Юлия Славачевская - Если вы не в этом мире, или Из грязи в князи

— Спаси Марай! — шутливо отшатнулся супруг. — Лучше оставайся такой, какая ты есть. Я это переживу!

— Серьезно?! — подняла я брови. — А вторую «матушку», значит, не хочешь?

Матиас не успел мне ответить, потому что в этот миг визгливо завыли горны, извещая о прибытии будущего короля. И если я раньше считала, что самый противный звук — это звон моего будильника с раннего утра, то сейчас я поменяла свое мнение. Гнусный звук геральдических труб был похож на скрежет металла по стеклу и шелушение пенопласта одновременно. Возникло чувство, что у меня в голове прописалась личная тупая бензопила, и она монотонно пилит мои мозги без всякой жалости. Судя по выражению лица мужа, он испытывал схожие ощущения. Наконец эта какофония закончилась…

Дверца кареты распахнулась, и принц вылез первым. Поприветствовав собравшихся, он протянул мне руку. Как только я поставила свою ногу на красную ковровую дорожку, ведущую к собору, какой-то особо одаренный музыкант дунул в свою трубу и киксанул со страшной силой. Видимо, решил по новой испытать свою судьбу и наше терпение!

Я поняла, что с моим везением ни в один собор мне не войти и не выйти без приключений. Это карма!

Итак вздрогнув от неожиданности, я промахнулась мимо предложенной руки. Муж в этот интересный момент тоже отвлекся на звук и меня не поймал. В общем, я оступилась и всеми килограммами платья завалилась на супруга. К тому же под ногами было скользко от раздавленных каретой цветов в честь коронации.

И лежать бы нам позорным «бутербродом» под взглядами подданных, если бы не охрана, поймавшая королевскую чету в падении.

— Как будем спасать положение? — тихо полюбопытствовал Матиас, пока я прятала пламенеющее от стыда лицо у него на груди и раздумывала: а не зареветь ли мне?

— Не знаю, — прошептала, действительно не представляя, как мы будем выкручиваться.

— Я знаю, — так же тихо шепнул муж. — Поцелуй меня. Сама.

Это я завсегда пожалуйста, но не при людях же! Ладно, позориться мне дальше уже некуда, так почему бы не рискнуть. И я рискнула! Поднялась на цыпочки, обвила его шею руками и поцеловала.

— О-о-о! — заволновалась толпа вокруг. — Рыжие, они страстные!

— А еще колючие, вредные… — Я собралась наступить ему каблуком на ногу, когда Матиас вовремя добавил: — Очень добрые и красивые.

Это он обо мне? Симаймасита,[38] в общем! У супруга явно плохо и со зрением, и со… вкусом! Но все равно… прия-я-ятно!

Меня сказанное от неожиданности ввергло в состояние ступора, и в то время как я придумывала достойный ответ, принц подхватил меня на руки и со всеми пудами бриллиантов и материи доставил к подножию собора.

На третьем или четвертом шаге я отмерла и вовсю принялась разглядывать храм. О нем стоило сказать отдельно…

До этого времени я была абсолютно уверена: главный собор столицы, в котором свершится коронация, тот самый легендарный собор, в котором великий Лелунд получал помазание на свои долгие и успешные завоевания, должен быть еще прекраснее, пышнее и богаче, нежели тот, в котором мы венчались.

Облом. Нет, не так. Грандиозный, поразительный, катастрофический ОБЛОМ! Целое мегаобломище!

Он был большой, этот храм. Верно. Снаружи напоминал какой-нибудь шотландский форт архитектурой и толщиной каменных стен с прилегающей пирамидальной колокольней. Двухэтажный, приземистый и основательный домина. С узкими высокими окошками (чуть не сказала — «бойницами»!). Серая черепичная крыша… присмотрелась: черепица тоже не из глины — каменная. И хоть бы где какое украшение! Только перед входом вбитые в землю голые чугунные знаки Марая, нечто среднее между крестом и звездой, символически завернутое в цветок. Такие же знаки были изваяны выпуклыми барельефами в камне по фронтону церкви. И… все! Убиться можно. Минимализм на грани фантастики.

Дальше рассматривать стало некогда. Под одобрительным взглядом Амадина меня поставили на землю — вернее, на ковровую дорожку, уже практически незаметную под ворохом накиданных в порыве верноподданнических чувств цветов и букетов.

— Приветствую тебя, сын мой! — трубным гласом объявил король и лукаво подмигнул мне.

— Приветствую тебя, сын мой! — повторила королева и, в свою очередь, посмотрела на меня с нескрываемой ненавистью. У меня затряслись плечи от еле сдерживаемого смеха. Наверно, это нервное, но Омелла настолько комично выглядела, обращаясь к принцу по протоколу «сын мой» и при этом так страдальчески морщась… мачеха, не желая того, невольно добавила себе возраста, а для молодой цветущей женщины это самое страшное, что она может себе пожелать.

— Следуйте за нами! — торжественно возвестили уже оба. Затем король и королева развернулись и под крики толпы вошли в храм.

Выждав несколько минут, мы последовали за ними рука об руку под радостные восклицания подданных.

Внутри собора было немножко сумрачно и волнующе. Собственно, света хватало, он лился из окошек и смягчался свечами изящных кованых светильников, которые свисали с потолка и стояли вдоль проходов. Видимо, это у меня от волнения потемнело в глазах.

Оранжевая бархатная дорожка между некрашеных деревянных скамеек вела к алтарю.

Приглашенные гости уже сидели по лавкам. При нашем появлении они вставали и тут же садились на места, стоило нам миновать их ряды.

Внутри собор казался просторным, светлым (за счет побелки и отсутствия фресок и икон на боковых стенах) и… убогим. Я шла в легкой растерянности и вертела головой по сторонам. Какой контраст между пеной каменного кружева, садом скульптур, воплощенной грезой — и полуфортом-полу… да простят меня верующие! — полутюрьмой!

Муж остановился и тихо прошептал мне:

— Оставайся тут и повторяй все за мной, — после чего сделал три шага вперед.

Мы находились практически около алтаря. На небольшом возвышении стояли Амадин и Омелла. В нескольких шагах от них — Матиас, и чуть позади него — я.

Из бокового входа появился богато одетый богослужитель с ритуальной чашей королей.

— Опуститесь на колени, дети! — сказал он, обращаясь к нам с принцем.

Мы послушно опустились. У меня этот процесс занял гораздо больше времени, чем у мужа, по причине негнущегося платья. В смысле, я пыталась преклонить колени, но платье стояло насмерть! Нашу миниатюрную войну прекратил подбежавший молоденький служка и помог мне достаточно удобно устроиться, подложив под колени мягкую подушку и буквально «сломав» платье. Платью это не понравилось, и оно, защищаясь от насильственного вторжения, поцарапало несчастного ограненными камнями.