Лев Гроссман - Земля волшебника

— Выше, выше! — Пока гиппогриф послушно набирал высоту, она усилила свое зрение, применив чары дальности, фокусировки, разрешения и ночного видения. Если уж ей выпало такое, надо отнаблюдать все как есть. Слух она тоже усилила; быть ей этой ночью записывающим ангелом.

Мозг отказывался перерабатывать информацию, которая в него хлынула. Дженет буквально шарахалась от мелькающих перед глазами картин, но терпела. Все теперь на ней. Больше некому.

В Филлори выдалась беспокойная ночь. Не одни только люди метались, покидая свои дома: чернильная масса Темного леса на западе тоже пришла в движение. Деревья, наделенные разумом, выдергивали из земли корни и брели на восток, к Белому Шпилю. Их суставы скрипели, будто говоря: ну, наконец-то мы разберемся с Лесом Королевы, покажем им, где раки зимуют. За одушевленными путниками оставалась щетина обыкновенных деревьев, костяк первоначального леса.

Лес Королевы, в свою очередь, занял оборонительную позицию, раскинувшись полумесяцем вокруг Белого Шпиля.

С юга, наперехват Темным (которых вообще-то должна была остановить Дженет) шли не столь высокие, но не менее задиристые деревья из Кориании с яблонями и грушами во главе.

Бирнамский лес на Дульсинан двинулся. Как это по-макбетовски. Или по-гамлетовски, она не помнила точно.

В Белом Шпиле светились все окна. Прямо нью-йоркский небоскреб, где идет крутой адвокатский корпоратив.

Мужчины во дворе облачались в доспехи — с кем они, интересно, собрались драться? То ли они не в курсе, то ли сама Дженет чего-то не догоняет. Может, они еще в детстве слышали пророчество про эти дела. В рог-то, заметим себе, не она трубила.

Ее глаза, как два зорких прожектора, обшаривали зеленые холмы Филлори. Внизу, помимо деревьев, бежала, скакала и перепархивала разная живность. Олени, лошади, медведи, птицы, летучие мыши, разная мелочь вроде лис и хорьков. Волки и большие кошки трусили бок о бок — в оставшиеся часы Дженет предстояло возглавить мультивидовую нацию. И все, кого ни возьми, валом валили к Белому Шпилю.

Хотя нет, не все! Некоторые уже добрались и поджидали идущих. Все распри этой сумасшедшей страны в роковую ночь ожили с новой силой. У замка окопались, видимо, говорящие, а простые звери шли воевать с ними. Дженет и не знала, что они так люто ненавидят друг друга: эта битва, должно быть, замышлялась веками.

Неговорящие надвигались бесформенной кучей, говорящие стояли ровными рядами в полях, топча посевы, как всякая армия от начала времен. Ночь без правил, карнавальная атмосфера. Самые быстрые в авангарде неговорящих уже перемахивали, поодиночке и парами, через каменную ограду. Леопарды, не обращающие на антилоп (или газелей) никакого внимания, несколько львов, дикие лошади и еще фиг знает какое зверье. Вторую волну возглавляла стая очень крупных, энергичных, амбициозных собак.

Они врезались в стройный порядок говорящих с тошнотворным хрустом, наводящим дрожь даже на расстоянии. Этот звук делал происходящее еще более реальным, чем распадающееся солнце, возвещая о бесповоротной гибели всего сущего и о том, что, как раньше, уже не будет.

Кошки тут же сцепились с кошками, катаясь в облаке пыли; схваток между кошками и собаками Дженет пока не видела.

Говорящие кричали совсем как люди:

— Ко мне! Ко мне!

— Справа! Держи правый фланг!

— Не отступать, так вашу! Стоять!

Матч шел, в общем, на равных. Говорящие были умнее, организованнее и в целом крупнее своих противников, неговорящие брали числом. Дженет осознала, что инстинктивно болеет за говорящих — почему, собственно? Разве они чем-то лучше немых? Их хотя бы даром речи наделили, а тех? Пожалуй, будет честнее, если победу в этой последней, ничего не решающей битве одержат неговорящие.

Дженет вспомнила о ленивцах. Их часть, если таковая имеется, дойдет сюда где-то через месяц, когда все уже будет кончено — хотя они, наверно, не участвуют вовсе. А что там за медведь крушит врага направо-налево — не Тишок ли? Разозлить его нелегко, но уж когда разозлится… Настоящий берсеркер в стальном воротнике, не иначе влил в себя пару бочонков шнапса.

Хоть бы он-то остался жив. Впрочем, если подумать… В живых здесь никого не останется, так не лучше ли погибнуть в бою, чем видеть, как твой мир рушится у тебя под ногами? Гиппогриф мчался дальше, и Тишок скоро пропал из вида. Теперь Дженет уже не узнает, выжил он или нет.

В воздухе тоже шли бои: птицы сшибались, брызгая кровью и перьями. Сцепившиеся насмерть пары камнем падали с неба — Дженет так и не отследила, расцепляются ли они перед ударом о землю.

Замок обороняли люди. Дженет, сосредоточив свое магическое зрение, пыталась разглядеть, с кем они бьются. С лорианцами? С обезьянами? Нет, это зверолюди, что обитают в Гробнице Эмбера. И темные эльфы в черных, хитинового вида доспехах. Где они таились все это время?

Защитниками командовали Поппи и Джош. Он стоял на стене, она летала над полем боя на манер голенастой валькирии, отражая вражеский огонь в форме копий и стрел.

Давай-ка, Поппи, уходи из-под обстрела. Вот так, молодец. Только они с Джошем способны вывести Дженет из этого волшебного бардака. Последний вертолет из Сайгона.

Что у нас еще плохого? Словно апокалиптическую порнушку смотришь, честное слово. Еще так еще: вон кентавры шпарят из своего Убежища. Сомкнутым строем — поколениями тренировались, поди. Вступают в бой, сражаясь, как правило, двоеручно — короткими мечами рубят или из луков стреляют. Мать моя, да они говорящих бьют! Вон, один оленю башку срубил. Кровавый фонтан взмыл высоко и сник.

Вот сволочи — понятно теперь, почему их никто не любит. Нацисты поганые. Думают, что истребят другие разумные виды и установят свой фашистский режим. Такого даже Дженет терпеть не станет. Она послала в их колонну пару молний и получила в ответ тучу стрел. Гиппогриф, успешно обойдя их, на миг повернул к ней голову. Какого хрена, читалось в его желтом глазу, на это я не подписывался.

— Извини. — Дженет потрепала его по шее. — Просто я на дух не выношу этих тварей.

Кентавры начинали уже теснить говорящих, но тут в них врезались клином единороги. Дженет отвернулась. Увидишь один раз, как единорог вспарывает грудную клетку кентавра — больше ни в жизнь не захочешь. Разбирайтесь сами, ребята, королева пасует.

Сверху могло показаться, что Филлори играет в шахматы само с собой. К месту сражения подтягивались отставшие минотавры — союзники кентавров, естественно, — а сверху пикировали грифоны с пегасами. От пегасов в бою толку мало — копытца у них легкие, крылышки лебединые. Достойно уважения, что решили все-таки поучаствовать. Зато грифоны — это да, летающие крепости прямо.