Дарья Кузнецова - Кошачья гордость, волчья честь

Впрочем, мне было бы интересно посмотреть на того, кто сумеет противостоять князю, стоя с ним лицом к лицу. Боги с его навыками и умениями; воля князя — это не волчонок чихнул. Это не рядовой альфа, подчинение правителю записано у нас в инстинктах и подсознании настолько прочно, что даже мысли о сопротивлении возникнуть трудно. Даже у настолько неординарного и тренированного типа как Трай ничего не получилось бы, что говорить о прочих? Особенно, когда старший — в таком бешенстве.

Он действительно до сих пор оставался в одних подштанниках, но не думаю, что хоть кто-то обратил на это внимание или, более того, мог посчитать забавным. В частичной трансформации, буквально распространяющий вокруг волны концентрированной незамутнённой ярости, он скорее напоминал бешеного зверя, чем человека. И тот факт, что при этом он сохранял разум, пугал ещё больше.

«Толпа» на площади, впрочем, была не такой густой, как мне показалось поначалу. Если не считать парней Длинного Носа, всего несколько десятков: некоторые Советники, сотрудники разных ведомств рангом пониже да зеваки с крепкими нервами.

— Кто? — голос князя ударил по ушам. Пока я подбирался ближе, Райм закончил с предыдущим собеседником, кажется — вырвал ему горло. Сейчас у ног правителя лежали два окровавленных тела, опознать которые я со своего места не мог, но благоразумно не пытался подойти ближе. Полузвериной ладонью князь удерживал за шею стоящего на коленях мужчину, лицо которого показалось мне смутно знакомым. Кажется, я несколько раз встречал этого типа в главном доме и, по-моему, он был магом.

— Ты не имеешь права, — прохрипел тот, обеими руками цепляясь за запястье мешающей дышать руки.

«Ответ неверный», — мысленно заметил я. Князь в настоящий момент не просто «имел право», но был почти обязан спрашивать с позиции силы. Проявлять великодушие волк может к заведомо более слабым — к женщинам, детям, старикам, к запутавшимся и обманутым, к поставленным в безвыходное положение. Но не к тем, кто сознательно посягнул на его власть: великодушие в этом случае будет признаком слабости и подтолкнёт самых горячих раз за разом проверять князя на прогиб и искать слабину.

Кое-кто рядом поморщился, кое-кто — качнул головой и вздохнул. Видимо, окружающие вполне разделяли мою мысль.

— Кто?! — почти неразборчивое за рыком. Даже я, стоя в стороне, ощутил трудно преодолимое желание рухнуть на колени и покаяться во всех прегрешениях. Не только я; похожее единодушное желание охватило всех, включая исполняющих свой долг воинов. И это была только отдача от основного «удара», обрушившегося на голову жертвы.

Воля старшего действует просто, примитивно и оттого ещё более эффективно. Почти как молотом по голове, только без физического воздействия. Создаётся впечатление, будто кто-то схватил и крепко сжал твой мозг, и всё существо готово пасть ниц и признать правоту оппонента, лишь бы прекратилось это ощущение. Потому что кажется: ещё чуть-чуть, и тоненькая ниточка, связывающая тебя с этой реальностью, порвётся в чужих когтях.

При наличии веских мотивов этому ощущению можно сопротивляться. Можно ударить в ответ, принимая вызов и доказывая своё право неподчинения — примерно с этого начинаются все поединки между альфами. Можно даже победить. Но для того, чтобы победить князя, нужно представлять собой нечто несравнимо большее, чем этот маг. Или я. Или иные люди, присутствующие на площади. Воля князя — это почти воля богов, а Райм, кажется, собрал в себе всю силу собственных предков.

Когда правит право сильного — не обязательно физически сильного, но сильного духом и достойного быть первым, — сложно ожидать наследственности и преемственности этого права. А Чёрные Гривы из поколения в поколение, кажется, становятся только сильнее. Райм занял своё место очень рано, в двадцать с небольшим, когда погиб его отец. И ведь не просто занял, но — оказался достоин, сумел удержать. Меня (как, подозреваю, и окружающих) неоднократно посещали мысли о неординарности и, что уж там, неестественности подобной силы отдельно взятой крови. У них наверняка был какой-то секрет вроде фамильного артефакта или благословения Белогривого; просто не могло не быть.

У большинства подданных хватало ума молчать и держать собственное мнение при себе, списывая всё на волю богов, но порой неизбежно возникали вот такие самоуверенные реформаторы, жаждущие перемен и, разумеется, власти. Именно из-за таких «жаждущих», убивших прошлого князя, Райм занял своё место значительно раньше срока. В этот раз у них даже почти получилось добиться желаемого и свалить Чёрных Грив: брат князя вряд ли сумел бы удержать власть. А вот кто сумел бы — большой вопрос. Я знал всего нескольких людей, теоретически способных на такое, но очень сомневался в их участии. Все они в своё время активно поддержали Райма и помогли усидеть на троне.

Незнакомый маг явно переоценил собственные возможности и оказался недостаточно силён не только для прямого противодействия, но даже для сохранения человеческого лица. Он что-то неразборчиво проскулил в ответ, а к запахам крови и ярости, пропитавшим сейчас площадь, прибавился отчётливый душок мочи.

Я был уверен, что этого третьего сейчас постигнет участь предыдущих, но Райм брезгливо отбросил его от себя и коротко велел Длинному Носу:

— Этого в клетку. Тех, кого он назвал, ко мне.

— Будет исполнено, — с явным удовольствием кивнул Чарим и сделал знак своим людям. Сжавшегося на земле заговорщика пара воинов с брезгливыми минами на лицах подхватили под локти, вздёрнули в вертикальное положение и потащили вдоль фасада главного дома в сторону тюремной части. Следом за ними отправился ещё один неприметный тип; кажется, маг, не позволяющий арестанту воспользоваться собственными способностями. С другой стороны, вполне возможно, эту функцию высполнял широкий металлический ошейник на шее того, а маг присутствовал просто для контроля.

Райм вместе с начальником гарнизона тем временем двинулся к главному входу, кто-то из присутствующих занялся уборкой, а зеваки начали разбредаться, понимая, что здесь и сейчас больше ничего интересного не будет, и гораздо увлекательнее будет поделиться новостями с остальным городом. Я же собирался догнать Грува Белое Сердце, тоже присутствовавшего при разборках, но не преуспел: князь, будто что-то вспомнив, остановился в дверях, окинул площадь ищущим взглядом, который запнулся о меня.

— Варс, следуй за мной, — велел он и, не дожидаясь, исчез в дверях. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, бросив на Советника Грува извиняющийся взгляд. Догнать князя удалось быстро: его окутывала неповторимая и настолько яркая гамма запахов, что было трудно скорее отвлечься от неё, чем идти по следу. Так что я молча пристроился в хвосте небольшой процессии, состоящей из Райма, Длинного Носа и пары незнакомых мужчин в штатском — вероятнее всего, магов. И всю дорогу до княжеского кабинета молча гадал, зачем мог понадобиться Чёрной Гриве.