Константин Калбанов - Вепрь. Феникс

'Шустрый' задерживался с прибытием по известным причинам. Награда там или нет, но груз нужно сбросить в надежном месте. Дело прежде всего. А уж потом с пустым трюмом и со всем уважением в порт. Оно бригантина могла и в море обождать пол дня, но раненные ждать не могли им срочно нужна была квалифицированная помощь, так что пришлось разделиться.

Ну и немаловажен был молодой боярич Вяткин, над которым Бургас покуражился от души. Хорошо хоть живым и при памяти доставили, а то об их любви было давно известно, еще припишут, что пришиб его, из-за давних распрей. Так что оповестить гонец должен был и Смеяну. Вот сразу пусть убедятся, что к плохому самочувствию Бояна он не имеет никакого отношения. Оно конечно и за труп обещали плату, да только как бы та плата, плахой не обернулась. Лучше уж так.

А насчет корабля он все же удумал. Помнится еще на прежней Земле, он смотрел один документальный фильм о пиратах Карибского моря. Кажется эта идея принадлежала Эдварду Тичу. Обосновавшись на берегу и приняв личину добропорядочного сквайра он измыслил особый вид пиратства. Он вдруг стал обнаруживать в море бесхозные корабли, которые согласно существующего права становились собственностью нашедшего. Кажется, такое положение существовало и по сей день. Ну, в смысле там, откуда он прибыл. Не трудно догадаться как пират организовывал бесхозность кораблей, его притензии просто некому было оспорить, ведь никто из членов экипажа не выживал. С тамошним губернатором у него была договоренность. Так что до определенного времени, все было шито-крыто.

Окунь пояснил, что это вполне существует и здесь. Все что нашел в море бесхозное твое по праву и никто не может его оспорить. А кто собственно оспорит, коли вся команда до последнего человека крабов кормит. Боян не в счет. Даже если кто и захочет обратить на это внимание, он там был в качестве товара, но никак не члена экипажа. Да и сомнительно, что кто-то из Вякиных захочет так отплатить за услугу. Это нужно было скорее для Клузиума, никто иной в этом отношении даже не вякнет, а империя так и вовсе еще и похлопает в ладошки, ведь одним клузиумским пиратом, никак не подконтрольным им, стало меньше.

И вот теперь астраньский воевода взирал на того, кто с самым честным видом, ну насколько позволяла бандитская внешность, сообщает ему о счастливой находке.

— Это получается, что ты отправился на Клузиум, чтобы выкупить молодого боярича, уплатил откуп, а когда ворочался обратно, то встретил брошенный корабль?

— Именно так и было воевода батюшка.

— Ты за кого меня принимаешь? Хочешь, чтобы я поверил в такую басню?

— Истинную правду сказываю, — прижав руки к груди продолжал уверять Виктор.

— Так может там зараза какая от которой и померли все, а ты ее в Астрань прямиком доставил.

— Нету там ничего. Кабы от болезней люди погибали, то тела непременно были бы, а тогда я и сам бы на борт не взошел бы. Но никого там не было, ни людей, ни трупов.

— А корабль прозывается 'Ворон', капитан коего держал в плену боярича Вяткина и капитану коего ты откуп отдал?

— Ну, да. Отец небесный ведет нас своими путями, для нас не исповедимыми.

— Да-а, такое и впрямь только Отцу небесному под силу. Вот только я не вчера родился. И помнится мне, тот пират отказался брать выкуп за боярича.

— Передумал он, воевода батюшка, жадная натура свое взяла.

— Ты кому врешь!?

— Не гневайся воевода батюшка, — смиренно опустив глаза, вдруг заговорил твердым голосом Виктор. — Но ить правда она разная бывает. Мы здесь, на корабле пиратов, из их команды никого не осталось, боярич, кровинка древнего рода хотя и не здоров, но на родину возвернулся. Так чья правда должна быть известна всем окрест, наша или Клузиума.

— Хм. Так ты мне-то правду скажи.

— Я тебе правду и сказываю. Самую что ни на есть. И ты можешь Отцом небесным любому поклясться, что сказываешь правду, ибо иного не ведаешь.

— Стало быть подтверждаешь все, что ранее тут говорил правда?

— От первого и до последнего слова, воевода батюшка.

Не глуп воевода. Оно конечно хотелось бы поставить наглеца на место и вызнать все доподлинно, мелькнула даже мысль о пыточной. Но потом он здраво рассудил, что прав этот шельмец. Кто пострадал? Пираты, от коих одни неприятности. А тут боярича из неволи вызволили, опять же со старшим Вяткиным он знался хорошо и тот нынче взлетел повыше самого воеводы. Да и случись какие неприятности, то он может положа руку на сердце заявить, что ничего не знал.

— Ладно, убедил. Верю. Я так понимаю, что тебе бумага на находку нужна?

— Нужна, воевода батюшка, дабы корабль этот под флагом Брячиславии в дальние моря хаживал и пользу княжеству приносил.

Ага. Это еще один плюс Воеводе. Можно сказать его стараниями в княжестве еще одно судно образовалось, причем вполне законное. То что оно не казенное, а частному лицу принадлежит, то не беда, Миролюб вовсе не собирался подминать все корабли под свою руку, просто желающих строить большие корабли для себя никак сыскиваться не желали. Опять же, будь корабль военным, а это торговая посудина. Так что все одно к одному.

— Доставишь двух видоков к дьяку. Он опросные листы запишет, а там уж мне бумаги подаст с твоим прошением. Все, можешь идти.

Ясно. Решил на всякий случай все же подстраховаться. Вот и ладушки, это Виктора вполне устраивало, время вполне позволяло, над корабликом нужно будет еще потрудиться. Он сейчас не готов, чтобы справиться с той задачей, которую на него собирается возложить. Да и команды пока еще не было. Тот еще геморрой мог получиться.

Дьяк на долго их не задержал. Быстро записал показания, не особо вдаваясь в тонкости, после чего составил прошение от имени Виктора и взял причитающуюся пошлину. Волков решил не пускать дело на самотек и присовокупил к прошению пять рублей. Дьяк отнесся к делу с пониманием и заверил, что сам известит нового владельца судна, когда патент будет готов. По виду чиновника Виктор сразу смекнул, что пошел по правильному пути. Одно дело исполнять долг, но ведь к своим обязанностям можно подходить по разному и сроки могут быть с большим разбегом.

На постоялом дворе было все слава Богу. Переезд каравана прошел без происшествий, никто даже животом не маялся. Как заверила бабка Любава, никого из своих людей Окунь больше не потеряет, все раненные выправятся. А вот с Бояном было совсем худо. Перестарался Бургас изрядно. Парень отходил, может и протянет пару дней, но не больше. Хорошо было хотя бы то, что был он при памяти и мог разговаривать. Ну и ляд с ним. Добролюб свое дело сделал. Может можно было бы сладить и лучше, он не забывал слова Клыка, но уж Вяткины собирались действовать ничуть не лучшими методами. Им его живым из лап пирата вовсе не получить было, как и само тело, которое просто предали бы морю.