Елена Никитина - Игры Чёрта

В ее словах было больше здравого смысла, чем он бы хотел, и как черви вгрызаются в сочное яблоко, они вползали в голову.

— Наш разговор станет проще, если ты перестанешь говорить загадками.

Мора отошла от супруга, направляясь к шкафу, чтобы достать бокал и бутылку вина.

— Я знаю, Демьян. Ты хочешь, просто об этом не принято говорить вслух. Рожденные в том мире, но вынужденные жить в этом, мы остались потомками Мрака, — нарочито спокойно продолжала она, наполняя бокал вином. — Мы не свободны. Мы привязаны к глупым правилам, ограничивающим нашу суть.

— Мы живем в этом мире. И это нужно уметь принять.

Изящно обхватив бокал длинными ухоженными пальцами, она развернулась к князю.

— Продолжаем играть в благородство, — кивок Моранны и насмешливо поднятые брови сказали больше слов. — Они врут, Демьян. Врут себе, нам, людям. В каждом из нас есть сила Мрака, и чем больше она, тем меньше остается места благородству. Навь — это маска, и нас заставляют ее носить.

— Эти мысли далеко тебя не уведут.

— Меня ведут не мысли, а моя суть.

— Моранна, прекращай эти разговоры. Я не хочу, чтобы о твоих мыслях узнал еще кто-то. Ты меня поняла?

— Боишься, что трон станет слишком велик для Черта, не сумевшего вовремя заткнуть рот жене? Будем поддерживать ложь?

— Не слишком ты разошлась? — процедил Черт. — Кто дал тебе право повышать голос в моем присутствии?

Демьян опасно прищурился. Но Моранна, словно не замечала этого.

— Она пожелала не только тебя, она пожелала твоей любви. Ты по-прежнему будешь твердить о правилах этого замечательного мира, которые делают его еще более замечательным? Снова будешь рассказывать мне о вселенской гармонии и о богах, которые знают все лучше нас? И что Навь теперь не мир зла, а мир перемен?

— Ты бесишься, потому что эта ситуация унизительна для тебя. — Демьян смотрел на Мору в упор, и поэтому заметил, как перекосилось от ярости ее лицо. Всего на мгновение, но оно доказало князю, что он попал в точку.

— Знаешь, Демьян, если бы ты поднялся на цыпочки и заглянул за забор ограничений, установленных твоей матерью, то вне сомнений понял бы — мир за его пределами, гораздо привлекательней и многообразней. Если ты это сделаешь, то ни о каких «правилах» уже не будешь твердить. Этот спектакль устроен твоей драгоценной мамашей.

— Что с тобой, Демьян? Ты потерял рассудок? И ты не чувствуешь себя последним идиотом? О, конечно! Сейчас ты мне расскажешь, что желание смертной легко предугадал!

— Ты думаешь, что я наслаждаюсь ситуацией?

— Я думаю, ты слишком дорожишь своими Играми и властью, не понимая, что это крохи от пирога, который поставили не на твой стол! — вскипела Моранна, запуская в камин бокал. — Почему ты не покажешь всю свою силу? Ты способен на большее, чем управлять фальшивым миром! Если Судьбы Исказятся…

— Ты не сможешь сделать этого.

— Но это сможет сделать твой игрок! Это уже не мир, где Черт легко выступает в роли Ангела, где Мрак и Свет сливаются в абстракцию бездарного художника! Где твоя суть, Демьян? Ты забыл, кто твой отец?

— Ты закончила?

— Нет, я только начала. Этот наш шанс, вернуть прежний мир.

— А что дальше, Мора? Снова хаос, отсутствие здравого смысла. И где будет твое место в новом мире?

— А кем стал ты в этом? Слизняком, спрятавшимся за юбку матери?

— Не забывайся!

И снова ярость начала искать выход, на скулах князя заиграли желваки.

— Вот теперь я узнаю тебя.

— А я тебя — нет. Ты никогда не была глупой. Предлагая сделку, ты должна четко обрисовать мои перспективы. Что мне даст твой план?

— Ничего, кроме величия. Ты перестанешь бороться с собой и со своей сутью. Ты выпустишь зверя, который уже задремал! Ты любимый сын Мрака, мой муж. У нас будет власть.

— Она у нас и сейчас есть.

— Власть это свобода. А ты в подчинении, обложенный ограничениями, как муха дерьмом.

— Лучше иметь стабильную власть в этом, чем сомнительную в новом.

Она не стала кричать, не выцарапала князю глаза, хотя этого ей очень хотелось. Вместо этого она успокоилась, вновь превратившись в холодную княгиню Нави.

— Ну что ж, это твой выбор. Открою тебе секрет: об тебя только что самозабвенно вытерли ноги те, кто по твоему мнению, сделали этот мир замечательным. Поздравляю тебя, Князь, теперь ты стал настоящей тряпкой.

Это было выше его сил. Он схватил Мору за горло, кипя от еле сдерживаемой злости. Но как только осознал, что готов сжать пальцы и свернуть шею супруге, убрал руку. Моранна бросила яростный взгляд на мужа.

— Ты поднял на меня руку, — процедила она, содрогаясь от гнева. — Вот это, — она ткнула пальцем на бардовые отпечатки пальцев на коже, — ее заслуга. И за это она тоже поплатится.

Тишина сгущалась в воздухе, он слышал учащенное дыхание Моры и ровный стук собственного сердца.

Мора почти вылетела из залы, оставив разъяренного Черта в одиночестве. Впервые за свою долгую жизнь Демьян всерьез задумался о своей сути. Кем он стал? Он не человек, но и не бог, не добро, но и не зло. Возможно, Мора права, и за долгие годы разумного правления миром Нави он потерял часть себя.

Его выбрасывало в Явь каждый раз, как только мысли смертной возвращались к нему. К сожалению, это происходило чаще, чем хотелось самому князю.

После того, как Лина решилась обмануть Судьбу и Черта, его мысли крутились вокруг нее постоянно. Впервые он смотрел на человека с возрастающим интересом. По странной закономерности в Яви он чувствовал почти непреодолимую тягу к ней, но в мир Нави возвращался полный неистовой злобы. Тем более, что с каждым разом он четче понимал, что связь между ним и смертной становится прочнее. Да, она словно приковала его нерушимой цепью! Неожиданно для себя, князь сам выходил в Явь, легким движением пальцев заставлял сумрак сгущаться вокруг него и невидимой тенью плыл за Линой. И она каким-то образом знала, что он рядом. И он по-прежнему хотел придушить смертную на месте, но одновременно наслаждался ее близостью. Именно поэтому он заключил с ней идиотский договор о временных отношениях, и только значительно позже с удивлением обнаружил, что в то время как Черт играл с ней, Лина играла с ним.

Больше всего раздражало ее слепое и необузданное стремление воссоединиться с мужем, вопреки всему, в том числе здравому смыслу. В тот вечер, в ресторане, Демьян впервые позволил себе расслабиться, потому что надеялся, что уже завтра оковы желания ослабнут, а вскоре и вовсе исчезнут. А еще он верил, что смертная, наконец, поймет, кого так нагло использует в своих целях и испугается. Разумнее всего было самому заявить ей о своей сущности, но нужные слова замирали где-то в гортани, словно он сам не хотел рвать нить, прочно связавшую его и маленькую смертную. Ее смех звучал легко и свободно, и в тот же момент его потрясло очевидное желание смеяться вместе с ней. А он уже забыл, что такое смех. Голос ликовал, купаясь в лучах ее улыбки.