Карина Линова - Потерянный бог

— Иласэ…, - он судорожно сглотнул, — Иласэ…

Едва сознавая, что делает, девушка с силой ударила его рукоятью кинжала по виску, заставив взвыть и скривиться от боли.

— Замолчи! — крикнула она, — да как ты смеешь, отвратительный, мерзкий ублюдок! Еще раз скажешь мое имя, и я выколю тебе глаза, как… — Иласэ с всхлипом втянула в себя воздух, прогоняя жуткие воспоминания о детских трупах.

— А может, я поступлю так в любом случае, за все, что ты сказал мне, и сделал, и… — она с трудом заставила себя остановиться. Странное холодное спокойствие ушло, сменившись огненной яростью. Иласэ сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь усмирить бушующий гнев.

Тартис прижал ладонь к пострадавшему месту, потом, с выражением шока, посмотрел на нее, покрытую кровью.

Вид его раны почему-то удивил Иласэ, и она запоздало поняла, что все это время боялась, что окажется слишком слаба и не сможет по-настоящему причинить ему вред. Собственная мысль показалась девушке на редкость забавной, и она истерически захихикала.

Тартис вздрогнул от этого звука, но Иласэ не заметила.

— Помнишь, — проговорила она, слегка раскачиваясь, то и дело прерываясь, чтобы тихо засмеяться, — однажды я плакала, и ты думал, оттого, что боялась тебя, боялась, что ты меня убьешь. — Иласэ сильно дернула петлю, заставив Тартиса задохнуться, наблюдая, как страх заполняет его глаза. Возможно, он думал, что она спятила. Девушке стало его почти жаль.

— Ты такой глупый, — проговорила она мягко, — я плакала, потому что осознала: однажды мне придется тебя убить. Мне стало грустно тогда. А когда ты будешь умирать, я потеряю последнее, что осталось от моей невинности и никогда больше не смогу даже приблизиться к белому единорогу, — она вздохнула, — Ты ведь думал, я окажусь легкой добычей?

— Ил… — он запнулся, боясь сказать ее имя, — тебе нужно успокоиться и подумать, что ты делаешь. У тебя истерика. На самом деле ты не хочешь никому причинять боль. Девушка, которую я знаю, не обидела бы и муху.

Иласэ зло засмеялась:

— Девушка, которую ты знаешь? Ну и ну! Как мило! Заткнись и не дергайся, или я начну пускать тебе кровь, пока не подчинишься. А сейчас, — она провела кончиком кинжала по его шее до самой мочки уха, — я кое-что спрошу у тебя, и ты расскажешь мне правду. Если солжешь, я узнаю от кинжала и убью тебя.

Его взгляд сказал Иласэ, что Тартис не знал, верить ли ей, не знал, верила ли она в собственные слова.

Иласэ ощутила яростный триумф: наконец-то она узнает правду, узнает, кто убил ее сестру. Она уже хотела спросить у Тартиса, не он ли это сделал, когда поняла, что Темный вряд ли спрашивал имена своих жертв.

— Ты был на южной границе во время нападения кочевников? — процедила она.

Ее вопрос удивил Тартиса, во взгляде мелькнула растерянность — такого он явно не ожидал.

— Нет, — прошептал он.

Что?!!

Иласэ стиснула рукоять, готовясь, в приступе ярости, перерезать его лживую глотку.

«Он говорит правду», — голос кинжала прозвучал недовольно, с оттенком скуки: клинок хотел убивать, почему она тянет?

Растерянная, Иласэ заколебалась, то касаясь кинжалом его шеи, то отводя в сторону. Наконец, она задала следующий вопрос:

— Кто там был из Темных?

Тартис покачал головой, глядя то на ее руку с кинжалом, то на лицо:

— Я не знаю.

Нет! Этого не может быть!

— Ты принадлежишь Братству Хаоса? — этот вопрос Иласэ почти прорычала.

Тартис вновь явно заколебался:

— Нет. Думаю, что нет. Я не проходил инициацию и не был на собраниях.

Ее яростная устремленность таяла с каждым словом.

— Но ведь ты убивал людей, верно? — выкрикнула Иласэ, машинально затягивая петлю.

— Нет, — прохрипел он, пытаясь ослабить давление веревки на горло.

— Ты мучил сервов!

— Нет!

— Ты насиловал девушек!

— Нет!!!

— Проклятье! Но что-то ты же делал! Скажи мне, что ты делал! — разозлившись, Иласэ вонзила кинжал в землю рядом с его головой, и Тартис, уловив резкое движение, в панике дернулся в сторону, вскинул руки, чтобы с силой оттолкнуть ее.

Изумленная, девушка откатилась в сторону, рука соскользнула с серебряной рукояти, и клинок остался торчать в земле. Если б не это, она бы убила его.

Тартис попятился назад, повинуясь животному инстинкту бегства. Иласэ опомнилась первая, взгляд устремился к рукояти, но его глаза последовали за ней, и к оружию Тартис метнулся вперед нее.

Темный был быстрее, но Иласэ, с воплем ярости, бросилась вперед и впилась в его лицо ногтями. Четыре глубокие кровоточащие царапины прошлись по его лбу и носу. Тартис бы не отступил, но ее вторая рука нацелилась в его глаза, и он дернулся назад, спасая зрение.

Иласэ выхватила из земли кинжал и бросилась на Тартиса, ударила его плечом в солнечное сплетение, и они упали. Ее рука с оружием, светящимся в предвкушении убийства, взметнулась вверх. Одна рука Тартиса метнулась к ней, в тщетной попытке перехватить удар, другая инстинктивно закрывала голову. И то, и другое было бесполезно — кинжалу не обязательно прикасаться, чтобы убить.

— Не надо! — крик был полон такого ужаса и отчаянья, что Иласэ замерла, рука повисла в воздухе.

«Ника кричала так же?»

Сделай это! Убей его быстро, пока он не сопротивляется…!

Тартис медленно убрал руку, прикрывающую лицо, дыхание вырывалось глубокими прерывистыми всхлипами:

— Я не сделал никому ничего плохого, — выдавил он, почти умоляя ее.

— А как же я? — прошептала Иласэ.

Что-то мелькнуло в его глазах, и, будь Темный кем-нибудь другим, Иласэ сочла бы это за стыд.

— Прости, — сказал он хрипло, — я знаю, что ты мне не веришь, но я, правда, сожалею.

Иласэ хихикнула, но ее глаза оставались черными ледяными провалами:

— О, я верю тебе, верю: ты действительно сожалеешь, что оказался в таком положении, — она сжала рукоять крепче, и Тартис вздрогнул. Иласэ снова засмеялась:

— Посмотри, как ты сейчас жалок! На самом деле ты просто глупый щенок, притворяющийся мужчиной. Избалованный сопляк, ноющий, как ему тяжело, в то время как другие сражаются за свои жизни и за жизни своих семей! Я ненавижу тебя! Ненавижу! Ты думаешь, это игра, это веселье? Ты назвался чудовищем — ты ответишь за свои слова.

— Нет, подожди! — Тартис смотрел на нее в панике, с трудом удерживаясь, чтобы не попытаться оттолкнуть, понимая, что тогда она точно убьет его.

— Почему нет? — крикнула в ответ Иласэ, — назови мне причину.

— Ты не убийца, — он произнес эти слова неуверенно, с интонациями ребенка, убеждающего самого себя, что монстры под кроватью не существуют.