Ольга Вешнева - Мясорубка Фортуны

Но было для меня и новшество в развивающейся истории любви. Ни одну из прошлых женщин я бы не бросился спасать как Лизу. Я бы рискнул скорее ими, чем собой. Много видел я, как погибали мои любовницы, соратники по стае, учителя вампирского мастерства выживания. Ушли в мир духов хитрые прелестницы и великие воины… Многие века не брали их ни сабля, ни осина, но после нашего знакомства они умирали быстро и порой нелепой или позорной смертью. Я издали смотрел, как их терзали перевертные волки, как в их грудь входили охотничьи осиновые колья, как слетали с плеч их головы… Я мог бы попытаться их спасти, полезть за ними в пекло, рискуя самому остаться там навсегда, но… как бы распрекрасно они ко мне ни относились, как бы меня ни облагодетельствовали, я в мыслях не имел того, чтобы поставить кого-то из них выше себя… Нет, они не стоили моей жизни. Я не самурай, и не имею наследственной склонности к самопожертвованию.

А Лиза? Выходит, она стоит риска? Или все дурман злодейский, козни ее деда? С чего это я понесся за «Лексусом», вполне осознавая, что бомба под днищем может разнести меня на мелкие кусочки, и моей долгой и не такой уж тяжкой, чтоб на нее жаловаться, жизни придет конец?

Ответа я не знал. Затянувшееся внутреннее безмолвие меня пугало. А призрак торопил. Управляя мной как марионеткой, он дергал за нужные ниточки, вытаскивал все те, чувства, что долго блуждали во мне как в лабиринте, не находя пути к свету. И многого сказать не позволял. А ведь я поистине устал от лжи.

— Лизонька, ты жалеешь о недавней просьбе? — погладив щеку и подбородок девушки, я разорвал тяжелое молчание.

— Нет, Тиша, нет. Но я слегка боюсь… — Лиза влезла глубже на кровать и, стоя на коленях, скинула халат. — Знаю, я должна красиво двигать телом, как в стриптизе, но я… ты видишь, далеко не Юми… Руки немеют, — она сложила руки и пожала извинительно плечами. — Мне страшно… Говорят, в первый раз бывает очень больно.

— Не бойся, лапушка, — я подполз к ней на четвереньках. — Обещаю, ты не почувствуешь боли.

Дз-з-з-з-з!

Стакан с молоком, тонко звеня, полз по дрожащему в моих руках подносу, оттесняя к бортику шоколадный батончик с цельными лесными орехами.

Я стоял у кровати и смотрел на спящую Лизу безумными глазами. В памяти бесконечно прокручивался один и тот же эпизод. Снова и снова я переживал самый острый момент прошедшей ночи — чувствовал, как впервые вошел в нее, и видел, как ее широко распахнутые глаза полыхнули желтым огнем.

Всю ночь я не спал. Сидел на краю кровати в состоянии предельно близком к приступу панической атаки. Едва рассвело, и белые лучи осветили плотные кремовые шторы, я сходил на кухню… не за едой, а за ингредиентами для проверки.

Давным-давно, в самом начале мистической жизни, я выпил крынку молока, найденную в деревенском подвале. Ой, господа, страшно вспомнить, как потом мне было плохо! Я еще слыхом не слыхал о вампирской непереносимости молочного белка. Обратившая меня вампирша Людмила, под крылом которой я обретался с полгода, и которая так же, как и прочие влюбленные в меня женщины, плохо кончила свои дни, она (вот зараза!) не удосужилась предупредить меня о молоке. Сей вредный для нас продукт тем коварен, что не вызывает тошноты, когда его пьешь, и проявляет свою ядовитость спустя некоторое время.

Что до орехов… просто представьте себе, что измельченные мясные волокна, которые иногда нам нужно употреблять, если их хорошенько не разбавить жидкостью и недостаточно мелко размолоть, вызывают несварение вампирского желудка. Орехи — куда более тяжелая пища, чем мясо старой скотины. Нам они противопоказаны.

Я придумал жестокий тест. Но, право слово, не смолой же осиновой проверять, превратилась или нет Лизавета Филипповна в вампиршу.

— С добрым утром, любимая, — ленивое потягивание Лизы послужило мне сигналом к действию. — Твой завтрак в постель.

— А-а-а… Тиша… При-вет, — Лиза села, протирая глаза.

— Привыкаю к роли заботливого мужа… гражданского, — я вручил ей поднос. — Я староват для модного звания бойфренда.

— Шоколадка! — Лиза по-детски обрадовалась сладости.

Я контролировал время, сверяясь со швейцарскими часами на руке.

Лиза выполнила тестовое задание за три минуты. Время пошло.

— Ой! Сколько там натикало? — она заметила, что я смотрю на позолоченный циферблат. — Случаем, я не опоздала на экзамен по вождению?

— Без пяти одиннадцать.

— Проспала! Экзамен начался в десять, — одернув коротенькое ночное платьице, Лиза выскочила из-под одеяла и подлетела к шкафу. — Ну, ладно, все равно я сегодня в растрепанных чувствах, и ни шиша бы не сдала, — она повернулась по мне, держа в руках две вешалки — с зеленой блузкой и юбкой — карандашом. — Пойдет для работы?

— Вполне… Я подожду тебя внизу.

— Сделай мне кофе. Все просто. Сунь капсулу в кофейную машину… Увидишь большую черную квадратную штуку с маленьким носиком справа от хлебопечки и слева от мультиварки, выберешь кнопку…

— Увы, лапушка, — перебил я. — Ты поставила передо мной невероятно трудную задачу. Я, чего доброго, сломаю ценную машинку. Лучше сама с ней управляйся. Подожду тебя на кухне.

Я тоже пребывал в растрепанных чувствах.

На кухню Лиза прибежала бодренько, не проявляя ни малейших признаков отравления.

Зарядив кофейную машинку, она открыла мой персональный холодильник. Я прислонился к столу, чтобы не упасть от потрясения.

Хозяйка мясокомбината легко сняла с полки пятилитровую «бадеечку» с индюшачьей кровью, поставила ее на стол, открыла, понюхала…

Я перестал дышать.

— Тиша! — Лиза недовольно повела носиком.

Я плюхнулся на ближайший стул.

— Ты у нас теперь питаешься людьми? — Лиза истерически взвизгнула. — Кусаешь журналистов, владельцев кафешек, знаменитых гонщиков… Интересные предпочтения… Вчера не хотела тебе говорить, но сегодня скажу. После того, как Сэнсэй отвез тебя домой, к нам с Сатибо придолбался житель старого кооператива. Он рассказал, что ты напал на знаменитого гонщика Николая Колончука…. Тиша! Когда ты успел?

Я взялся за голову правой рукой и заглянул в свое отражение на зеленой столешнице как в бездонное озеро.

— Твоя индюшка скоро прокиснет или протухнет. — Лиза повернула «бадейку» наклеенной бумажкой ко мне. — Видишь дату? Ноль четвертое! И весь КРС датирован ноль пятым.

— Все израсходую в кратчайший срок.

— Теперь, когда мы с тобой практически семья, я не буду мириться с твоими дикими замашками, — пригрозила Лиза. — Если снова нападешь на человека, я дам тебе пендаля. Тут же вылетишь с моей виллы. Врубаешься?