Тамора Пирс - Воля Императрицы

— Я буду рада уехать как можно скорее, не смотря на Ризу, — добавила Даджа, осторожно целуя Трис в макушку. — Не обращай внимания на Сэндри. Она становится Её Дворяншеством только когда сильно напугана.

Она последовала за Браяром прочь из комнаты.

Трис посмотрела на Сэндри. Лекарь откашлялся.

— У меня такое ощущение, будто я тебя бросаю, — объяснила Сэндри, глядя в пол.

— Попытайся ощутить, что следуешь здравому смыслу, — тихо предложила Трис. — Именно так я и поступаю, когда знаю, что делаю то, что считаю правильным.

Она проглотила лекарство. Лекарь поставил чашку в сторону, и вывел Сэндри из комнаты, закрыв дверь у себя за спиной. Последний взгляд на Трис показал Сэндри, что та закрыла глаза. Она уже спала.

Сэндри опустила крышку своего последнего дорожного сундука, и заперла его, затем кивнула лакею, разрешая унести сундук. Она подумала, не следует ли ей последний раз взглянуть на Трис. Та почти не просыпалась за последние два дня, напитанная заклинаниями троих лекарей. Сэндри, Браяр и Даджа уже попрощались с ней в обед. Сэндри почему-то сомневалась, что Трис встанет на заре, чтобы помахать на прощание их маленькому каравану из трёх магов, Гудруни с детьми, Жэгорза и десяти солдат, которых Амброс отправил сопровождать её до границы.

Сэндри посмотрела на Амброса, сидевшего у окна и читавшего бухгалтерскую книгу.

— Хотела бы я, чтобы ты не посылал со мной этот десяток охранников, — сказала она своему кузену. — Они нужны тебе дома, и без них мы будем двигаться быстрее.

— Это выглядело бы недостойно, опусти я тебя без них, — сказал Амброс своим обычным сухим тоном. — Я не позволю никому утверждать, что я не выполнил свой долг перед тобой.

Сэндри покачала головой, и взяла с кровати папку с бумагами от юриста. Она дала её Амбросу.

— Они засвидетельствованы и заверены как положено. Юрист подал копии в судебные канцелярии здесь и в округе Ландрэг. Всё как я и обещала. Тебе никогда не придётся снова посылать мне фиксированные выплаты каждый год. Прежде чем отсылать мне деньги, ты сначала позаботишься о любом ремонте и улучшениях владений.

— Но императрица продолжит облагать меня налогами. Я — не владелец земель, и не могу возражать против налогообложения в суде. И я не смогу освобождать других невест, таких как Гудруни, потому что я — не их сюзерен, — указал Амброс.

— Делай так, как предлагает юрист в этих бумагах, — Сэндри указала на папку, — и внеси всех незамужних женщин в моих владениях в списки своих собственных земель, чтобы ты мог объявлять себя их сюзереном. Он говорит, что это должно выстоять в суде. Это дорого, но ты можешь взять деньги на это из тех, что послал бы мне — с моим благословением.

Сэндри скрутила в руках платок.

— Кузен, если я отсрочу мой побег, то рано или поздно императрица найдёт способ удержать меня здесь. Этого я позволить не могу. У меня в Эмелане есть дела, о чём она отлично осведомлена. Я сказала ей, что не останусь. Я не подчинюсь этой знаменитой воле императрицы. Я нужна Дедушке, и ты управляешь землями гораздо лучше, чем могла бы я. Разве нельзя просто оставить всё как есть?

Амброс собирался было ответить, когда в открытую дверь постучалась служанка:

— Прошу прощения, Клэйхэйм, Сагхад, но к клэйхэйм с визитом явился мужчина. Он говорит, чтобы я представила его лишь как Шана.

— Он играет в рискованную игру, — пробормотал Амброс, вставая, чтобы уйти.

Сэндри встала, отряхивая юбки:

— Я его приму в малой гостиной, — приказала она.

Когда служанка ушла выполнять приказ, Сэндри пошла в гардеробную, чтобы проверить свой внешний вид. Её платья сочетали два оттенка синего, придававших яркости её глазам. Она убрала выбившийся локон волос, и надела на голову прозрачную белую вуаль, затем мягко прикусила губы, чтобы прибавить им красноты.

«Не знаю, зачем я это делаю», — подумала она. «После того, как он мне лгал. Заставил меня думать… что ж! Я по крайней мере выскажу ему всё, что я о нём думаю!»

Шан стоял у окна, когда она поспешно вошла в комнату с высоко поднятым подбородком и сложенными на груди руками. Когда он обернулся и поклонился, она поймала себя на том, что любуется его широкими плечами, и тает от его доброй улыбки. «Прекрати!» — приказала она себе. «Он игрался с тобой как с рыбой на крючке — перестань вести себя так, так влажно!»

