Евгения Гордеева - Естественный отбор

— Минут десять… если ползком.

— Ммм. Навестим его?

— Чуть позже… У меня есть неотложное дело. Я обещал одной юной особе провести частный урок по искусству любви. А тут очень мягкий ковёр.

— А можно его потрогать? Хм, действительно, мягкий…

Я блаженно растянулась, поглаживая руками шелковистые ворсинки, а Вольф устроился рядом, поглаживая меня. Лицо его было спокойным и сосредоточенным. Он смотрел обволакивающим, зовущим взглядом, заставляя меня дышать глубже и нервно облизывать губы.

Вольф не произносил ни слова, но я чувствовала его зов, ласковый и требовательный одновременно.

"Мы с тобой одной крови…"

Горячие ладони скользили по телу, заставляя его трепетать. Он вводил меня в транс, как вводил огонь, как вводило море… Прикосновения Вольфа просили отключить разум и отдаться на волю инстинктам. Они древнее разума… Они всё знают лучше…

И я сделала то, чего он так настойчиво добивался. Я выпустила на свободу дикарку, жившую внутри меня. Дитя природы, не обременённая ханжескими запретами цивилизации, открылась навстречу новой стихии, готовой соединиться с ней и повести за собой…

"Душа к душе…"

Спасибо горячей подружке Танаис, поделившейся со мной страстью, с которой она соблазняла в танце своего мужа. Спасибо прародительнице королеве Мелиссе, научившей любить открытым сердцем и верить своему мужчине несмотря ни на что.

Я слушала свои воспоминания, слушала себя, слушала его… Моё тело чувствовало прохладную кожу и жаркие объятия. Мои глаза видели взгляд, полный страсти. Мои губы отвечали на поцелуи…

Я прижимала его к себе, когда мне казалось, что он уходит… Я чувствовала его, как саму себя…

"…мы с тобой неразделимы вовек…"

Во многом меня просветили мои наставницы, во многом, но не во всём. Кое-что они оставили мне постигать самой. Спасибо… Испытать это в первый раз… смотря в любимые карие глаза с золотыми звёздочками, ощущать биение пульса, слышать счастливый стон…

Я не раз соединялась с огненной стихией. Пламя стало моим побратимом, посвящая меня в негу огненной крови…

И в этот миг я была Танцующей с Огнём…

Я впустила в себя упругую первозданную стихию воды, и она позволила мне насладиться её мощью и покорностью.

И я была Идущей по волнам…

Я открылась своей любви, доверила себя лучшему мужчине в моей жизни. И он посвятил меня в любовь. В чувственную, страстную, всепоглощающую…

И я стала Парящей на крыльях любви…

Я вдруг заплакала, и по моим щекам потекли слёзы… Солёные, как морская вода. Горячие, как пламя огня. Счастливые, как любимый мужчина, который нежно собирал их губами с моих щёк. А я сковала его своими объятиями, не позволяя разрушить живой символ соединения мужского и женского начала.

"Сердце к сердцу…"

Я пела! Нет, не в голос, я пела душой. Песню, которую слышала всего один раз в жизни. Песню, которую напел Хантон на студенческой вечеринке.

Тогда она расстроила меня, а сейчас я мысленно повторяла её, как светлую мантру:

На небесах за нас давно всё решено.

Но никому об этом знать не суждено.

Тот путь пройдём, что предназначен нам судьбой.

Я лишь молю, что б быть с тобой, с тобой…

— Вольф…

— Ммм…

— Это всегда так прекрасно?

— У нас будет всегда.

— Я счастлива…

— Я люблю тебя Петра… Я буду жить и дышать только ради тебя…

— Ууу. А как же наши дети?

— Они, это тоже ты…

— И ты…

— И я…

Рассвет. Наш первый рассвет… Мы встретили его, обнявшись, на берегу моря, ещё тёплого и удивительно спокойного. Это в Фонландии осень, и природа уже закатила гала-концерт, расцветив мир в оранжево-жёлтые краски и устроив прощальный бал-листопад. А здесь, на берегу южного моря бархатный сезон. Тут можно ещё купаться в ласковых волнах и подставлять разгорячённое тело шаловливому ветерку.

— Как стремительно всё изменилось в моей жизни, — я прижалась к плечу Вольфа, запустила пальцы в его буйную шевелюру и слегка её потрепала. Серебряная прядка выбилась из копны каштановых кудрей. — Три месяца назад я была беззаботной девчонкой, едва распрощавшейся с детством. А сейчас я замужняя женщина… да ещё королева… хи-хи… хиппов, — я залюбовалась светлой прядкой, намотала её на палец. И тут до меня дошло, с чем я так беззаботно играю. — Вооольф, у тебя седые волосы!

— Да, любимая… Я знаю, — вздохнул он печально.

— Почему?.. То есть, откуда?

— Я не хотел, что бы ты видела… Не успел закрасить, — улыбнулся он невесело.

— В этом виновата я?

— Нет… Но ты, причина. Я не пережил бы твоей смерти!…я не хотел второй раз проходить через ЭТО…

— Ты уже терял любимую? — тихо прошептала я.

Сердце моё сжалось, словно губка, от жалости к нему. Но мне казалось, нет, я была уверена в том, что жалость моя ему сейчас совсем была не нужна.

— Как-нибудь потом… не сейчас, я расскажу тебе…

— Я что, похожа на неё?.. — спросила, не надеясь на ответ.

— Внешне, нет. Но ты такая же независимая, самостоятельная и отчаянная… — он крепче прижал меня к себе и поцеловал в висок. — И если тебе снова приспичит вляпаться во что-нибудь жутко опасное, захочется пощекотать свои нервы, то я буду стоять рядом с тобой. Всегда…

— Спасибо, — я счастливо улыбнулась.

Как хорошо, что он понимает, что замужество не сделает меня уютной домашней кошечкой. Нет, в определённые часы я буду ею. Буду ласковой, мурлыкающей… Но в остальной время… Заборы, крыши, верхушки деревьев будут звать и манить меня, обещая весёлые приключения и непередаваемые ощущения… Эх, ходить нам драными.

Я хихикнула, представив королевскую чету хиппов, вылезающих из какой-нибудь перспективной пещеры, наперевес с метровым мослом вымершего дракона. Или спасающих свои неугомонные задницы от диких папуасов, вознамерившихся запечатлеть на этих самых частях тела историю своего народа. Нет, татуировки мне и одной вполне достаточно.

Кстати, после ночи любви, светлые розовые знаки на наших запястьях, стали тёмно-красными, почти чёрными. Надо будет потом уточнить у Танаис, что это значит, хотя предположения на этот счёт имеются, и даже вполне очевидные.

Вольф поинтересовался, над чем это я тут тихо хихикаю сама с собой. Я рассказала о своих фантазиях. Жалко, что ли…

Он уставился на меня вытаращенными удивлёнными глазами, хлопнул себя по лбу и спросил.

— Ты что, из памяти информацию добывать умеешь?

— Откуда?

— Так я тебе рассказать должен был про чулан!

— Про чулан?! — Чулан. Так хиппы называют склад с невостребованными находками, которые, по их мнению, не годятся для продажи. Но они их бережно складывают в этот самый Чулан. — Ты что, там был?