Pinhead - Визит из невыразимого

— У нас есть один колдун, — деловито сказала она, принимаясь за другую его руку, — в нашем отделе. Он специализируется на зельях. Настоящий волшебник!

— Колдун, который волшебник. Здорово! — усмехнулся он, забирая у нее флакон. — Случайно, не по его книжкам обучался Снейп?

Он осторожно капнул жидкость ей на щеку и скулу и бережно, пытаясь подражать ее манере, стал втирать в ее царапины, которые на свету показались ему не такими ужасными как в полутьме.

— Нет, Гарри, в отделе своя этика. Без согласования никто не будет выносить секреты наружу, тем более, писать книги.

— Вот как, — он поднял бровь, — тебе это, наверное, не слишком-то нравится?

— Кое-какие правила действительно жестковаты. Но это продиктовано соображениями безопасности, ты должен понять…

Касаться ее лица была невероятно приятно. Она вся была такая нежная, тонкая, и лицо тоже, кожа мягкая, бархатная, даже царапины, казалось, были какими-то не такими как у обычных людей. Нежнее.

— Поворачивайся, — скомандовал он.

— Зачем?

— Затем. Ты пока еще сама этого не чувствуешь, но на тебе сзади вся одежда разорвана. И царапины там похлеще, чем на лице. Если сейчас не обработать твоим волшебным средством, то защиплет так, что будешь на месте скакать.

Она послушно повернулась, слегка ссутулившись. Блузка была разодрана буквально в клочья, которые висели горизонтальными полосами, открывая багровые линии на коже. Он набрал в ладонь побольше средства и широкими движениями провел по ним, стараясь не попадать на узкие бретельки бюстгальтера, чувствуя, как внутри него растет уже подзабытое напряжение. Дотрагиваться до нее теперь было как-то по-другому, чем раньше. Раньше он, с одной стороны, был вне подозрений, как лучший друг, с другой — не имел вовсе никаких прав. Теперь же он не только сам испытывал волнение, но и знал, что она чувствует его тоже, но, одновременно с этим, ощущал себя более спокойно, прикасаясь к ней, будучи точно уверен, что ей приятны его прикосновения. Это было странно. Совершенно новый опыт. Он понял, что нечто подобное ощущают… любовники замужних женщин. И тут же смутился от такой мысли.

— Гарри, прости, но тебе придется снять штаны, — заявила она, когда он закончил обрабатывать ей спину, — надо заняться твоей ногой. Не смотри на меня так жалобно! Завершим процедуры, пока магия не вернулась. Ну же, давай!

Он подчинился, присев на садовую скамейку под фонарем. Ей пришлось помочь ему стянуть брюки, нога болела ужасно. Так, что он даже боялся взглянуть туда.

На внутренней поверхности бедра расползся гигантский синяк, идущий от паха едва ли не до колена. Он был багрово-синего цвета и выглядел угрожающе. Гарри пришла в голову мысль, что им просто сказочно повезло. Ударься он о древко пахом, а не ногой, от болевого шока он бы точно потерял возможность что-то предпринять, и они бы грохнулись на землю с очень большой высоты.

Гермиона осторожно пощупала синяк пальцами.

— Боюсь, тут капельками не обойтись, — покачала она головой, — тут нужно кое-что посерьезней. Хотя, вроде бы, ничего особо страшного. Не могу на сто процентов определить без палочки, но точно ушиб тонкой мышцы бедра, возможно, надрыв сухожилия, но это вряд ли.

Она снова покопалась в сумочке, достала низкую, широкую банку и бинт.

— Давай я сам намажу.

— Не бойся ты так! — сдвинула она с улыбкой брови и стала втирать мазь в его ногу. Конечно, такого сказочного эффекта, как с каплями, не было, но стало намного легче, боль превратилась в тупую, ноющую, и он смог хотя бы немного вставать на ногу, после того, как она быстрыми движениями наложила бинт.

— Ты натурально готовый колдомедик, — улыбнулся он.

— А ты натурально готовый обормот! — сказала она с притворной сердитостью.

— Почему это?!

— Мне не нужна причина, чтобы это сказать. Это констатация факта. И я буду повторять его, когда захочу.

Пару секунд они смотрели друг на друга взглядами исподлобья, потом он хохотнул, а она заулыбалась.

«Отходняк!» — подумал он, шумно вздыхая.

— Иди, поищи свою метлу, — сказала Гермиона, укладывая лечебные склянки обратно в сумочку.

— Бессердечная! — воскликнул он, дурачась. — Как я там по темноте-то с больной ногой буду ковылять? Даже люмос не запустишь.

— А я думала, ты без своей метлы жить не можешь. Ничего с твоей ногой не случится, не волнуйся, — она похлопала его по плечу. — Ладно, сиди страдай, страдалец. А я пока пойду, взгляну, что творится на втором этаже…

— Гермиона, — он поймал ее за руку, сразу посерьезнев. — Что… это было?

Она покачала головой.

— Я не знаю, Гарри. Я могу только предполагать.

— В чем дело, ты можешь объяснить? Руквуд же мертв. Почему опять это начинается? Ты же говорила…

— Я не знаю.

Он сжал ее запястье сильнее и, потянув, усадил на скамейку рядом с собой. Она поморщилась, выхватила свою руку и тут же стала растирать запястье привычным движением. Наверное, он сам не заметил, как сделал ей больно и тут же зарекся про себя даже на самую малость превышать обычные свои осторожные прикосновения к ней. Она вся была такая тонкая и хрупкая!

— Послушай, — он наклонился совсем близко к ее лицу, смотря прямо в глаза, и спросил очень тихо, — какого черта ты сейчас побежала наверх? Без всякой защиты, без палочки, зная, что там тебя может ждать? Что это такое было?

Она моргнула под его пристальным взглядом.

— Гарри, ты…

— Нет, я не пытаюсь снова о тебе заботиться. И о твоем ребенке. Я всего лишь хочу понять, какого черта это было?

— Я просто… хотела, наконец, увидеть. Понимаешь?

— Что?

— Сам ритуал. Я до сих пор ничего не понимаю, Гарри. И меня это жутко беспокоит. Я просто решила рискнуть.

— И в этом не было ничего… личного?

Она отчаянно замотала головой.

— Нет, Гарри! Клянусь!

— Хорошо. И что же ты увидела?

Она сглотнула.

— Ничего.

— Там кто-то был? В смысле, человек?

— Я не видела. Не заметила. Это было… слишком страшно. Там… там правда словно была дыра… куда-то, что невозможно описать. Куда-то в совершенно невыразимое место. И всё было настолько неправильно, настолько неправильно, — она замахала руками, — я просто чувствовала, что мне там не место, не место, понимаешь?! И… ничего не помогает. Ни книги, ни опыты. Ничего! Я ничего не понимаю!

У нее на глазах появились слезы.

Он, неожиданно для себя, наклонился еще ниже и снял их собственными губами с ее глаз. Она отпихнула его и замолотила ладонями по груди.

— Ты же знаешь! Зачем делать такие вещи?! Зачем же мучить еще сильнее?! Иди, ищи свою метлу!