— Сэндри, мне сказали, что ты уезжаешь.

Шан в два шага оказался рядом с ней. Прежде чем она осознала его намерения, он обхватил её сильными руками, и поцеловал её, медленно и нежно. Когда она попыталась отстраниться, он просто углубил свой поцелуй. Наконец, когда у них обоих закончилось дыхание, он отстранился, чтобы прошептать:

— Не уезжай. Останься. Выйди за меня замуж. Я тебе нравлюсь, я знаю. Я думаю, что стану чудесно забавным мужем.

Это привело её в чувство. Когда он навострился на ещё один поцелуй, она упёрлась ладонями в его широкую грудь, и толкнула. Это было всё равно, что пытаться толкнуть мраморную статую.

Доносившийся снаружи стук древесины о древесину напомнил ей, что слуги всё ещё носили их багаж для их завтрашнего отбытия. Шан прижал её к себе покрепче, и пробежался губами по её уху. Сэндри ахнула, когда её предательские коленки ослабели, затем приказала его одежде оттащить его прочь.

Шан не мог сопротивляться своей собственной одежде, тянувшей его назад. Он держался за Сэндри, пока она не призвала стул с мягкой подкладкой. Поскольку подкладка была крепко прибита к сидению, весь стул врезался Шану под колени. Он вскрикнул, и отпустил её. Его одежда дёрнула его вниз, на стул, и сплелась с подкладкой.

— Не пытайся встать, — дрожащим голосом предупредила она. — Если попытаешься, то клянусь Шурри, ты уйдёшь домой с неотделимым от штанов стулом. Ты будешь посмешищем всего Данкруана, а также твоего драгоценного двора.

Он уставился на неё так, будто она совсем сдурела:

— Что происходит? — хотел узнать он. — Я тебе нравлюсь!

Он ухмыльнулся:

— И я знаю, что тебе нравится со мной целоваться.

— В жизни есть и другие вещи, помимо поцелуев, — парировала Сэндри, повторяя услышанную однажды от домоправительницы своего деда фразу. — Ты правда мне нравился — пока я не узнала, какой ты двуличный лжец! Ты виделся со мной тайком, потому что ночью ты слишком занят, в покоях Берэнин!

Шан покачал головой:

— Это не имеет никакого отношения к нам с тобой, Сэндри. Да, я — её любовник, но у меня нет особого выбора. Она держит меня за завязки кошелька.

— Я бы сказала, что это не всё, за что она тебя держит, — огрызнулась Сэндри, покраснев от своей собственной вульгарности.

— И снова говорю, это не имеет никакого отношения ни к нам с тобой, и к нашему браку. Когда мы вступим в брак, я буду полностью твоим. Я буду верным мужем, и хорошим отцом, — сказал он, протягивая к ней руки. — Мы сможем чудесно зажить вместе.

— Ты получишь гораздо больше, — сказал Амброс.

Дверь была чуть-чуть приоткрыта. Теперь Амброс открыл её до конца, и вошёл. Как всегда педантичный, дверь он закрыл за собой.

— Першан не упоминал, что Росы были вторым самым могущественным родом в империи, пока его отец и дяди не проиграли большую часть владений? — осведомился Амброс, проверяя обивку стула, будто чтобы убедиться, что та на него не нападёт. — У них есть пятьдесят акров там, где раньше было двадцать тысяч. Из двадцати мест в Дворянской Ассамблее они сохранили одно.

Он осторожно сел, и продолжил:

— Я думаю, что Першан явился ко двору, думая, что сможет обольстить императрицу, и уговорить её выйти за него замуж. Это даже могло сработать — его род так обнищал, что он не представляет угрозы лордам, которые отвергли бы более могущественного человека в качестве Имперского Консорта. Если бы она представила им такой брак, то они вполне могли бы его одобрить.

Амброс обратил на пленника ледяной взор своих бледно-голубых глаз:

— Но он теперь лучше узнал Её Имперское Величество, правда, Шан? Она не шутит, когда говорит, что не будет делиться властью. Когда он ей наскучит, он снова станет никем, а не мужчиной, способным на неё влиять. И он ей таки наскучит. Кэнайл это может подтвердить.

Амброс перевёл взгляд на Сэндри, когда она опустилась на стул.

— Но появилась ты. Если бы ты хотела, то могла бы иметь в империи реальную власть. Ты родственна имперскому дому, очень богата сама по себе благодаря плодородным землям, подданным, шахтам, рыболовным промыслам и лесам, являющимся частью твоего наследства. Женившись на тебе, Першан фэр Рос стал бы великим дворянином. Он больше не страшился бы дня, когда имперская улыбка исчезнет. Даже Берэнин пришлось бы обращаться с ним уважительно.