Свора: Волчьей Тропой - Марк Адамов
Окольными тропами Клеп вернулся к главной площадке Равноденствия. Тална ругалась при каждом шаге, но всё же брела следом. Они едва не застревали в потоке людей, одурманенных сонной смесью. Сельчане вяло перебирали ногами в сторону выхода, кто-то даже полз на четвереньках. Но многие уже поддались дурману и теперь похрапывали в кустах.
Пусть так, проснутся ведь. Главное — подальше от рокочущей чуть поодаль битвы.
— Сюда, сюда, — торопил Клеп.
Талну обступили два осунувшихся мужчины. Они тянули к ней руки, которые едва могли поднять до плеч, о чём-то тихо просили. Левентийка качнула головой, растолкала их и бросилась за Клепом.
Хозяин всё продвигался к священному древу. Пыль вокруг него собиралась в чёрные столбы, а над рогами его свистели прыткие щупальца из пепла. В этом чёрно-сером смешении вытанцовывал Йору. Чуть дальше Клеп увидел, как сестра остервенело молотит по неровному пню потухшим посохом.
— Быстрее!
Он надеялся, что от корней священного древа разбегутся все, кого сонный порошок не взял. Обычно ими оказывались крепкие ребята помоложе: пока старики, девушки и дети поддавались снадобью, те бродили по округе, пучили затуманенные глаза.
Но ещё с дюжину сельчан вело спор среди жертвенных столбов: куда более жаркий, чем Клеп рассчитывал. Только завидев его, выдвинулся вперёд Сиар. Взгляд старостинского сына то и дело возвращался назад, где его отец дремал на коленях седовласой спутницы.
— Вернулся! — рявкнул Сиар, напрягая выпуклую грудь. — Ты отравил нас! Убил их всех!
Стоило лишь присмотреться к ковру из нагих тел, чтобы заметить, как сельчане мерно вздыхают во сне. Но Сиар предпочёл таращиться покрасневшие глаза на Клепа.
— Они просто спят, — спешно объяснил тот. — Только на время боя…
Тална с шипением отодвинула Клепа и выставила серебристый кинжал:
— Нет у нас времени объяснять: оглянись вокруг! Видишь, что творится?
Грузный усач вытянул шею позади Сиара:
— Творится кара милосердного Хозяина Корней! Вы его расстроили! Вы сорвали праздник!
— Значит, жертвы больше не нужны, — вставил Клеп, едва тот перестал плеваться словами. — Освободим их!
Сиар скользнул взглядом по ножу в руках Талны, и всё же сделал шаг. Он сомкнул пальцы на плечах Клепсндара, подтянул его к себе. Ногти впились в свежие ожоги так, что проступили слёзы.
— Жертве быть, чтоб вас! Это приказ Хозяина!
— Твой ёбаный Хозяин сдохнет раньше, чем сядет солнце! — Тална приставил кинжал к его горлу.
— Не в первый раз, — добавил Клеп. Хватка Сиара ослабла. — Млерт стал пепельным духом, и ему всегда будет нужен свежий пепел. Живой. Только оттуда он берёт силу… На вас ему плевать.
— Делай, пиздюк, как говорят! Посланник-херанник же велел, да?! — заорал со столба Огор. Он стал краснее прежнего, но проваливаться в сон и не думал. — Похуй, что папуля скажет!
Сиар втянул губы в рот и замычал. Клепа он отпустил и тут же звучно хлопнул себя по лбу:
— И что дальше, блядь, пусть Сюзерен вернётся?
— Не похоже, что есть выбор, Сиар, — слабо сказала старушка, что придерживала голову Ронао.
— Ты хоть представляешь, что он сделает с отцом за такое, Санги?
Клеп протянул руку, осторожно коснулся вздутой вены в плече Сиара:
— Мы поговорим с ним. Обещаю.
Хорошо, что Йору не слышал. Единственное обещание, которое тот готов был дать — это что задание будет выполнено, покуда плата соответствует.
Сиар в ответ хмыкнул и обернулся на ещё бодрствующих сельчан. Слова будто пронзили его стальным наконечником:
— Отвяжите этих, пусть пока живут.
Пленники провисели так долго, что, казалось, масло уже впиталось бы в кости. Многие уже обмякли, надышавшись сонного дыма. С помощью одного из парней, что таскали бочки, Клеп начал их снимать. Тална рубила верёвки, они принимали едва дышащие тела. Сиар с коренастой подмогой начали с другого конца.
Две девушки. Такие щуплые, что толковый отец и из дома после захода не отпустил. Клеп по очереди оттащил их за древо, подальше от промасленной земли и беснующегося Хозяина. Помог спуститься ещё держащемуся парню с ковром каштановых кудрей от бороды до ступней.
— Ах, пришёл, малец ебливый, — поприветствовал его Огор, подвешенный за два слоя верёвок. — Давай уже, пусть девка рубит эти блядские верёвки! Спина ж болит!
— Я на тебя не в обиде, — зачем-то сказал Клеп, указывая на лиловую отметину во лбу.
— Ну, бляха, напьёмся в честь этого! — Огор заворочался с новой силой, будто надеялся выскользнуть из пут до того, как Тална их дорубит.
Пятым был старик. За узлами верёвки и не различить было, как вздымается его впалая грудь с веером сухих рёбер. Клепу подумал, что неосторожным движением такого и расколоть можно, точно стеклянную фигурку…
— НЕТ! — Что вы наделали? Они должны гореть!
Голос Хозяина пронзил редкие кусты, впился в Клепа. Ему вдруг стало тесно в своей коже: так хотелось снять её вместе с лицом, забиться в глубочайшую из нор, что только таила Лемия.
Хозяин Корней встал у священного древа, окинул пылким взглядом всех, кто топтал его корни. Сестра кралась сзади, но посох её не сиял — будто и на него подействовало снадобье Талны. Йору валялся чуть поодаль, едва шевелясь: не сразу Клеп разглядел его под горой пепла.
— Хозяин! Я говорил! — Сиар бросился ему навстречу.
— Заткнись! — столб пепла вырвался из-под ног Сиара и отбросил на три сажени чёрным щупальцем. — Это моя жертва! Моя жатва! Я защитил вас от Сюзерена, и что сделали вы? Пустили его шавок в мою Рощу!
Три острые волны сошли с когтей. Первая вонзилась в землю в трёх шагах от Клепа, перебила корень. Вторая досталась помощнику Сиара и разрубила его живот, попутно оттяпав руку юнца, которого они только спустили с шеста.
Третий же залп просвистел над головами и врезался в древнюю махину древа. Священная кора хрустнула, со скрежетом накренился ствол. По бороздкам меж застарелых сучьев потёк белёсый сок. И вместе с тем Рощу затопила тишина.
— Х-хозяин? — раздался тихий писк.
Млерт и сам понял, что натворил. Его руки упали вдоль тела, когти пробила дрожь. Даже угольки в закопчённом черепе на миг потускнели.
— Что вы наделали? — женщина по имени Санги дёрнулась, когда древо хрустнуло вновь. — Даже в ту бойню…
— Это вы виноваты! — Хозяин Корней воспрял, затряс лосиными рогами. — Это ваше…
— Закрой свой злоебучий рот! — знакомая ругань громыхнула над поляной. — Сгори, как мой парняга, мразь ты рогатая!
Огор выпрыгнул под ноги Хозяина. В руках — два горшочка масла из тех, что предзначались жертвам. И из горлышек обоих уже вырывалось пламя.
От удара о бугристое тело глина разлетелась мелкими черепками.
