Джонатан Уайли - Наследник Аркона

— Я еще не понял, при чем здесь они, — пожал плечами Ансар.

— Тебе и незачем понимать, — ответил маг. — Они нужны нам, только и всего. Вот я и хочу, чтобы ты сделал это.

— Собирал ягоды?

— Да, прежде всего с вашего собственного дерева на Хильде. Сорвите все, кроме двух-трех ягод, и запечатайте их. Если там найдутся сушеные или вяленые запасы, захвати и их тоже. Я написал обо всем Пабалану.

— Значит, ты хочешь, чтобы я все-таки вернулся сюда? — Ансар был не в силах скрыть удовольствие от того, что его не навсегда отставляют от дел.

— Ладно. Я все сделаю.

— Я никуда не поеду.

— Ты ведешь себя странно, — раздраженно проговорил Ансар, глядя на сестру.

— Меня это не волнует. Я не игрушка, чтобы посылать меня туда или сюда по твоему желанию.

— Но Хильд — твой дом!

— Похоже, папочка не очень-то думал об этом, когда вытурил меня оттуда. Теперь мой дом на Арке, все мои друзья здесь.

— Но здесь может начаться война, Фонтейна.

— Тогда я научусь сражаться.

— Сдаюсь, — Ансар недоуменно огляделся вокруг. — Может, кто-нибудь из вас сумеет уговорить ее?

Марк глядел в пол. Джани, как всегда молча, переводил глаза с Фонтейны на ее брата. На его лице была написана тревога.

— Наверное, важнее сейчас другое, Ансар, — заговорил Феррагамо. — Правы мы или нет, но ты мог бы отплыть уже сегодня, а в делах, о которых я говорил тебе, надо спешить.

Фонтейна признательно улыбнулась магу. «Деревенская жизнь идет ей на пользу, — подумал он, — во всяком случае, выглядит она гораздо здоровее».

— Хорошо, — согласился Ансар, — но я все равно не представляю, как покажусь на глаза отцу.

Этим вечером Марк решил, что время пребывания в Доме надо проводить с пользой. Он чувствовал себя крайне неспокойно. Одна из причин заключалась в том, что большинство его товарищей по несчастью вовлечены в события, которые поглощали их целиком, а Марк болтался здесь без всякой цели. С другой стороны, во время спора Ансара и Фонтейны у него возникло странное чувство. Тогда ему отчаянно хотелось вмешаться, но от смущения он боялся оказаться косноязычным. Принцесса решила остаться, и Марк испытал мгновенную радость, быстро сменившуюся беспокойством о том, что за этим последует, и о его собственных мотивах. Упоминание Ансара о войне потрясло Марка куда сильнее, чем принц хотел бы признаться.

Марк до сих пор не касался меча, меча Эрика, как он его по-прежнему называл, а сегодня, прежде чем отправиться спать, вытащил его из ножен и взвесил в руке. Принца снова удивило, как прекрасно сбалансировано оружие. «Попрошу завтра кого-нибудь из гвардейцев поучить меня», — подумал он. При воспоминании о том, как неуклюже он обращался с мечом по время схватки в лесу, его прошиб холодный пот. Ради защиты друзей и ради собственной безопасности это необходимо было исправить.

Этой ночью Марку снились какие-то грубые рожи, а за ними насмешливое и улыбающееся лицо Фонтейны. Он не запомнил ничего определенного, но решил как можно скорее обучиться воинскому искусству и с утра отправился на поиски учителя. Его добровольным и способным наставником оказался Ричард. У него Марк научился обращаться с арбалетом и приобрел первые навыки фехтования на мечах.

Марка так захватил этот процесс, что он не сразу осознал, что на него смотрят. Рядом с ним стояла Фонтейна и пристально наблюдала за ходом урока.

— А можно и мне попробовать? — неожиданно попросила она.

К вечеру второго дня скачки Брандел и Бенфэлл оказались неподалеку от северной оконечности леса. Им оставалось только пересечь Зеленушку, проскакать с поллиги, и они будут на месте.

Бенфэлл пока не ощущал ничего странного, кроме некоего беспокойства, которое приписывал нервному напряжению. Оба уже сочли свою поездку пустой тратой времени.

В наступающих сумерках всадники достигли брода и некоторое время раздумывали, переправляться ли на другую сторону или заночевать здесь. В конце концов решили переправиться и разбить лагерь на том берегу, чтобы с утра быстро заглянуть в город и двинуться в обратный путь.

Брандел снопа ощутил легкое беспокойство, когда лошади вошли в воду, но оно скоро прошло. Поднявшись немного вверх по течению, путники стали располагаться на ночь. Пришлось ограничиться холодным ужином, костер разводить побоялись. С тех пор как они покинули Стейн, им не встретилось ни души, но призывы Феррагамо к осторожности возымели свое действие.

В свете поднимающейся луны они сидели и негромко разговаривали, все больше привыкая к ночным шорохам в прибрежных травах.

— Что-то я устал, — вяло произнес Бенфэлл.

Брандел быстро взглянул на него.

— Да нет, вполне естественным образом, — махнул рукой гвардеец. — Почему бы нам не поспать сейчас? А на рассвете поедем дальше.

— Вполне разумно, — сказал Брандел. — Тогда мы доберемся до Ясеневой Рощи до того, как горожане проснутся.

— И уедем оттуда прежде, чем они узнают об этом.

— Тогда — доброй ночи.

— Доброй ночи.

Несмотря на неудобную постель, Брандел вскоре начал похрапывать. Бенфэлл задремал, но вдруг неожиданный звук заставил его подскочить на месте. Он долго вглядывался по тьму, но ничего не видел, и начал уже убеждать себя, что это только шутки разыгравшегося воображения — и тут увидел на поляне несколько человек. В лунном свете блеснула сталь обнаженных клинков. Бенфэлл выхватил меч и попытался подняться. Но ноги подкашивались, и, несмотря на отчаянные усилия, он не мог справиться с тремя сразу. Он получил удар в живот, задохнулся от боли, а в следующий миг второй удар навсегда избавил его от всяких ощущений.

Брандел к этому времени уже не спал, но и не двигался. Широко открытыми глазами он смотрел на человека, который приставил к его горлу острие меча.

— Дурачье! — донесся до него чей-то голос. — Надо было брать живыми обоих.

— Он же набросился на нас, капитан.

— И втроем вы не смогли схватить его так, чтобы не убивать? — презрительно заметил начальник. — Бросьте его в реку. — Он подошел к Бранделу и пнул его сапогом. — По крайней мере, главную пташку мы поймали… Это лицо я не скоро забуду.

Прошло всего три дня, думал Марк, а у него выработался определенный режим. По утрам принц тренировался с мечом, дубиной, либо с арбалетом. Фонтейна заявила, что тоже хочет тренироваться, и не переставала удивлять Ричарда и Шилла, вернувшегося из Стейна, проворством и прекрасной реакцией. Там, где она проигрывала в силе, принцесса выигрывала в сноровке и быстроте действий. Прочие гвардейцы ходили поглядеть на них и помогали советами. Не сказать, чтобы ко всем из них стоило прислушиваться, но давали их в основном опытные воины, под насмешливыми взглядами которых Марк часто чувствовал себя более неуклюжим, чем на самом деле. Фонтейна же владела своим острым язычком не хуже, чем легким мечом.