Остров жизни - Иван Поляков
Постоянное гуденье. Огонь свечи ходил, и заострённые тени метались по лицам присутствующих.
Мысли Зое не могли остановиться: «Гай так и не вернулся. К Моне он зашёл, это Бод подтверждает. Подтверждает и требует доплаты за риск… Да хоть разорвись! Нет больше! Всё подсчитала так, чтобы как раз вышло. Хорошо ещё, что переговоры старый знакомец ведёт всё так же… К Моне Гай зашёл и что дальше? Куда он мог деться?! Был человек и нет, и дома не появлялся».
Особого повода ещё не было, но девушка уже начинала волноваться. «Знамо, на левом краю застрял. По жизни он особенно напрягаться не любит, потому и в обход пойти, как все прочие делают, – не мог. Да, наверняка он срезал.. а значит, имеется смысл прогуляться по пролеску».
– Солнышко, что-то случилось?
Моргнув, Зое непонимающе посмотрела на мать, на отца, опустила взгляд. Она водила ложкой по пустой тарелке… это не слишком хороший признак. Тень металась. Ветер шуршал и гудел, однако дождь всё же чуть притих, уже не так тарабанил по замыленному камню. Отливающие изумрудом струи стекали по единственной стеклянной вставке.
– Гюстав руки мыл?
– Он сказал, всё сделал, – отозвалась Марта.
«Значит, нет».
Дождь закончился, и куры, которых в отсутствии Зое, конечно же, никто загнать и не подумал, с непередаваемой осторожностью принялись выглядывать из-под побитых моросью и первыми ночными заморозками листьев. Бедные птицы. Глаза их казались необыкновенно жёлтыми, а перья всех окрасок и оттенков слиплись, обнажив единоиссиня-белую кожу. Родственниками были все куры, и это ли не доказательство.
Зое прошла двор решительно и резко, и не подметив завалившейся древком поперёк тропы лопату. Категоричным ударом она сбросила крупные застывшие капли с калитки. Решительно поправила завязки фартука, по первости извечно надеваемого наизнанку, и зашагала мимо сереющей посреди пустого места ямы… камня и дубового бревна. Небо было сыро и серо. Воздух казался до не обыкновения тяжёлым.
Первые деревья. Сырые и потому чёрные стволы и ветви, раскачивающиеся где-то в выси, где ходили несвежие листья и хвоя. Зое шла точно на марше, широко меряя сырую вязкую подстилку, а деревья все скрипели.
Выбившись, тёмно-каштановая прядь пристала к сырому лбу. Непогода не ждала и не стеснялась задеть беззащитную перед ней девушку.
Хруст. Резко обернувшись, Зое успела подметить нечто красное. Рыжий, а, возможно, и медный отсвет мелькнул меж деревьев… Но что это было? Шаг назад, и шишка треснула под пятой.
«Да что угодно это!» – почти со злобой.
От ещё не вылинявшего бока оленя до одной из лис, что периодически обследовали сараи деревни на предмет кур. Слишком много возможностей, чтобы и помыслить о змее.
Уже всё решив для себя, Зое… Она обернулась, и именно это позволило подметить выглядывающий из-под куста нос остроконечного башмака. Брови изогнулись в удивленье.
Она вдохнула носом и… выдохнула.
Нет, не более чем башмак. Чвакнула в тиши и скрипе лужа.
Зое попыталась наклониться, но – спина её напрочь отказалась гнуться, точно какой шутник примотал к ней дерево. (Весьма неприятно ощущать, что ты чего-то не можешь. Поверьте). Спустя мгновение ладонь девушки упёрлась в скрытую грубым сукном бронзовую коленку, а на лице её застыла смелая усмешка.
«И только тогда я начал понимать своих родителей».
(Кузьма Прохожий. Из услышанного на дороге).
И раз, и два, и три… Уй!
Выдохнув, Зое присмотрелась к башмаку повнимательнее. Совершенно обыкновенный. Нос, само собой, был сбит, подошва отстала, но, кроме, ничего выдающегося в нём не наблюдалось. Нельзя было даже поручиться, потеряли ли сей предмет сегодня или задолго до. Он был сыр снаружи и изнутри, но всё ж таки дождь прошёл изрядный, посему это ещё ничего не значило.
– Зое, а ты что тут делаешь?
Едва не выронив, девушка бросила взгляд в направлении голоса. Выбившиеся из-под платка и свисающие в беспорядке светлые волосы. Чуть оттопыренные уши и острый подбородок. Она знала Полет с малых лет и бояться тут было нечего.
– А ты?!
Не ожидавшая встречного вопроса, подошедшая тем не менее в карман за ответом не полезла. Кто сказал, что в семье должны быть одни лишь молчуны?
Сунув палец в рот, девушка с видом умудрённого опытом жизни учёного откусила заусенец:
– Я-то, знамо, домой иду, а у тебя ботинок Тибо откуда?
Одно то, что ЭТО посмели назвать ботинком, не могло не удивлять. Башмак, обувка, обувь, в конце концов, что угодно, но только не «ботинок». Это всё равно, что селезня назвать фениксом!.. Про которых, в общем-то, Зое знала лишь то, как они называются.
Она просто отмела этот немаловажный факт, сразу же перейдя к сути вопроса:
– Отец твой шил?
– Ага.
«Как и для всей деревни», – в раздражении.
– Тибо должен был… занести мне корзину яблок… Он пропал где-то, и я вышла навстречу… У Роз его нет.
Зое не слушала.
Взгляд её сам собою опустился. Несмотря на грязь, предмет упорно выглядел знакомо.«Ботинок», получается, есть, а где же прочее? Где?»
«Гру-у-у-у-у-у…» – прогудел, пропел сырой лес, и всё вновь погрузилось в скрип. Быть может, это вновь был влюблённый в осень олень, а, быть может, ещё какой зверь. Кроны над их головами чуть гуляли, колыхались точно изнанка водной глади, и разобрать что-то не представлялось возможным. Гул начался и тут же оборвался. В бульканье обратился он, и было в этом удушающем, утробном звуке нечто ужасное.
– Может, пойдём?
Внезапно побелев, Полет, белокурая от природы, и вовсе потеряла всякий намёк на цвет. Точно чёрно-белый набросок на себя же она чуть дрожала, взмёрзнув, в этом бесцветном мире. Светло-серые глаза её казались не живыми.
– Ну пойдём, если нам, конечно, по дороге.
В последнем Полет не сомневалась и на мгновение.
***
Куда Гай мог деться? Вариантов, в общем, существовало множество, но проблема в том, что все они были раскиданы по территории деревни, у домов же он не появлялся. Ей бы сообщили.
«Ботинки они так просто не теряются, даже если те башмаки».
Прошелестела листва. Полет очень скоро перешла на быстрый шаг, а затем и вовсе побежала, точно белая тень среди тёмных стволов.
