Егор Чекрыгин - Странный приятель.2

— Почему? — Посерьезнел генерал, и Ренки пересказал ему все свои подозрения насчет купца.

— Может быть…, может… — Кивнул под конец этой речи, оу Дезгоот. — Готор потому и остался, чтобы поговорить с купцом и побольше разузнать о нем?

— Возможно… — Осторожно ответил Ренки. — Хотя мне порой кажется, что ему тут все жутко интересно и любопытно. И сейчас, он наверняка, заваливает купца кучей вопросов, которые бы нам и в голову не пришли.

— Ну ладно… — Подытожил генерал, так как они уже пришли на берег, и стояли у шлюпки, которая должна была перевезти генерала обратно на корабли. — Какой бы, с виду, дурью, твой приятель Готор не занимался, до сей поры, это всегда оборачивалось на пользу Королевству! Так что я ему доверяю.

…Сейчас я пришлю тебе сержанта Гаарза с вашими вещами… Вы уверены что одного сержанта вам хватит?

— Вполне… — Кивнул головой Ренки. — Наша хижина конечно может вместить троих, но вшестером — будет уже тесновато. Да и за Каасом, кто-то должен присматривать персонально. Тем более что Таагай, еще толком от раны не оправился.

…Я конечно понимаю генерал оу Дезгоот, что сейчас у вас будет много других забот… Но если вы сможете выбирать иногда моменты, чтобы бросить взгляд на этого Кааса — это было бы очень неплохо. А то боюсь, наших ребят, этот хитрец может обвести вокруг пальца. …Может, стоит поручить это толковому офицеру? — Уверен, Риишлее будет вам крайне благодарен за хлопоты. Это очень ценный пленник!

Шлюпка отчалила от берега, и Ренки остался стоять на берегу, наблюдая как она пошла к замершей посреди бухты эскадре. Причалила к высокому борту «Морского Гуся», а спустя минут двадцать, вновь отчалила от борта и двинулась к берегу…

…На Ренки вдруг, почему-то навалилось чувство одиночества! — Может оттого, что после почти уже пяти месяцев корабельной жизни, он привык что вокруг него всегда толпа народа… А может потому, что с тех пор как он покинул камеру тюрьмы в родном городишке и начались его приключения — ему вообще не часто выпадала возможность побыть одному. — А вот сейчас, хоть вокруг него и сновало множество народа… но все эти люди были… другие. По иному одетые, говорящие на непонятном языке, да еще и, как недавно выяснилось, живущие по совершенно иным обычаям и законам… Так что фактически — он был один и оттого чувствовал себя неуютно.

…А ведь раньше он это любил. — Одиночество! В детстве и отрочестве, Ренки мог часами напролет бродить один по окрестностям своего, кажущегося теперь таким крохотным и провинциальным, городишка, мечтая о великих подвигах и небывалых приключениях, или просто любуясь, пусть и привычной, но оттого не менее красивой природой родных мест.

Да уж… — приключений навалилось выше крыши. …И пожаловаться вроде было не на что. — Как бы туго не приходилось — в результате он… они — всегда побеждали, получая немалую награду и Славу! — Вон, даже в дремучей Ашее, и то оказывается есть люди, которые знают кто такой оу Ренки Дарээека — это ли не предмет для городости! …Вот только откуда, когда он думает о себе былом, появляется это чувство безвозвратной потери?

Почему, иной раз шалости и проделки детства, начинают казаться важнее реальных подвигов, и едва ли не слезы на глаза наворачиваются, при воспоминаниях о, в общем-то — ленивом и размеренном существовании, что он вел до каторги? — Ведь тогда, он мечтал как раз о той жизни, что ведет сейчас! — Загадка, разгадать которую, не сможет наверное даже хитроумный Готор.

— Так я слышал, чужеземец, что среди своих людей, ты почитаешься великим героем?

Раздался вдруг голос из-за спины, и обернувшись Ренки увидел королевского брата Рсчкаана. На сей раз, он был без пышной свиты, и одет достаточно просто. — Юбка и накидка без всяких блесток и драгоценных камней, мало чем отличающиеся от одежд снующих вокруг людей. Даже его слегка надменное выражение лица, не слишком отличалось от лиц остальных туземцев. — Тут даже слуги ходили весьма горделивыми цацами.

— Ну… мне довелось поучаствовать в нескольких сражениях, и проявить себя… — Осторожно ответил Ренки, не слишком понимая чего от него надо столь высокой особе. — Ваше… э-э-э…???

— Мы называем друг друга просто по имени, так что называй меня «Рсчкаан»! — Улыбнулся королевский брат, и Ренки вдруг понял, что фактически-то, они ровесники.

— Тогда я — Ренки.

— Так поведай мне Ренки, о тех подвигах, которые ты совершил, и местах где побывал…

— Ну, и что полезного ты сегодня сделал вьюноша? — Гнусавя на манер «профессора», спросил Готор у своего приятеля, когда они вечером встретились в своей хижине. …Которую теперь уже делили на троих, считая присоединившегося к их компании Гаарза.

— Показал местным, кое-какие преимущества шпаги! — Горделиво надувшись, ответил Ренки. — Рсчкаан… брат гасиига, зазвал меня… такое место, где воины тренируются и меряются силами… местное название забыл… Его оказывается сильно интересовала моя шпага, а взамен, он пообещал показать как они работают с со своей секирой!

— И?!?! — Подбодрил Готор Ренки вопросом, который тот явно ждал.

— Из двадцати четырех поединков, я выиграл девятнадцать!

— Надеюсь, хоть никого не поранил при этом? — Осторожно спросил Готор.

— Фи… — Фыркнул Ренки. — Конечно мы дрались учебным оружием и в латах. …У них тут, кстати, есть наши шпаги. (В той «школе» вообще множество разного оружия висело и стояло вдоль стен. Я названия и половины всех этих хреновин не знаю). Но, как сказал Рсчкаан — они предпочитают биться своими секирами и кинжалами! …И на мой взгляд — зря! Их секиры конечно хороши, но все-таки тяжеловаты, и у шпаги появляется немалое преимущество.

— Ты дрался только с Рсчкааном, или там были еще люди? — Кажется Готора больше волновали не технические характеристики оружия, а психологические — людей.

— У меня было восемь противников. — Самодовольно ответил Ренки. — По местным правилам — проводится три схватки. Тот кто выиграл две из них — победитель… Так что, в конечном итоге, я выиграл у всех!

— Неплохо! — Одобрил Готор. — И как они это восприняли?

— Ну… — Впервые задумался об этом Ренки. — Вполне достойно, как истинно благородные воины, умеющие ценить чужую доблесть! Никто особо своему проигрышу не радовался, но и откровенной досады, или расстройства не выказывал.

…Они явно учились! — Добавил он, мысленно прокрутив в голове прошедшие поединки, и выражения лиц участников и зрителей. — И теперь знают, как надо действовать, против человека вооруженного шпагой. — Добавил он, внезапно погрустнев.

— Ничего. — Усмехнулся Готор. — Во-первых, наша ударная сила — все-таки не шпаги, а мушкеты и штыки наших солдат. А во-вторых, в свете того что я выведал у Ксшаа, сейчас акчсцы действительно не слишком-то расположены затевать с нами ссору. Ну а в-третьих — ты ведь теперь тоже знаешь преимущества их секир!