Галина Гончарова - Тайяна. Вырваться на свободу

Сказано было уважительно. С большой буквы. И верно — Мастер.

— а я была права. Заказывал этот браслет не Диолат! Заказывал его вовсе даже трайши Вильтен. Аэлена, а что там за история?

Аэлена резко помрачнела. Захлопнула футляр и отдала Рошеру.

— Вильтен? Релиш… Яна, не надо в это лезть, ладно?

— Аэлена? — удивился Гарт.

Женщина топнула ногой.

— Вы не понимаете!

— а ты объясни. Может, и поймем?

Аэлена вздохнула. И начала рассказ.

Говорят же, что все в нашей жизни — это песок, на котором волны чертят свои причудливые узоры. Накатывают, пишут, стирают, опять пишут, забыв о том, что написали ранее…

Люди не забывают.

Аэлена несколько лет ухаживала за больной бабушкой. Она не жаловалась, она — любила. Это была та ноша, которую не хочешь сбросить с плеч. Тяжко? Муторно? Трудно?

Да и плевать. Это твой родной и любимый человек, он рядом, а остальное — ветер. Всего лишь ветер.

Но однажды…

Мы люди, существа хрупкие. И Аэлену умудрилось так просквозить на ветру, что она малым не десять дней пролежала в горячке. Испуганная Витана металась между двумя кроватями, молясь, чтобы не умерла дочь и не заразилась мать. Хозяйка дала ей на это время отпуск, а другие мастерицы навестили женщин, переглянулись — и скинулись по монете.

Витана… будет справедливо сказать, что все три женщины любили друг друга. Поэтому Витана поговорила с Тармой, бабушка и мать подумали — и решили на десять — пятнадцать дней отправить Аэлену на горячие источники. На большее денег не хватало, но десять дней Аэлена должна была прожить в маленьком городке, рядом с которым били целебные ключи. Подышать полезным воздухом, искупаться в лечебных озерах и ни о чем не думать.

Аэлена протестовала, предлагая потратить деньги на что‑то полезное, но под давлением матери и бабушки дрогнула. Да и сил не было сопротивляться. Так что в один прекрасный день, шатающуюся от слабости девушку запихнули в повозку — и караван тронулся в путь.

Пролетели шесть дней пути, и Аэлена оказалась в доме у тети Риши — милой дамы, которая сдавала комнаты приезжим. Увидев на пороге нечто среднее между тенью и скелетом, та только ахнула — и развила бурную деятельность.

Аэлена была накормлена, отмыта до скрипа и уложена спать. А назавтра ее поволокли на целебные источники и настрого приказали раньше обеда домой не возвращаться.

Аэлена так и поступила.

Купалась, обедала, опять приходила купаться — ужинать и спать. И этот режим пошел ей на пользу. Уже через три дня девушку неудержимо потянуло к кистям и краскам. Она подумала — и решила поискать хотя бы бумагу. Уголек очинить можно, а вот без бумаги… Краски дороги, да и есть дома, но так хотелось хоть что‑то нарисовать!

Руки чесались!

Вот в лавке она и познакомилась с трайши Релишем Вильтеном.

Случайно, совершенно случайно. Она входила, он выходил, раскашлялся, его шатнуло от слабости, Аэлена подхватила молодого человека, чтобы тот не упал — ну и слово за слово, они стали разговаривать.

Вильтен, хоть и был высокородным трайши, оказался человеком совершенно иного склада, чем Диолат. Веселый, добрый, умный, вдохновенный художник — яблони на браслете точно были нарисованы его рукой. Аэлена считала, что его талант горел ярче, чем ее. Она‑то себя сделала. Заставляла работать час за часом, день за днем, пока рука не начинала отваливаться от усталости, а Релиш…

Он просто касался кистью бумаги — и творил!

Вдохновенно!

Впрочем, были и у него свои беды. Аэлена спокойно рисовала портреты на заказ, решив окупить себе хотя бы дорогу. Отдыхающие были довольны и платили юной художнице. А вот Релиш так не мог.

Он рисовал только то, что хотел.

Есть вдохновение? Пишем!

Нет? Не пришло? Значит — в лапы к Раш и кисти и краски!

Он был Творцом, она — ремесленником, одаренным искрой и старательно раздувающим эту искорку.

Аэлена восторгалась им и училась! Приемам, технике… любовь?

Да не было никогда там любви! Не было и быть не могло! Было восхищение талантом и преклонение с одной стороны и понимание и сочувствие с другой. Не жалость, нет. Если бы Релиш хоть словом заикнулся, что может помочь Аэлене, дать ей денег или что‑то в том же духе — художница взвилась бы не хуже той паучихи и мигом поссорилась бы с другом. Трайши он там, не трайши, а гордость и у нее есть! Вот!

Релиш этой ошибки не совершил. Трайши и юная кана стали друзьями — и обещали не забывать друг друга. Аэлена часто писала другу, получала от него в ответ такие же письма, посылала ему свои рисунки и получала их обратно с приписками и исправлениями. Релиш был не намного старше Аэлены, лет на пять. Он же, кстати, нашел ей первого клиента. Лойрио заказал портрет, остался доволен и тоже порекомендовал художницу своему знакомому.

Все было неплохо, кроме одного.

У Релиша Вильтена были больные легкие. Примерно половину года он обязан был проводить на источниках, иначе долго не прожил бы. Он знал об этом, знала и Аэлена, только вот их дружба была выше обстоятельств. Он не обращал внимания, что перед ним девчонка из бедной семьи, а ей было два раза наплевать, что он трайши — и болен. Не было в их отношениях места расчету. Два художника нашли друг друга — и раскрыли души. А вместе с ними у Аэлены прорезались крылья.

Она стала знаменитой, вышла замуж, но друга не забыла. И по — прежнему писала ему, виделась, когда приезжала в столицу, благо, Алинар не ревновал жену, прекрасно понимая, что Аэлена любит только его. Да и хотели бы они с Релишем — давно бы уже были вместе, он бы и рядом с Аэленой не появился.

А примерно года три — четыре назад…

Релиш влюбился.

Девушке было всего восемнадцать. Чистая, красивая, добрая, нежная… они стали бы замечательной парой. И именно для нее был заказан браслет. Решил присылал Аэлене миниатюру с лицом любимой и лара (к тому времени она уже вышла замуж) от всей души порадовалась за друга. Обещала быть на свадьбе и требовала, чтобы ей доверили рисовать детей.

Алинар знал о переписке жены, но ничего плохого в этом не видел. И даже не лез в это.

К чему?

У каждого человека должно быть что‑то свое, то, что недоступно семье… и это — правильно. Если ты будешь всегда открыт, рано или поздно весы качнутся в другую сторону. Даже от самых родных и близких можно устать. И — упасть. Или сбросить эту ношу с плеч.

Но — неважно.

Сейчас важно другое.

Релиш, как трайши, обязан был представить невесту ко двору. Ненадолго. Но и этого хватило.

Витана тоже знала о дружбе дочери с трайши — и поэтому, получив письмо от матери, Аэлена рысью помчалась в столицу.