Юрий Никитин - Трехручный меч

Генрих вскрикнул:

— Ну?.. Какие новости?

Ворон и глазом не повел, не его вассал, поклонился мне чуточку преувеличенно, намекая рыцарю, что дает отчет только перед сюзереном, каркнул:

— Дорога была близкая, но проникнуть в замок оказалось непросто…

— Рвы, — спросил Генрих быстро, — ловушки?

Ворон сказал, обращаясь ко мне:

— Что мне рвы и прочие опасности бескрылых? А вот магией замок окружен в три стены. И даже в землю на глубину всадника на лошади. Но полностью стены сомкнуть в купол не смогли, я отыскал там вход и проник в замок.

— И что? — спросил Генрих, не обижаясь на полное игнорирование его персоны. — Что с Амелией?

— Да-да, — сказал я. — Ты, конечно же, совершил ряд достойных подвигов, устрашил всех местных ворон и даже воронов, но удалось ли проникнуть в святая святых?..

Ворон удивился:

— На конюшню?.. Или в оружейную?

— Да на фиг мне его конюшня, — вырвалось у меня. — Простите, Ваше Величество, это не вам. Пернатый, принцессу Амелию видел?

Он кивнул, спросил, обращаясь в пространство:

— Здесь что, неурожай?

Королева первой поняла нехитрый намек, стала снимать с вертела ломтики жареного мяса, спохватилась, поняв, какую дурь сморозила, самое лучшее блюдо для ворона — поле битвы с множеством еще теплых голов для расклевывания, однако ворон снизошел и до чисто человеческой еды, только вином побрезговал, предпочел чистую воду из золотого кубка с сапфирами.

— Как ни странно, — заявил он, снова обращаясь только ко мне, — но принцессу я увидел первой. Она кормила свиней…

Генрих вскрикнул страшным голосом, ухватил себя за пышные золотые кудри и выдрал целые пряди. Из чистых синих глаз неудержимым потоком хлынули скупые мужские слезы.

— Как?.. Она?.. Чистая и нежная?.. Ее приставили кормить свиней?

Ворон кивнул:

— Да, кормила свиней. Надо сказать, делала с большим удовольствием.

— Это… это поклеп! — вскрикнул Генрих, рыдая. Опомнился, сказал торопливо: — Нет, я понимаю, она предпочла эту жалкую участь грязным домогательствам ужасного чудовища… Она сменила королевское платье на грязное рубище… моя прекрасная, чистая, непорочная святыня!..

Мы с королевой смотрели с ожиданием. Ворон прошелся по коряге, демонстрируя сильные мускулистые лапы, гордый профиль и широкую грудь, сказал с сомнением:

— Я бы не рискнул назвать ее платье рубищем. Да еще грязным. На нем одних бриллиантов столько, что мое гнездо не вместит! Пришлось бы арендовать места у соседей. Двух-трех. Яркое, чистое, красное с голубым платье…

— Но свиней? — вскрикнул Генрих. Он снова выдрал прядь и залился горючими слезами, еще более скупыми. — Она кормила… свиней!

— И делала это с удовольствием, — подтвердил ворон. — Одного поросеночка подняла на руки и чмокнула прямо в розовый пятачок. Свиненок даже завизжал от счастья!.. Должен заметить, что они довольно милые, пока маленькие.

Генрих вскрикнул горестно:

— Не надо меня утешать!.. Этого не может быть…

— Потому что, — сказал я, — уже знаем почему. Но теперь давайте пойдем дальше. Извините, что распоряжаюсь в вашем военном лагере, но мои боевые соратники выполняют приказы только своего сюзерена. Сейчас же я предлагаю приступить ко второй части операции.

Королева взглянула очень внимательно:

— Какой?

— Поручить завтра с утра нашему пернатому герою проникнуть еще дальше. В смысле, лично встретиться с принцессой. Желательно наедине, чтобы никто не видел.

— Да-да, — сказал Генрих торопливо, — и пусть выяснит количество войск, лучников, расположение арсенала…

— Простите, — прервал я, — но нас с Ее Величеством больше интересует принцесса, чем возможность красиво биться лбом в ворота крепости.

— Это вы простите, — сказал пристыженный Генрих. — Умоляю вас, продолжайте!

— Наш крылатый друг лично встретится с принцессой и выяснит, не в состоянии ли она скрытно бежать из замка? Ведь, судя по всему, она пользуется относительной свободой. Тролль уверен, что одинокая женщина никуда не исчезнет, даже если каким-то чудом окажется по эту сторону стен. Пока ваша армия еще не подошла, тролль уверен, что все в области в его полной власти. Надо воспользоваться шансом, пока он не растаял!

— Тролль?

— Шанс, — объяснил я громко, как глухому. — Куй железо, пока рожа крива! Пришло время разбрасывать камни, завтра будем собирать пришибленных.

* * *

Эту ночь все трое спали беспокойно, только ворон всхрапывал, раскачивался на ветке, но автоматическое сцепление лап удерживало на ветке. Волк бдил, пару раз даже брал в пасть ветки и швырял в огонь, чтобы королева согрелась, ее он выделил и начал жалеть, как шелудивого щенка.

Утром сэр Генрих нацарапал на клочке пергамента несколько слов, королева выдернула из платья шелковую ниточку и привязала записку к лапе. Ворон капризничал, то бумажка жесткая, то нитка холодная, королева подлизывалась, почесывая ему брюшко, там не перья, а нежный пушок, ворон разомлел, закрыл глаза, потом часто задышал, громко каркнул и дико посмотрел по сторонам.

— Проснулся? — спросил я. — Надо бы дымовую завесу, — указал на синее небо. — Пора. Лети с приветом, возвращайся умным.

Ворон непривычно тяжело отклеился от коряги, крылья неверно ударили по воздуху, на выходе с поляны зацепил верхушку дерева. Кружась, на землю опустилось черное перо. Стараясь не думать как о плохом предзнаменовании, я же не демократ, чтобы знать гороскопы и знаки Зодиака, да еще всерьез называть себя козлом или обезьяной, я указал на костер:

— Не знаю, как вы, но я продрог за такую собачью ночь. Кто следил за огнем?

Королева сказала нежно:

— Дорогой Гакорд, вы и должны были следить! Но вы спали, как бревно…

— Но ведь огонь не погас?

— Это благодаря сэру волку.

Сэр волк скромно, но польщено улыбнулся. Я сел у костра на корточки, руки протянул к огню. Теплый воздух давит на лицо с мощностью работающего калорифера, по коже скользят ласковые волны, из тела медленно вытесняются сырь и ночная холодрыга. Сэр Генрих, присаживаясь у костра, спросил нетерпеливо:

— Что-то задерживается… Не заблудился ли?

И королева, умащиваясь рядышком, подхватила:

— Да-да, что-то он слишком медленный!

— Сэр Генрих, — сказал я укоризненно. — Леди королева!.. Дело даже не в том, что еще не долетел до замка… даже не вылетел из леса!.. а что ваша сестра и невеста спит без задних ног. Если же окно зарешечено, это разумная предосторожность, чтобы ромео не лазили, то придется ждать, пока выйдет в сад.

Генрих вскрикнул, как раненый лев:

— А вдруг не выйдет?

— А цветочки собирать? — напомнил я. — Ворон сказал, что там есть небольшой садик… Сказал?