Дмитрий Чистов - Время колесниц

Кайма был далеко не настолько дряхлым, насколько желал казаться. Хотя во время восхождения к бревенчатому помосту его с боков заботливо поддерживали двое дюжих жрецов-послушников с выбритыми макушками, на саму площадку Кайма легко взобрался и без посторонней помощи. Окинув море голов по-отечески добрым и внимательным взглядом, он склонил свою загорелую лысую голову в лёгком полупоклоне и внятно произнёс:

— Приветствую тебя, народ!

Народ одобрительно зашумел. Он любил, когда его приветствовали. Кайме из Лорков это было отлично известно. Выдержав точно рассчитанную паузу, он продолжил:

— Легко и приятно обсуждать с соплеменниками насущные дела общины в благословенные времена мира. Однако сегодня всем нам, соплеменники, предстоит решить вопрос войны...

— Красиво молвит! — заметил черноволосый человек среднего роста в небрежно наброшенной на одно плечо накидке из пёстрых ястребиных перьев, обращаясь к своему соседу. Стоящий рядом с ним пожилой полноватый крестьянин кивнул, не оборачиваясь.

— А правда ли, кум, что все тординги выступили за отправку дружины на помощь Ару?

— Говорят...— буркнул крестьянин.— У этих рубак одно на уме. Ишь куда собрались! В такую-то даль! Кого они должны защищать — чужаков или нас? Мы, а не люди Ара, кормим их, одеваем, вооружаем!

— Полностью согласен с вашим мнением, кум! — эхом откликнулся его чернявый собеседник. Сквозь ряды плотно стоящих граждан к нему протолкнулись двое — симпатичная девушка с накинутым на голову зелёным льняным покрывалом в сопровождении седобородого благообразного старца с жезлом в руках. По некоей оставшейся неясной причине никто из сотен присутствующих не обратил внимания на появление на площади народных собраний женщины, вход которым сюда был настрого заказан традицией.

— Привет, Эйте! — помахал ей рукой мужчина в птичьей накидке. — А куда подевался Видар? Я сегодня всё утро проторчал в приёмной его храма!

— От этого пьяницы и развратника никакого толку,— ответила богиня,— только и знает, что накачивается с утра пораньше медовухой и носится в голом виде по собственной священной роще за смазливыми молоденькими жрицами. Дан его знает, где он сейчас!

— Ты несправедлива ко мне, сестрица! — произнёс чей-то сиплый голос у них за спиной.

Эйте обернулась и окинула презрительным взглядом подошедшего к компании Видара. Действительно, помятый вид божества лесов и пустошей свидетельствовал о неумеренных возлияниях и беспорядочных связях, которым тот посвящал своё свободное время. Впрочем, для младшего бога из Племён всё его время — свободное.

— Как ты только могла подумать, что я, один из покровителей Брега, пренебрегу своим долгом явиться на столь важное собрание! — обиженно возгласил он.

— От тебя приходится ожидать чего угодно, братец! — с горькой иронией в голосе заметила богиня. — В то время как я не покладая рук склоняю на нашу сторону нужных людей в Совете, чуть ли не униженно упрашиваю этих хитрых старцев голосовать за военный союз, ты болтаешься неизвестно где! Последнюю неделю даже твой собственный первосвященник был не в состоянии сообщить мне, где тебя отыскать!

Во время её гневной тирады Видар нервно икнул.

— Ты совершенно права, Эйте. Временами я бываю немного рассеян. Так приятно побродить иногда по полям, на которых зеленеет трава и распускаются цветы, послушать шум ручья, пение птиц на рассвете...

— Должна тебе напомнить, на дворе сейчас осень. Впрочем, вернёмся к нашему вопросу. Что мы будем делать, если народ проголосует против? Граждан Брега пока ещё не очень-то вдохновляет идея сражаться вдали от дома. Реальным влиянием в Совете обладает каста мудрецов, но они по своему обыкновению юлят, как всегда пытаясь набить себе цену и одновременно указать богам их место.

При этих словах стоящий неподалёку Ханаль издал короткий смешок:

— По правде говоря, меня всегда забавляли взаимоотношения светлоликих патронов и горожан в Священных городах. Почему бы вам самим не выступить перед людьми? Богоявление при таком стечении народа непременно произвело бы должное впечатление.

— Ничего не выйдет, — развёл руками Видар. — Так уж повелось: мы именно священные покровители общины, а вовсе не её члены. Следовательно, не имея прав гражданства, и выступать в собрании свободных граждан Брега мы не можем. Дело народа воздавать нам моления в храмах и проводить установленные ритуалом жертвоприношения четырежды в год; мы же можем обращаться к местной элите с поощрениями, порицаниями, ободрениями и мудрыми советами. Дело самих людей — прислушаются ли они к ним или нет.

— Поневоле начнёшь сомневаться в разумности поступков тех из Племён, кои обустроили государственность у людского племени! Впрочем, во времена Медного Правителя руководство городов было куда более лояльно по отношению к своим благодетелям! — заметил бог-шутник.

— Времена меняются... — вздохнула Эйте. — Теперь нам приходится частенько посещать неузнанными этот птичий базар, чтобы всегда быть в курсе последних политических новостей. В противном случае рискуешь услышать о каком-нибудь идиотском постановлении народного собрания только в тот момент, когда делегация заявится к тебе в храм с мольбой о его немедленном благословении!

— И каковы же наши шансы на благоприятный исход сегодняшнего голосования?

— Не столь велики, как хотелось бы. Во время предварительного обсуждения мнения в Совете Двенадцати разделились примерно поровну. Значит, всё решит само собрание граждан. Кому удастся перетянуть основную массу земледельцев на свою сторону — тот и победил.

— Неужели приходится подсчитывать голоса всех находящихся на площади?

— Разумеется, нет. Голосование происходит по родам. Члены большой семьи обсуждают вопрос между собой, после чего патриарх семейства сообщает о своём решении ответственному за голосование магистрату.

Между тем мудрый Кайма продолжал свою речь. Возбуждённый гул многотысячной толпы заглушал голос, но общий смысл его слов можно было уловить. Старейшина напомнил собравшимся о неурожае, поведал о том, как непросто удерживать в подчинении диких варваров и взимать с них дань, красочно обрисовал все проблемы, возникшие на границе со степью после последних кочёвок скотоводческих племён. Он уже приготовился подвести свои размышления вслух к заключительному выводу, как на помост внезапно выскочил витязь в сверкающих доспехах. Судя по татуировке на лице, сей витязь причислялся к знатнейшим потомкам Торда. Грубо оттолкнув почтенного старца в сторону, он упёр кулаки в бока, обвёл площадь свирепым взглядом и заорал:

— Хватит болтовни! Мы здесь собрались для того, чтобы принять достойное своего города решение, а не хныкать и жаловаться на жизнь. Правду ли я говорю?