Брендон Сандерсон - Рифматист

Подошла Мелоди и, улыбнувшись, уперла руки в бедра.

— Уже выдохся? — спросила она. За ее спиной маячил сбитый с толку брат.

— Настоящая трагедия, да? — спросил Джоэл.

— Точно.

Продвинутая защита Истона

Глава 25

— Думаю, мы должны извиниться перед профессором Нализаром, — сказал ректор Йорк.

Джоэл пожал плечами.

— Сначала я бы извинился перед Экстоном, сэр.

Усы Йорка дрогнули в усмешке.

— Уже, парень. Уже.

Они стояли перед корпусом Охраны. Внутрь, чтобы понаблюдать за Схваткой, стекались зрители. Спустя один безумный день после поимки Каракульщика Йорк объявил, что изоляция кампуса окончена. Ректор хотел дать всем понять, что никто в Армедиусе не утратил присутствия духа и что так будет продолжаться и впредь. Он позаботился о том, чтобы все узнали о возвращении не только пропавших студентов, но и десятков рифматистов, сгинувших, как считалось, на Небраске. Пресса неистовствовала.

— И открыта не одна, а две новых рифматических линии, — произнес Йорк с самым довольным видом, заложив руки за спину.

— Ну да, — немного уклончиво ответил Джоэл.

Йорк оглядел его.

— Я отправил письма некоторым из моих друзей, руководителям других академий, Джоэл.

Джоэл повернулся к Йорку.

— Мне кажется, что в свете последних событий кое-кого из них удастся убедить соблюсти условия по контракту с твоим отцом. Уж Армедиус это сделает точно. Возможно, парень, это не то богатство, о котором мечтал твой отец, но я прослежу за тем, чтобы долги твоей матери были погашены, и кое-что еще останется сверху. Мы обязаны тебе и профессору Фитчу.

Джоэл ухмыльнулся.

— В вашу благодарность входит пара хороших мест на Схватке?

— Их уже отложили для тебя, сынок. Первый ряд.

— Спасибо!

— Думаю, это мы должны сказать тебе спасибо.

Джоэл заметил, как сбоку приближается несколько мужчин в дорогих костюмах. Одним из них был кавалер-сенатор Кэллоуэй.

— А! — произнес Йорк. — Прошу прощения, вот и политики, нужно ими заняться.

— Конечно, сэр, — ответил Джоэл, и Йорк удалился.

Джоэл долго стоял и наблюдал, как в широкие двери вливается поток людей и заполняет ряды арены. Экстон подошел вместе с Флоренс. Похоже, в последнее время эти двое цапались гораздо меньше.

Хардинга отстранили от обязанностей, и он заявлял, что ничего не помнит. Джоэл склонялся к тому, чтобы ему поверить, слишком заметно изменилось поведение инспектора. Представители власти с подобными решениями не спешили. По всей видимости, Забвенные никогда так себя не вели.

Джоэл начал подозревать, что на Небраске тоже можно было стать рифматистом, как и в зале инициации, что бы там ни происходило. В книге, которую ему запрещалось читать, говорилось, что церемония имела отношение к некоему Темносвету.

Он встретил одного такого в зале инициации. После расспросов несостоявшихся рифматистов выяснилось, что они не видели ничего подобного. Джоэл знал, что ни один рифматист, в том числе и Мелоди, не станет делиться пережитым.

Он не мог с уверенностью сказать, почему увидел Темносвета или почему не стал после этого рифматистом, но опыт подсказывал, что весь процесс инициации гораздо сложнее, чем предполагало большинство.

Хардинг никогда не проявлял способностей к рифматике и теперь больше не мог рисовать линии. Что бы ни сотворил с ним Забвенный, именно из-за него инспектор временно стал рифматистом. Может быть, то же самое делал и Темносвет во время инициации?

Это знание тяготило Джоэла. Способов стать рифматистов было явно больше, чем один. И второй из этих способов был связан с чем-то темным и кровавым. Есть ли другие?

Перед Джоэлом снова забрезжил лучик надежды. Он не знал, стоило ли радоваться.

— Джоэл! — позвал Экстон. Дородный клерк поспешил навстречу и сжал его ладонь. — Спасибо тебе огромное, парень. Фитч рассказал, что ты продолжал верить в меня, даже когда меня взяли под стражу.

— Хардинг меня почти убедил, — ответил Джоэл. — Но кое-что не сходилось. Наверное, инспектор подложил улики против тебя, когда обыскивал офис.

Экстон кивнул. И Лилли Уайтинг, и Чарльз Кэллоуэй опознали в Хардинге Каракульщика.

— Что ж, сынок, — сказал Экстон, — ты настоящий друг. Я серьезно.

Флоренс улыбнулась.

— Значит, ты прекратишь на него ворчать?

— Насчет этого не знаю. Все зависит от того, будет ли он мешать мне работать! И, раз уж речь зашла о работе, я должен судить Схватку. Помоги нам Господь, если бы меня не освободили: больше никто не разбирается в правилах этого проклятого состязания настолько хорошо, чтобы быть судьей!

Парочка направилась в сторону арены.

Джоэл продолжал ждать снаружи. По традиции рифматисты не появлялись, пока не заполнялось большинство мест, и этот день не был исключением. Начали подходить студенты-рифматисты. В дверях они тянули у Экстона жребий, определяясь, где именно на площадке — в одиночку или командой — начнут рисовать.

— Эй, — донесся голос сзади.

Джоэл улыбнулся Мелоди. На ней были форменные юбка и блузка, но на юбке, спускавшейся до щиколоток, имелись разрезы, чтобы было легче рисовать, стоя на коленях. Может, она и наколенники надела.

— Пришел посмотреть, как меня разгромят? — спросила она.

— Прошлой ночью ты отлично справилась с меловиками.

— Те линии едва их удержали, и ты это знаешь.

— Ну, что бы ни случилось сегодня, — сказал Джоэл, — ты помогла отбить у Каракульщика три десятка рифматистов. Победителям Схватки придется смириться с тем, что, пока они посапывали в своих постелях, ты спасала все шестьдесят островов.

— Верно подмечено, — согласилась Мелоди, но потом скорчила гримасу.

— В чем дело?

Она указала на небольшую компанию в сюртуках рифматистов. Среди прочих Джоэл узнал Уильяма, ее брата.

— Родители?

Мелоди кивнула.

Они вовсе не выглядели ужасными людьми. Конечно, бросались в глаза тщательно уложенная прическа и безукоризненный макияж матери и практически идеальная линия подбородка и величественная осанка отца, но…

— Думаю, я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Джоэл. — Трудно соответствовать их стандартам?

— Нелегко, — ответила Мелоди. — Поверь, лучше уж быть сыном мастера по мелу.

— Учту на будущее.

Она демонстративно вздохнула, когда ее родители и брат прошли через двери.

— Ладно, пора мне опозориться.

— Я не сомневаюсь, — сказал Джоэл, — что, как бы все ни обернулось, ты произведешь впечатление.