Юлия Григорьева - Погоня за сказкой

— Почему мой кок смотрит на меня, как жена после десятилетнего брака?

Затем отнял мой чай, беззастенчиво допивая его, и вытер руки и рот салфеткой, нагло сдернутой с моей шеи. Чай мне жалко не было, снять салфетку не хватало сил, так что я даже милостиво отнеслась к выходкам капитана. К тому же он спас меня от заботы папаши Самеля, а это уже заслуживало благодарности. И я поблагодарила.

— Спасибо… ик, — тут же смутилась и прикрыла рот ладошкой.

— О, — произнес Лоет и вышел из моей каюты, но вскоре вернулся и брякнул на стол большой кулек. — Кушайте, Ада. Это самые вкусные конфеты из лучшей кондитерской, — сказал он с самодовольной улыбкой.

Тошнотный позыв был таким резким, что я еле его сдержала. Скривилась и отпихнула от себя конфеты.

— Я вас ненавижу, — все так же сипло высказалась я пирату.

— На вас не угодишь, — оскорбился господин Лоет.

Достал одну из конфет, развернул красивую обертку и съел конфету сам, довольно причмокнув. Вскоре вернулся Самель. Он поставил перед капитаном ужин, по-прежнему, сердито глядя на него. После повернулся ко мне.

— Мадам, может, еще что-нибудь желаете? — с надеждой спросил он.

— Нет! — воскликнула я, снова прикрывая рот рукой.

— Перекормил, — констатировал пират. — А я теперь даму конфетами не могу угостить.

Кок фыркнул и покинул каюту. Лоет проводил его задумчивым взглядом и повернулся ко мне.

— Ада, вы разлагаете мою команду.

Я лишь вдохнула. Говорить было очень тяжело. Впрочем, Вэю мое общество сейчас особо не требовалось — он с волчьим аппетитом уплетал ужин, подтверждая слова, произнесенные с набитым ртом. Действительно голоден, как тысяча собак… Вообще за период плавания от Лаифы до Тригара наши трапезы были неизменно совместными, пожалуй, кроме завтрака. Капитан просыпался намного раньше, и, когда я завтракала, его брань уже слышалась с палубы.

— Пока мы здесь, занятия грамотой с командой временно прекращаются, — сказал Лоет, не глядя на меня. — Я не буду всенародно унижать своих парней тем, что их обучает мальчишка. К тому же, по большому счету, нашему брату чистописание без надобности.

— Зачем же тогда вы велели им учиться? — изумилась я.

— А почему бы и нет? — усмехнулся капитан. — Раз уж вскрылось, что в моей команде есть неграмотные, то пусть увидят свет науки. Не всё винище жрать да морды кому ни попадя бить.

— Ваша команда, вам видней, — отмахнулась я. Мне эти занятия были только за развлечение.

— Точно, — одобрительно кивнул Лоет. — Как насчет завтрашней прогулки на праздник в честь бога виноделия? Только, чур, не ругаться со мной. Не хочу потом бегать по всему городу. А у вас талант искать приключения на ровном месте.

Я согласно кивнула, посмотрела на конфеты и решилась взять одну. Больно уж их обертки были привлекательными. Капитан проследил, как я осторожно разворачиваю бумажку, все еще прислушиваясь к себе — влезет в меня еще одна маленькая конфетка или нет, — затем усмехнулся и сыто вздохнул.

— Ну как? — поинтересовался он, продолжая наблюдать за выражением моего лица. — Пошло?

— Еще не знаю, — ответила я, смакуя вкус.

— Много блинов было? — сочувственно спросил Лоет.

— Две тарелки, — вздохнула я и зажала рот рукой.

Упоминание о блинах добило меня. Сорвавшись с места, я вылетела на палубу, перегнулась через борт и исторгла из себя то, что насильно втолкнул в меня Самель. Когда, задыхаясь и вытирая слезы, я обернулась, кок стоял недалеко от меня и смотрел взглядом обиженного ребенка. Мне стало стыдно, но чувство образовавшейся легкости настолько превосходило стыд, что он моментально сошел на нет.

— Опять капитан? — сочувственно спросил Мельник.

— Да почему всегда я?! — возмутился Лоет, выходя из моей каюты и протягивая мне стакан воды и чистый платок.

Я благодарно кивнула, принимая и то, и другое.

— Вы уж простите меня, капитан, — ответил Мельник. — Но только вы изводите мадам, будто она вам соли под хвост насыпала.

Моментальный удар по лицу свалил матроса с ног. Он тут же вскочил, вытирая тыльной стороной ладони разбитые губы.

— Все ясно? — ледяным тоном спросил его Лоет.

— Я был неправ, капитан, — ответил мужчина.

— Свободен! — гаркнул на него пират, и матрос поспешил отойти от нас.

Я недовольно посмотрела на Лоета.

— Моя команда, — напомнил он мне мои же слова, и я больше не лезла со своим недовольством. Затем отошел и направился в сторону камбуза. — Поболтаю-ка я с Самелем, — не обращаясь ко мне, произнес мужчина.

Я некоторое время смотрела ему вслед, мучаясь мыслью, что коку сейчас попадет из-за меня. Очень хотелось пойти и остановить капитана, но я помнила, что он совершенно не приемлет чужое вмешательство в его отношения с командой. И усугубить еще больше положение великана мне не хотелось совершенно. В конечном итоге он желал мне добра, когда чуть не довел до взрыва мой желудок, набивая его блинчиками с джемом.

— Ох, — выдохнула я.

Воспоминание о блинчиках опять отозвалось спазмом, и я подставила лицо ветру, пытаясь успокоиться. Ко мне подошел Эрмин. Он облокотился на перила и замер, глядя в сторону гавани.

— Я хотел бы ходить с вами и капитаном, — сказал мой охранник.

— Это лишнее, — ответила я, сама не понимая, почему мне не понравилась эта идея, вполне разумная, в общем-то.

Если бы я взяла сегодня с собой Эрмина, то не заблудилась бы и не попала в переплет, прихватив разом несколько неприятных приключений.

— Мадам, — Эрмин повернулся ко мне лицом. — Господин Литин дал мне недвусмысленные указания беречь вас. Но вот я смотрю на вас и чувствую жгучий стыд и досаду.

— Ах, перестаньте, друг мой, — я потрепала мужчину по плечу. — Это все глупое недоразумение. Больше такого не повторится.

Он хотел продолжить, но я остановила своего охранника жестом. Я подумаю о его словах на свежую голову, не сейчас, просто жутко устала. Мое тело болит снаружи и изнутри, говорить не очень приятно, и к тому же я ужасно хочу спать. Для меня это был очень тяжелый день. Сомневаюсь, что моя матушка смогла бы найти себе подобные приключения. Обычно она устраивает приключения другим. А я, видно, в папеньку, в нем нет матушкиной склонности к авантюрам. Моя попытка привела меня в нынешнее состояние. Так что мне стоит быть более благоразумной и послушной, какой я была всегда. Но, уже входя в каюту, я вспомнила наше с Вэем приключение в трактире и ту женщину, влепившую пирату пощечину, и от души расхохоталась. Нет, все-таки что-то приятное сегодня было. Например, вытянувшееся лицо капитана и признание факта моей маленькой победы. С этой мыслью я заснула легко и спокойно.