Денис Субботин - Огненный дождь

Тут и случилось самое неподходящее событие – от лагеря Медведей наконец-то подоспела помощь. Конная. Почти сотня воинов. Вёл их витязь Яробуй и судя по его дикому рыку, настрой был самый решительный. Увидев такое дело, расположившиеся на холме воины-туры поспешили им навстречу. Но обстоятельства уже складывались против них. С подходом целой сотни, да ещё конной, уже медведи имели преимущество в числе. Да и свежих бойцов у них было куда больше. Когда Яробуева чадь врезалась в ряды соперника, туры дрогнули и побежали. Их догоняли, в дело пока шли только плети, но умелой рукой и плетью можно зубы вынести, глаз выстебнуть или хорошую рану нанести. В ответ туры схватились за дреколье, нескольких всадников вынесли из сёдел. Кажется, кое-где и сталь засверкала…

2.Князь Лютень. Медиалина и окрестности. 12 день месяца Бокогрея.

Впервые за много дней Лютень позволил себе отдохнуть и не встал с ложа, хотя за окном было далеко не семь пополуночи – время обычного его пробуждения. Устал, после вчерашнего, чуть не закончившегося дракой спора с Буйславом Владенским. Князь-тур, ничуть не укрощённый возрастом, был первым и в бою, и в хмельном угаре пира… и на ложе, как поговаривали. Когда же хоть чего-то из этих трёх составляющих своего успеха недоставало, Буйслав зверел и бросался на друзей. Сейчас, когда с последнего серьёзного боя миновало больше трёх седмиц, почти целый месяц, Буйслав похож был на быка в период весеннего гона. Свирепый, с налитыми кровью глазами, он ходил по лагерю, злобно зыркая по сторонам. Встречал каждую разгляду, каких много было послано во все стороны. На вчерашнем совете, грохоча кулаком по столу, требовал немедленного штурма. Не Кирифора, так Дарии. Там, по слухам, которые ему сорока на хвосте принесла, и войска-то нет никакого. Две арифмы пехоты… Рази ж это – войско?!

То, что Дария обладала мощнейшими стенами, что осадить её целиком не представлялось возможным в свете того, что город этот был морским портом, князя не смущало ни капли. Вишь ты, он и не думал облагать её всерьёз, кажется решительно настроенный на немедленный приступ. Сколько при этом погибнет простых воев, ратаев и ремесленников, для него – не важно?!

Лютень сердито сел на шкурах, невольно потревожив второго обитателя ложа – совсем ещё юную, толком не оформившуюся базиликанскую девушку, которую ему вчера подарили витязи дружины. Была она совершенно не в его вкусе – худа и черна, только глаза выделялись огромными своими размерами, что почти уродовало её и без того не слишком красивое лицо, да чёрные волосы, ниспадавшие до пят, вызывали какие-то эмоции. Впрочем, отказаться он не мог – обидел бы дружину, потому согласился. В общем не пожалел – более трёх месяцев без женщины, это тяжело. Тем более для молодого, полного сил мужа…

-Спи! – коротко бросил князь по-базиликански. – Это мне вставать надо! Отдохни…

Девушка, чьего имени он так и не спросил, робко и застенчиво улыбнулась ему. Уже хорошо – не так давно смотрела с явным ужасом, а вечером, изголодавшись по женщине, он был грубоват… Теперь и сам понимал, тогда – не мог сдержаться.

-У тебя хоть кто-то остался из родных? – спросил Лютень больше для того, чтобы хоть о чём-то говорить.

-Нет… - всхлипнула девушка. – Твои стратиоты, благородный архонт, вырезали весь наш викус. Наши мужчины слишком яростно обороняли нас…

-Война – штука жестокая. – неловко сказал князь, чтобы хоть что-то сказать. – Мне жаль…

-Меня всё равно должны были скоро продать замуж! – философски и довольно спокойно, успокоившись удивительно быстро, сказала базиликанка. – Я уже вошла в возраст невесты… Кто только меня теперь возьмёт, такую… порченую!

-Брюхо девке не укор! – грубовато пошутил Лютень. – Значит, может понести! А ежели от витязя понесла, так и вовсе хорошо! Сын героя – в дом, дому – прибыток и почёт!

-У нас – нет! – возразила девушка. – Мне теперь разве что в обитель Святой Розы. Благо, она совсем тут рядом…

-Ну, в обитель, так в обитель! – Лютеню надоело трепаться о пустяках, да и настроение, пусть и испортилось слегка, не располагало к грустным разговорам. – Ратша!!!

Вместо меченоши вошёл Мирон. Что-то дожёвывал, мерзавец, за обоими щеками, как у хомяка – сплошные запасы!

-Звал, княже? – промычал стремянный, старательно проталкивая еду через глотку.

-Ты разве Ратша? – вопросом на вопрос ответил князь.

-Он отлучился! – Мирон вдруг улыбнулся. – Любовь у нашего Ратши завелась! Из местных… Девка, говорят, вдвое его шире и на голову выше!

-Ничо! – не смог удержаться от улыбки и Лютень . – Сила мужская – не в росте! Главное, чтобы ему по душе была!

-Так говорю же, каждый божий день туда несётся! – удивился Мирон. – Правду сказать, я этого совсем не понимаю. Ну, так то я…

Про Мирона и впрямь хорошо было известно – девок сторонился, старался без большой нужды с ними даже не разговаривать. Если же такое всё же случалось, мычал, словно телок, до всего приходилось доводить его, как на верёвке. Мог нагрубить, даже надерзить… Когда разговор между отроками заходил про девок-чернавок, задирал нос и без устали твердил, что ему никто не нравится. Притом про его давнюю любовь к одной из боярских дочек ведал последний холоп княжеского крома. Но – все молчали. И сама возлюбленная – тоже…

Мирон был завидным женихом – сын боярина, одного из лучших воевод княжества, обласканный князем и наверняка, если всё пойдёт гладко, станет боярином сам. Пока среди его добродетелей разве что острого ума да храбрости сугубой не присутствовало. А так – красив, статен, мягок и к людям добр. Всегда ровен, спокоен, приветлив… Его даже звери любили!

-Поесть принеси! – грубо приказал князь, и улыбка немедленно сошла с лица стремянного. – Ей – тоже. Квасу, если у тебя найдётся… нет, лучше варёнухи! Погорячее.

-Это – есть! – заверил Мирон. – Ратша, перед тем как уйти, заварил покрепче. Котелок над огнём стоит, бурлит… Могу ещё мясо подать. Поросёнка на вертеле зажарили, от него ещё полть осталась. Холодная. Овощей немного, яблок… Прости княже, сегодня немного чего есть! Обоз ещё не пришёл…

-Заморишь своего князя голодом! – проворчал с наигранным неудовольствием Лютень. – Ладно, неси! И девке – вина. Базиликанцы ж без него есть не могут…

Мирон коротко поклонился и вышел. Князь, натягивая поверх исподнего белья походные, уже порядком заношенные порты и рубаху, буркнул что-то в одежду.

-Что? – не поняла девушка. – Ты что-то сказал, господин?

-Я спросил, как тебя зовут! – сердито повторил Лютень. – Так как, всё-таки?

-Анфиса! – медленно ответила она. – Отец назвал меня так потому, что появилась на свет в априлусе, вместе с первыми цветками! Правда, потом говорил, что завяла ещё в детстве…