Матабар (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич Дрой
Учитель Парнас утверждал, что Тавсеры и дальше бы занимались своими грязными делами, если бы однажды по ошибке не ограбили поезд Казначейства. Каким образом состав, перевозивший налоги в Метрополию, оказался на путях, где его в принципе не должно было быть — загадка.
Итог же истории в том, что оперативники второй канцелярии загнали банду, повесили каждого её члена, а самого Тавсера казнили в Метрополии, живьем содрав с последнего кожу. Говорят, что тот не кричал от боли, а смеялся и проклинал всех первородных. Это и сделало его символом для отребья, рассуждающего о превосходстве людской расы.
— Вот ты, Арди, вроде здоровый лоб. И по укладам своих предков — взрослый и самостоятельный охотник.
— Все так, — кивнул парень.
— Вот только… видишь перед собой дверной косяк?
— Чего?
— А того, мальчишка, что иногда мне кажется, что даже у дверного косяка в некоторых вопросах мозги работают лучше, чем у тебя.
Арди хотел было возмутиться, но не успел. Эрти вышел в коридор, выпуская из ванной комнаты облака пара и влажный, бьющий по лицу воздух, а когда Арди проморгался, то дверь перед ним уже захлопнулась и послышался звук лезвия бритвы, натачиваемого о кожаный ремешок.
— Извини, — немного стушевался раскрасневшийся от горячей воды братец.
— Опять замерз ночью?
Эрти кивнул. Он часто мерз. Прошлым месяцем из-за этого приезжал врач из Дельпаса. Сказал, что все дело в крови. Что, мол, её слишком мало и она не греет конечности. Неизлечимая болезнь. Это сильно ударило по Шайи и… Келли. Арди был бы рад, если бы последний никак не отреагировал, но после вынесения диагноза у Шерифа появилось несколько новых седых прядей, а на лице — морщин.
Люди…
Врач оставил лекарств, забрал деньги и уехал в город. Арди же неделю вспоминал книги Атта’нха, но сидхе и народы Фае не болели малокровием, так что им не требовалось его лечить.
— Пойдем, — вздохнул Арди и приобнял брата.
— А как же…
— Умоюсь в ручье, — перебил охотник.
Они оба переоделись в одежду, которая им была уже маловата и, если пострадает на рыбалке, то не так жалко — всегда можно пустить на тряпки или распороть и сшить что-то для Кены на вырост.
Мама выдала им по свертку с сандвичами (и попросила Арди присмотреть за братом), из кладовки братья взяли удочки, ведро, и заботливо закрытую марлей жестяную банку с червями.
Эвергейл встретил рыбаков привычной суетой и кипящей жизнью. Впрочем, миновав несколько новых домов, застраивающих недавние поля, а теперь — улицу Памяти, братья оказались за пределами городка и, смеясь и переговариваясь, играя в догонялки и перегонки, за несколько часов пересекли луга и оказались у подножия гористых холмов. Арди бросил быстрый взгляд на восток, в сторону, где небеса царапали высокие пики. Снега уже сошли с большей их части, обнажив свободно дышащие серые камни и зеленеющие верхушки сосен и елей.
Где-то там, в горной долине, проснулся кедр, под которым они со Скасти могли целыми часами сидеть и слушать леса и ветра, травы и реки, птиц и облака. Арди тогда не знал, как сильно будет скучать по хитрому, трусливому сквернослову… и как многое из того, чему бельчонок обучил своего двуного друга, окажется неожиданно полезным и умным.
— Сильно скучаешь? — спросил Эрти.
Арди посмотрел на брата, затем улыбнулся и потрепал каштановые волосы.
— Пойдем, — махнул он рукой в сторону поднимающегося зеленой волной кряжа. — окунь и плотва сами себя не наловят.
Эрти какое-то время не двигался, после чего расслабился и побежал следом.
Они пересекли холмы, спустились по извилистой тропинке через скалы и вскоре оказались на вершине каменного языка. Слева и справа от него текли два притока, спешивших обняться широкой рекой.
В узкой части природный мыс раскинулся на метров десять, а в широкой, чем-то напоминающей пончик (на полуострове находился небольшой пруд) — на все двадцать. С густой растительностью, он мог похвастаться высокими деревьями, некоторые из которых, видимо забыв, что вокруг лето, зачем-то примерили осенние, цветастые наряды.
