Барбара Хэмбли - Время Тьмы

– Мне сказали, что ты умер.

– Преувеличено, но не намного, – с усмешкой сказал Ингольд.

– Ты мог погибнуть, – сказал канцлер. – Словом так: если бы не ты, мы все могли погибнуть там, у реки. Я пришел... – слова, казалось, кололи его горло, как сухой хлеб, – я пришел сказать, что был несправедлив к тебе, и предлагаю тебе руку дружбы, – он протянул руку, камни на перстнях засверкали в тени.

Ингольд протянул навстречу грязную забинтованную руку королевским жестом равного.

– Я делал лишь то, что обещал Элдору, – сказал он. – Я взял его сына и укрыл его в безопасном месте. Мое обещание выполнено. Как только позволит погода, я отправляюсь на поиски сокрытого Города Кво.

– Ты думаешь, его можно найти? – брови Алвира сдвинулись в озабоченном беспокойстве, но глаза выдавали явную тревогу.

– Я не знаю этого, пока не найду его. Но помощь Совета Магов необходима – для твоего вторжения, для Убежища, для всего человечества. Молчание Лохиро беспокоит меня. Прошло уже около месяца без единого слова от него или другого члена Совета. Хотя невозможно, чтобы они не знали о происшедшем.

– Но ты все еще думаешь, что Лохиро жив?

Ингольд решительно покачал головой.

– Я бы знал, если бы он был мертв, – сказал он. – Я бы чувствовал. Даже при тех чарах, что окружают город, как кольцо огня, я бы знал.

Минальда заговорила в первый раз, ее сочувствующие глаза потемнели:

– А что, вы думаете, там произошло тогда?

Ингольд покачал головой:

– Я не знаю.

Она с минуту смотрела на него, вслушиваясь, как никто другой в комнате, в скрытую нотку беспомощности и страха в его голосе – страха не за мировую магию, а за его друзей в Кво, единственных людей в этом мире, к кругу которых он по-настоящему принадлежал. Раньше она видела его лишь сильным и властным, и внезапное сострадание затенило ее лицо. Она сказала:

– Вы бы отправились на поиски много недель назад, если бы не ваше обещание. Простите и спасибо.

Ингольд улыбнулся ей.

– Обещание не имело к этому никакого отношения, дитя мое.

Она быстро шагнула вперед и поцеловала его в макушку жестких серебряных волос.

– Господь да пребудет с вами, – прошептала Альда. Она повернулась и выбежала из комнаты, оставив брата и возлюбленного изумленно глядеть ей в след.

– Ты, похоже, совершил завоевание, – усмехнулся Алвир, хотя, подумал Руди, вряд ли он на сто процентов рад этому. – Но она права. Твоя служба Королевству превосходит любую награду, которую мы можем дать, – он осмотрелся в закопченной низкой комнате с ее грязными стенами, запахами и испарениями, проникавшими из комнаты стражи вместе с надтреснутым глухим голосом Гнифта, певшим о любви на хлебном поле. – Это, конечно, заслуживает большего, чем задворки в казармах. Королевский двор – это хорошо обустроенное помещение, мы можем предложить тебе обстановку, соответствующую твоему положению, мой господин.

Колдун улыбнулся и покачал головой.

– Другим это пригодится больше, чем мне, – извинился он. – И, в любом случае, я скоро уйду. До тех пор, пока тут есть запасная койка в помещении стражи, у меня будет дом.

Канцлер долго удивленно изучал его.

– Странная ты птица, – наконец сказал он без неприязни. – Но будь по-твоему. И если ты когда-нибудь устанешь от своей кочевой жизни, знай, что мое предложение остается в силе. Наша ссора растрачивала твои таланты, мой господин. Я могу лишь просить тебя позволить возместить утраченное.

– Не надо ни позволения, – сказал Ингольд, – ни возмещения. Ссора забыта.

Канцлер Алвир, регент Королевства и глава Убежища Дейра, покинул комнату.

Чуть позже туда проскользнул Ледяной Сокол, чтобы предложить Ингольду чашку заваренного им чая. У пара был странный запах, но чай предназначался для того, чтобы не замерзнуть. Руди вскользь заметил, что хоть он и замерзал, промокал, ел впроголодь и чуть ли не умирал от изнурения, но никогда не чувствовал себя хоть сколько-нибудь больным.

«Наверное, для этого не было времени, – решил он, – то, через что я прошел, могло вогнать в анабиоз любую уважающую себя бактерию».

– Ингольд, – тихо сказала Джил, когда стражник вышел. – Насчет вашего похода в Кво...

– Да, – сказал колдун. – Да, нам надо поговорить об этом.

Руди подвинулся к подножию кровати.

– Вам не следует идти одному.

– Да?

– Вы говорите, это чертовски опасно – о'кей. Но я думаю, вам надо взять меня, или Джил, или одного из стражников, или кого-нибудь еще.

Старик бесстрастно спросил:

– Ты не веришь, что я смогу позаботиться о себе? Ты предлагаешь себя?

Руди ненадолго замешкался, быстро втянув воздух.

– Вы хотите сказать – вы возьмете меня? – он не смог сдержать свою радость: возможность пойти со стариком, невзирая на опасности, научиться у него хотя бы азам магии, перевешивала все его страхи, связанные с Белыми Рейдерами, ледяными бурями и прочими опасностями. – Вы имеете в виду, что я могу пойти с вами?

– Я уже собирался попросить тебя, – сказал Ингольд, – отчасти потому, что ты – мой ученик, и отчасти из... других соображений. Джил состоит в страже... – он протянул руку, чтобы коснуться ее волос в безмолвном жесте любви. – И Убежище едва ли сможет позволить себе лишиться любого стражника в ближайшие месяцы. Но видишь ли, Руди, в этот момент ты – единственный маг, которому я могу доверять. Только маг может найти путь в Кво. Если по какой-нибудь причине я не доберусь до Кво, это надо будет сделать тебе.

Руди колебался, потрясенный.

– Вы хотите сказать, мне, быть может, придется найти Главу Магов?

– Это возможно, – допустил Ингольд. – Особенно после того, что я узнал прошлой ночью.

– Но... – он заикался, неожиданно пораженный ответственностью. Ответственность, как он понял, являлась частью привилегии быть волшебником, но все-таки... – Я хочу пойти, Ингольд, действительно. Но Джил права. Я трус и тряпка, и если я не возьму себя в руки, или из-за меня вы попадете в беду по дороге, если мне придется искать Совет самому, я могу провалить дело.

Ингольд дружелюбно улыбнулся.

– А что было бы, если б меня убили? Не беспокойся, Руди. Мы оба сделаем то, что должны, – он отхлебнул чай. – Ну что ж, я рад, что с этим улажено. Мы отправимся, как только переменится погода, может, через три дня.

Три дня, подумал Руди, разрываясь между сомнениями и воодушевлением. Потом, к своему ужасу, он понял, что, получив возможность продолжать обучение магии, он почти совсем забыл о Минальде.

Я не могу оставить ее, думал он в ужасе.

И в то же время он знал, что у него никогда не было ощущения выбора. Пойти с Ингольдом, учиться магии у старика – это было то, чего он хотел, в некотором смысле единственным, чего он хотел. Он знал еще там, на дороге, когда первый раз вызвал огонь своей волей, что это может лишить его любимой женщины, даже тогда он знал, что не было другого пути. И все-таки – как же ему быть?