Вера Камша - ТАРРА. ГРАНИЦА БУРИ. Летопись первая.

— Это мой муж. Он пьян. Впрочем, он всегда пьян.

— Что ж, бывает и такое. — Гардани натянуто улыбнулся, а Лупе продолжала с какой-то лихорадочной торопливостью:

— Сударь, мы безмерно польщены вашим визитом, но у нас нет ничего достойного столь знатного гостя. Мы — простые мещане и не имеем возможности принять вас как должно…

После таких слов оставалось лишь поклониться и уйти. Или же схватить гордую дуреху за плечи и наорать на нее, как он когда-то наорал на Ванду, готовую стать любовницей молодого Гардани, но испугавшуюся самой мысли принять его имя. Мещанкам-де нельзя в Высокий Замок.

Положение спас супруг, уяснивший, что в доме гость, а раз так, на столе должно стоять вино. Немедленно! Хозяин целеустремленно пересек гостиную на нетвердых ногах и, плюхнувшись за стол, неожиданно связно произнес:

— Благородные люди прежде всего приглашают гостя за стол и ведут с ним беседу за стаканом доброго вина. Я счастлив приветствовать вас в этом неприглядном доме. П-п-прошу…

Шандер, проклиная себя за то, что приехал, опустился на стул, стараясь не смотреть на хозяйку. Сердце его яростно колотилось: капитану хотелось схватить самодовольное пьяное существо за шиворот, выволочь из дома и с силой шарахнуть о грубо оштукатуренную стену. Так вот от какой судьбы бежала маленькая колдунья! Если б не случай, его Ванда тоже могла бы оказаться в лапах скота, не имеющего понятия о том, какой сказочный подарок сделала ему судьба.

Скот между тем, не подозревая о грозящей ему опасности, завел длинную выспреннюю речь, нимало не заботясь, слушают ли его. Лупе сидела неподвижно. Симон встал, куда-то вышел и, быстро вернувшись, принялся расставлять на столе посуду. Женщина, словно очнувшись, бросилась помогать, и Шандер, помимо воли залюбовавшись изящными движениями колдуньи, ясно представил ее в белом атласном платье и легком, расшитом зелеными шелками шарфе. А на шее у нее почему-то красовались фамильные изумруды рода Гардани.

Злые языки поговаривали, что причиной лютой ненависти сестры к брату было его равнодушие к раскосым зеленым глазищам Эанке и облаку темных кудрей, обрамляющих непомерной красоты лицо. Сын Астена как мог сторонился красавицы-сестры, которую никак не мог признать таковой. Его не осуждали. Большинство Лебедей сходилось на том, что девы прекраснее Аутандиэли Тарра еще не рождала, но упаси Великий Лебедь ввести ее в собственный дом.

На этот раз встречи с матерью и сестрой было не избежать, но Роман изо всех сил старался оттянуть это удовольствие. Он собирался посетить дом Нанниэли вечером и в обществе отца, но его опередили. Эанке застала либера врасплох.

Возможно, он и в самом деле поздоровался чрезмерно сдержанно, и сестра не преминула ему на это указать:

— Вы, брат, посещая смертных, в полной мере переняли их скверные манеры.

— Допустим, — Роман старался говорить вежливо, — но, если это так, вам следует избегать моего общества. Меня не переделаешь, зачем испытывать вашу изысканность?

— Тем не менее вы мой брат, и мой долг…

— Мы ничего не должны друг другу, Эанке, и мы никогда не были близки. Ты пришла, потому что хочешь что-то спросить. Спрашивай, лгать не буду.

— Хорошо. — Красавица тронула смоляной локон, и Роман невольно сравнил ее с женщинами, оставшимися в Гелани. Совершенной красоте Эанке не хватало безыскусной нежности Мариты, огненного задора Ланки, таинственности и гордости Лупе. Даже тихая покорность Герики казалась привлекательной рядом с неистовой уверенностью в собственном превосходстве. Внезапно Роман понял, что не только не любит сестру, но и опасается.

— Рамиэрль Звездный Дым, — Эанке требовательно повысила голос, — скажите мне, не видели ли вы во время своих странствий приметы, которые предвещали бы конец этому миру?

— Я видел признаки того, что нас ждут серьезные испытания. Будет ли конец света, зависит от многого. В том числе и от того, что станет делать каждый из нас.

— Каждый из нас? — Красавица недоуменно подняла бровь. — Кого вы имеете в виду? Рожденных в Свете или смертных?

— Я имею в виду всех, кто живет в Тарре.

— Нам нет дела до «всех». Мы — Светорожденные!

— Нас никто не звал сюда, сестра. Но раз мы сюда пришли, мы принадлежим этому миру.

— Вы заблуждаетесь, — превосходства, звучащего в ее голосе, хватило бы на нескольких королев, — мы не принадлежим Тарре. Мы должны покинуть ее и воссоединиться в Свете с нашими родичами и нашими Повелителями.

— Любопытно, — Роман уже не скрывал своего раздражения, — как мы сможем это проделать? И вообще, сколько, кому и что я должен, предоставь решать мне самому.

— Эльфы созданы Творцом и Светозарными детьми Его. Они не имеют отношения к различным грязным тварям, которых Творец сметет с лица земли за их мерзости…

— Подожди-ка, дорогая. С чего это ты решила, что ты лучше людей или, скажем, трясинников? Оттого, что рождена бессмертной? Прости, вечная жизнь, доставшаяся тебе даром, отнюдь не делает тебя лучше бабочки, живущей один день. Ты красива, не спорю. Но есть и красивее тебя. И умнее. Кто дал тебе право судить о тех, кого ты не знаешь?

— Я давно подозревала, что вы с отцом — предатели! Из-за таких, как вы, мы опоздали на Зов и остались здесь. — Эанке уже не выбирала выражений. Впрочем, гнев ей даже шел, придавая ее совершенным чертам особенную яркость.

— Называй меня как хочешь, но не вздумай — ты слышишь, — Роман неожиданно для самого себя схватил сестру за плечи и несколько раз встряхнул, — повторяю — не вздумай мешать мне. Я люблю Тарру, и я буду ее защищать. Если понадобится, и от тебя тоже!

Глава 10

2228 год от В. И. 16-й день месяца Лебедя

Таяна. Высокий Замок

Таяна. Окрестности Гелани

Высокий молодой человек в черной, отороченной зеленым одежде лейтенанта гвардии Церкви Единой и Единственной почтительно преклонил колено перед королем Таяны:

— Ваше величество, я счастлив сообщить вам, что легат его святейшества Парамон завтра, не позднее чем в три часа пополудни минует перевал. Он везет срочное послание его святейшества вашему величеству.

— Парамон? — Марко был удивлен и не счел нужным это скрывать. — Не он ли был хранителем библиотеки его святейшества?

— Именно так, ваше величество, — подтвердил церковник, — покойный Архипастырь доверял брату Парамону во всем.

— Покойный?! — Король выглядел потрясенным.

— Да, ваше величество. Его святейшество скончался в ночь с 16-го на 17-й день месяца Влюбленных.