Братья, прыгая по камням, ловко и легко, добрались до косого берега мыса и, разложив снасти, открыли банку с червями, нанизали парочку на крючки, после чего закинули тех подальше в реку.
Эрти, прищурившись, внимательно следил за поплавком, будто надеялся, что вот уже сразу, в первые секунды рыбалки, сможет выловить добычу. Арди же, заметив как рыба вольно плавает почти у самой поверхности водной глади, только немного вздохнул. Ему ничего не стоило выловить её голыми руками и… ну ладно, может, учитывая, что за последние полгода он мало практиковался (вообще не практиковался) в подобном, то такая ловля заняла бы какое-то время, но все же… Но все же он пришел сюда не ради себя, а ради брата. Так что, точно так же, как и Эрти, Арди молча следил за поплавком.
Вокруг шумел ветер, качая изумрудные ковры крон, раскинувшиеся по обе стороны от реки. Такие плотные и на вид шершавые, что напоминали собой скорее мох, нежели верхушки деревьев.
Арди плохо знал эту часть лесных разливов, так как они с друзьями никогда не появлялись на западных склонах. Тогда, не помня своего прошлого, охотник не понимал почему, а теперь знал. Знал, что зверь сторонился «новой Алькады», наводненной людьми.
К примеру, в нескольких часах к югу отсюда находилась крупная лесопилка, а еще дальше, если обогнуть скалы, можно наткнуться на вход в шахты, где добывалась Эрталайн — руда, содержащая Лей-кристаллы. Ну и не говоря уже о поселках, включая Эвергейл, расположившихся у подножья.
— Арди.
Охотник вздрогнул и отвлекся от своих мыслей.
— Да?
Эрти хотел что-то сказать, но промолчал. Лишь неловко поджимал губы и дергал удочкой. Арди не стал торопить брата. Он еще не до конца понимал, как устроен мир людей, но у зверей расспросы считались бестактным поведением и ни к чему, кроме драки, не приводили.
Когда брат будет готов, он…
— Я знаю, что папа — это не мой настоящий отец, — голос Эрти прозвучал сухо и немного дрогнул. — Но я не знаю никакого другого папы кроме этого, и…
Он опять замолчал и отвернулся в сторону. Арди же, посмотрев на удочки, начал сомневаться, что его позвали сюда именно рыбачить. Как правильно говорила Анна — Эрти не был глупым ребенком. Скорее даже наоборот. И, если честно, Арди подозревал, что Эрти, когда вырастет, станет куда умнее своего старшего брата.
— Его звали Гектор, — произнес Арди, стараясь не замечать, как цепкие, когтистые лапы вцепились ему в сердце. — Гектор Эгобар, Егерь Императорской Армии. Последний из Матабар. Хотя… наверное сейчас так лучше называть дедушку.
— А не тебя?
— Меня? — удивился Арди. Он никогда раньше не задумывался над тем, чтобы называть себя «последним из Матабар». — Я, как и ты, полукровка. Во мне лишь половина крови племени нашего отца.
— Половина, — повторил Эрти и чуть сник. — Раньше дедушка раз в месяц просил меня помочь ему сделать деревянные игрушки, — Арди вздрогнул. — но потом перестал. Он сказал, что кровь охотников во мне слишком крепко спит и вряд ли когда-то проснется.
— В этом нет ничего плохого, — пожал плечами Арди. — Так что не пережив…
— Я думал, — перебил Эрти. — что если смогу стать… стать… как ты, то увижу… отца.
Папа… отец. Видимо первым словом брат называл Келли, а вторым — Гектора. Да уж… Эрти точно не был глупым.
— Дедушка мне в детстве рассказал одну историю, Эрти, — улыбнулся Арди, чувствуя, как его щеку обжигает капля влаги. — что когда Матабар уме… уходят, то превращаются в своих духов.
— А каким был дух отца?
Арди невольно коснулся до того места, где висел клык Эргара.
— Снежным барсом, — ответил он. — так что, когда вырастешь и если будешь себя хорошо вести и прилежно учиться, я отведу тебя в настоящую Алькаду.
