Александр Рудазов - Дети Судного Часа

— А по третьницам всегда новый фильмоблок в большеэкранниках запускали, — кивал Моргнеуморос, — Билеты надо было накануне покупать — на премьеру всегда народ валил…

— Да-да… Помню, самый мой любимый фильм был — «Любовь и нежность», в двух сериях. Шесть раз смотрела, каждый раз плакала, когда она с балкона шагала… А у тебя какой любимый?

— «Вторжение с Удиуу».

— Не помню такого. Это про что?

— Про войну с инопланетными уродами. Четыре раза смотрел. А сейчас вспоминаю — тошнит.

— Оно и понятно… А помнишь, как Ло Эвродорос пела?

— Помню, помню…

— Ох и красавица же она была, а голос какой… У меня внучка всю комнату ее постерами захламила…

— У нас в казармах тоже один парень по ней сох. Даже письмо ей написал.

— Ответила?

— Нет, конечно.

— И то верно — она ж знаменитость была, что ей до простого солдатика… Только вот зря она так редко сама пела… хороший концерт — только когда вживую, а не так…

— А что, эта певица под фонограмму выступала? — поинтересовалась Ванесса, с интересом прислушивавшаяся к разговору.

— Если бы под фонограмму… — усмехнулась госпожа Картакорос. — Под голограмму.

— То есть… получается, что она даже на сцену не выходила?

— Конечно. Раскрутила свой образ, а дальше уже дело техники — ставили голограмму, включали фон, и вперед. В тысяче мест одновременно выступать можно.

— Да так почти все делали, — пожал плечами Моргнеуморос. — У меня дед киноактером был — очень он эти голограммы ненавидел. Говорил, что без живых актеров кино вырождается.

— Киноактером, правда? — заинтересовалась госпожа Картакорос. — А где снимался? Может, я его видела?

— Может быть. Только запомнила вряд ли — он все больше в массовке был. Ролей со словами у него всего несколько было, и то пустяковых. Самая большая гордость — сосед-лавочник во «Влюбленном сыроваре». Целых семь реплик. А потом он и вовсе перестал сниматься.

— Что так? — полюбопытствовала Ванесса.

— Я же говорю — из-за голограмм. Массовку-то все больше голограммами заменяли — так дешевле обходилось. Потом и мелких актеров начали на компьютерах производить, а там уж и крупных…

— Да уж, времена были… — аж прослезилась хозяйка. — А нынешние-то ничего этого не понимают… Им рассказываешь, как тогда все было, а они смеются только — не верят… Говорят, из ума старуха выжила…

Госпожа Картакорос жалобно всхлипнула и опустила голову на грудь.

Глава 20

«Гостиницу Седвавского Императора» Креол со товарищи покинули перед самой зарей. Отдохнули, отоспались — и вышли наружу уже под звездным небом. Ждать рассвета не было смысла — в земных недрах темно всегда.

Ночью вход в туннель выглядел даже страшнее, чем днем. Ванессе вспомнилось, как Моргнеуморос предупреждал их не соваться к подземельям, и она покрепче прижалась к Креолу. Тот-то, разумеется, и не думал беспокоиться — демонолога катакомбами не испугать. Спокойно шествовал и лод Гвэйдеон, с любопытством разглядывая стены и потолок.

Стены и потолок в туннеле покрывала сконь. Моргнеуморос говорил правду — под землей скони действительно оказалось больше, чем на поверхности. Все в ней буквально утопало — идти приходилось осторожно, стараясь не задеть нависающие со всех сторон сугробы. Порой они явственно шевелились — и Ванессе совсем не хотелось узнать, что за создания скрываются под этой белой гадостью. Вокруг было тепло, как в оранжерее для тропических растений.

К счастью, с продвижением вглубь скони понемногу становилось меньше. Под ногами она по-прежнему шевелилась пушистым ковром, но сквозь нее хотя бы стали проглядывать стены. Теперь можно было заметить, что это все же не просто червоточина в земле, а творение рук человеческих — настолько прекрасная роспись покрывала все вокруг. Узоры и орнаменты струились по мрамору, складываясь в потрясающие картины. Луч фонаря выхватывал какие-то отдельные детали, едва проступающие сквозь сконь, но и их доставало, чтобы понять, сколько труда было вложено в эту роспись.

А ведь ее никто почти и не видел — много ли увидишь из окна несущегося поезда?

Услышав это, Моргнеуморос усмехнулся и рассказал, что в плонетском метро ходили вовсе не поезда, а длинные платформы на магнитной опоре. У них не было ни крыш, ни стен — только ограждающие барьеры. И всю эту роспись нанесли специально, чтобы пассажирам не таращиться на голые стены. В прежние времена, когда отовсюду струился мягкий свет, туннели восхищали дивной красотой. Иные узоры наносили люминесцентными красками — и зрелище получалось поистине феерическое.

Увы, теперь от былого великолепия остались лишь длинные темные норы, будто прорытые гигантским кротом. Только по полу тянулась едва заметная металлическая полоса — именно она когда-то служила «рельсом» для магнитных платформ.

Минут через десять группа вышла на станцию. Креол прищелкнул пальцем, усиляя светящийся над головой огонек. В его мерцании стало видно просторное помещение, почти на две трети заполненное сконью. Вход был забит ею так плотно, что не только пройти — прокопаться вряд ли получится. Накопившиеся за сто лет сугробы чуть заметно колыхались и покачивались, словно собираясь ожить и поползти.

— Осторожно, — понизил голос Моргнеуморос. — Идем медленно, держимся стены.

Иномиряне последовали его совету. Даже Креол вопреки обыкновению решил проявить осторожность и пригасил заклятие Света.

Но как бы тихо группа ни двигалась, их все-таки почуяли. Один из крупнейших сконевых сугробов вдруг стронулся с места и буквальным образом потек по полу. Соскользнув с платформы на рельс, огромная белая туша поползла к людям — неторопливо, но всем видом излучая угрозу.

— Вылезло-таки… — сплюнул Моргнеуморос. — Медленно отступайте. Не бегите — оно сразу реагирует.

— Что это такое? — шепнула Ванесса, пятясь и одновременно доставая лазер.

— Сконевая амеба. Жуткая гадость. Почти целиком состоит из скони.

— Тогда что в ней опасного? Вы же говорили, что сконь не ест живую органику.

— Обычная — не ест. А эта дрянь — хавает за обе щеки. Идем назад — поищем другой путь.

— А может?.. — коснулся рукояти меча лод Гвэйдеон.

— Это ожившая сконь. Ее хоть режь, хоть жги — толку не будет. Гранатой разве что…

Креол хмыкнул, с интересом разглядывая скользящее по туннелю чудовище. Он единственный из четверых даже не подумал отступать. Лод Гвэйдеон пару секунд колебался, но потом все же неохотно последовал примеру Моргнеумороса, а вот Креол… Креол стоял нерушимо, как скала.