вплелся в мутное полотно сна и исчез так же быстро, как появился. Когда Льешо вновь пришел в себя, рядом звучал голос Хабибы и еще кого-то, руководящего пераненого. Зашаркали чьи-то подошвы – это вынесли носилки. В последовавшей тишине шорох тяжелого шелка почти заставил Льешо открыть глаза. Но веки были такие свинцовые…

На его плечо осторожно легла рука.

– Льешо? Ты в порядке?..

Голос Хабибы. Льешо узнал его: колдун шептал ему прямо в ухо. Не потому, что говорил по секрету – скорее успокаивал дикое животное. Принц подумал, как же он должен выглядеть, чтобы удостоиться такой заботы колдуна ее милости.

– Что с ним? – спросил Хабиба. – Почему он не просыпается?

– Он проснулся, – ответил незнакомый голос. – Ну, или почти проснулся… Дай ему минутку, и принц присоединится к нам.

Льешо не узнал голоса и понял, что никогда не встречал его обладателя, но звуки пробудили приятные воспоминания. Тепло, которого его лишали долгое время, заставило доверять новому голосу, и юноша медленно открыл глаза.

Над ним с озабоченным видом склонился маг. Из-за плеча Хабибы на Льешо сердечно и понимающе смотрел лекарь. Он носил белую льняную рубашку, длинную и широкую, и короткую куртку. На голове его была фетровая шляпа одного цвета с башмаками. Еще врач надел открытую накидку с длинными рукавами. У лекаря были темные глаза, бледная кожа, аккуратно подстриженные усы и короткая остроконечная бородка. Теплая улыбка обнажала ровные белые зубы.

Льешо видел жреца в такой же одежде, который покупал детей на рынке рабов в Эдрисе. Стайпс назвал его миссионером, который спасал детей, а не чинил им вред. Он мог говорить правду, а мог и соврать, чтобы принц не разрушил их легенду, бросившись спасать малышей.

Лекарь не выглядел владельцем малолетних рабов, но Льешо все равно отшатнулся, инстинктивно нащупывая нож на бедре.

– Добро пожаловать в Понтий. – Незнакомец мягко отцепил пальцы Льешо от ножен и сжал их в ладонях. – Меня зовут Ибн Аль-Рази, я лекарь. Моя повозка ждет нас в порту.

Я отвезу тебя в больницу. Попросить доставить носилки или ты дойдешь сам?

Лекарь. Понятно. Адар тоже держал таким манером руки Льешо, когда проверял его энергетические точки.

– Я дойду…

Юноша потянулся и огляделся. Слух не подвел его. В капитанской каюте больше никого не было. Он вспомнил, как уносили Тая, и вдруг осознал, что неправильно. Его друг не издал ни звука, хотя его явно потревожили, когда перекладывали с койки на носилки.

– Принц Таючит…

– Еще жив, – успокоил лекарь-жрец, опустив глаза. – Я не поручусь за будущее, пока не осмотрю его. Мы дали принцу маковый настой, чтобы он спал, пока его устраивают в моей лечебнице.

Льешо облегченно кивнул. Фибский король слышал о маковом настое – он затуманивает разум и удаляет боль гораздо лучше других растений, – но никогда не видел его в действии. Юноша смутно ощущал собственное тело и едва мог пошевелиться, а потому подумал, не напоили ли заодно и его.

– Что с ним?..