Юлия Набокова - Vip значит Вампир

- Ты еще скажи - приверженность одной марке, - не удержался от насмешки Вацлав. - Фанат Версаче убивает всех, кто предпочитает Армани.

- А почему бы и нет? - вспыхнула я. - Мало ли, чем может руководствоваться больной на всю голову садист?

Вампир красноречиво посмотрел на меня, вложив в этот взгляд всю оценку моих умственных способностей.

Поиск убийцы усложнялся тем, что ни по одному преступлению не удалось обнаружить свидетелей, хотя Гончие опрашивали всех людей, которые жили или работали поблизости.

- А почему бы тебе просто не почитать мысли всех вампиров? - предложила я. - Убийца-то непременно проявит себя. А телепатия поточнее детектора лжи будет.

- Думаешь, это так просто? - хмуро огрызнулся Вацлав. - Что ж, попробуй! Никто из вампиров не откроет своих мыслей Гончим - нас все боятся.

Я же открыла, подумала я и осеклась под взглядом Вацлава.

- Ты еще не научилась закрываться, - усмехнулся он.

- А если подключить старейшин? Им же все доверяют?

- Если бы все было так легко, мы бы тут сейчас не сидели, - разозлился вампир. - Нельзя так просто копаться в чужих мыслях.

В моих почему-то все копаются, мысленно возмутилась я.

- Жанна, - вздохнул Вацлав, - я тебе уже объяснил, почему так с тобой происходит. Ты научишься, и это пройдет. В остальном же мы можем общаться между собой телепатически. Но только при обоюдном желании.

- Но мысли Нэнси ты как-то на допросе читал, - удивилась я.

- А она уже поняла, что скрываться бесполезно, и разрешила мне сделать это. В принципе, я могу сломать любую ментельную защиту. Но на это нужно иметь очень веские основания. Как минимум, изобличающие улики или показания свидетелей. И никто не вправе взламывать душу вампира по своей прихоти. Все мы подчиняемся правилам и соблюдаем законы. Я не исключение, - усталым тоном заключил он и многозначительно перевел взгляд на часы.

- Поняла, - вздохнула я. - Тебе пора на охоту.

- Почему сразу на охоту? - возразил Вацлав, поднимаясь с места. - Может, на прогулку?

- Не завидую тому, кто попадется тебе на пути, - заметила я, убирая в cумку ксерокопии материалов дела, любезно сделанные вампиром.

- А ты еще не созрела для прогулок под луной? - вкрадчиво улыбнулся Вацлав. - Все питаешься донорской кровью?

- Предпочитаю "Пина Коладу", - огрызнулась я. - А от крови меня мутит.

- А с "Пина Коладой" смешивать не пробовала? - ухмыльнулся вампир. - Ладно-ладно, молчу, дело твое. Только учти, что я обещал Глебу заботиться о тебе и поэтому не дам тебе протянуть ноги с голода. Если понадобится - заставлю.

Я вздрогнула, вспомнив того парня в фургоне, кровь которого я выпила под давлением Вацлава.

- Спасибо, у меня достаточно талонов, чтобы не протянуть ноги, - отрезала я.

Вампир довез меня до дома и умчался по делам. А я до рассвета просидела над бумагами и не родила ни одной убедительной версии, отчасти признав правоту Вацлава в том, что никакой логики в выборе жертв у убийцы нет. Однако я была твердо убеждена в другом: логика все же есть. Только нам она неизвестна. Пока.

Глеба похоронили на ухоженном частном кладбище, где издавна покоились вампиры. На надгробиях, чтобы не возбуждать подозрений, были выгравированы даты жизни и смерти, соответствующие трагически оборванной человеческой жизни. С памятников смотрели молодые лица, самым старшим из которых было не больше тридцати. Но если долго смотреть на камень, проступали другие цифры, отличающиеся на несколько десятков лет, а то и на пару столетий. Случайный посетитель списал бы это на обман зрения, так же как и то, что некоторые портреты умерших очень походили на знаменитостей старого времени. Впрочем, случайные сюда захаживали редко. Не ходили сюда и родственники умерших, которые уже давным-давно, задолго до их смерти, обрели покой на других кладбищах. Да и сами вампиры не любили посещать могилы друзей, предпочитая выражать свою память к ним посредством щедрых взносов на благоустройство кладбища. Однако на церемонию прощания приходили все: молодые, красивые, модно одетые, в неизменных черных плащах и с алыми до черноты розами в руках.

Стоя у могилы и стараясь не думать о том, для кого она, я разглядывала собравшихся. Здесь были почти все, кого я помнила по своей дебютной вечеринке. Инесса с молодым спутником, Светлана и Лиля, державшиеся поодаль от знакомых мне девиц из фитнес-клуба, все пятеро Гончих, работники журнала Аристарха, оперная дива, английский фокусник, малолетний хакер. Сам Аристарх стоял рядом со мной и по-отечески поддерживал за руку. Он приезжал на кладбище второй день подряд. Вчера без особых церемоний, в самом дальнем углу кладбища, выделенном для преступников, похоронили Нэнси.

На правах старейшины Инесса произнесла прощальную речь, и я была благодарна ей за это. У меня у самой не хватило бы на это ни сил, ни слов. Все свое горе я направила в ненависть к убийце, и теперь все в моей душе клекотало от гнева, особенно при мысли о том, что убийца, возможно, тоже сейчас здесь. Изображает вселенскую скорбь и, может быть, даже, уронит в кипейно-белый кружевной платочек тщательно срежиссированную слезинку и тихо скажет пару слов о том, каким хорошим человеком, точнее - достойным вампиром, был Глеб. Вопреки словам Вацлава, я все же попыталась проникнуть в мысли собравшихся, но до меня донеслись только отголоски печали и сожаления, чье-то желание поскорее покончить со скорбной церемонией и воспоминание о Глебе, стоящем на берегу какого-то северного моря и похожем на романтического героя Байрона.

Судя по числу искренне скорбящих красоток, Глеб до встречи со мной зря времени не терял. Даже несколько иностранок прилетели специально, чтобы проститься с ним. В память о тех временах, когда Глеба звали по-другому и он жил в Австрии, Норвегии и Италии. Вацлав о чем-то тихо переговаривался с одной из них, высокой пепельной блондинкой с короткой стрижкой и льдистыми глазами, и, несмотря на внешнюю сдержанность, было видно, что вампир сильно взволнован ее словами. То ли узнал новости о знакомых вампирах, проживающих за границей, то ли девушка сообщила ему о новом заморском маньяке, с которыми у Вацлава были старые счеты.

Всю процессию я провела как во сне, с благодарностью цепляясь за руку Аристарха, и, бросив ритуальную горсть земли на роскошный лакированный гроб Глеба и мысленно пообещав ему, что убийца на этом свете тоже не задержится, попросила увести меня с кладбища. Чтобы не видеть, как растет могильный холм, окончательно погребая под собой веселого вампира с навеки застывшими голубыми глазами. По человеческим меркам Глеб прожил длинную и насыщенную жизнь. Почти полвека законсервированной, пышущей здоровьем юности и неиссякающего жизнелюбия. Его ровесник, вынужденный стареть, чувствовать немощность и беспомощность, провожающий тоскливым взглядом аппетитные тела юных красоток и годами вынужденный терпеть брюзжание своей старухи, проводящий последние годы жизни в агонии в душных палатах больниц, мог только позавидовать Глебу, который наслаждался молодостью и любовью до последнего мгновения.