Кейт Новак - Песнь сауриалов

— Я не мог такого сделать, — сказал Путеводец. Он отказывался верить, что его слова имеют такую власть над кем-либо.

— Мог, — прошипела Оливия. — А теперь исправь это.

— Как? — удивился Бард.

— А ты как думаешь? — раздраженно прошептала Оливия. — Извинись, идиот.

Путеводец рассвирепел от оскорбления, но невидящий взгляд Элии смягчил его гнев.

— Элия… прости меня, — прошептал он, нежно сжав ее руку. — Я не подумал о том, что сказал. Я хочу, чтобы ты пела. Не страшно, если это будет песня души.

Наклонив голову, Элия посмотрела на Барда, как будто впервые его увидела.

Казалось, что она не может решиться.

— На самом деле. Все хорошо, — ободряюще сказала хафлинг.

Элия смущенно посмотрела на Оливию.

— А ты споешь со мной, — спросила она. Оливия с удивлением посмотрела на нее. Элия научила ее нескольким песням Путеводца, но они никогда не пели вместе. Оливия всегда слишком завидовала голосу девушки, чтобы осмелиться даже попробовать.

— Пожалуйста, — прошептала Элия.

Оливия внезапно вспомнила о Джейд, копии Элии, бывшей воровкой. Оливия любила Джейд, но Шут убил ее. «Если бы я не завидовала Элии, любила бы я ее тоже?» — задумалась хафлинг.

— Конечно, я спою с тобой, — сказала Оливия. Она села рядом с девушкой. — Что мы будем петь?

Казалось, что Элия не может ничего предложить, поэтому Оливия выбрала одну из веселых песен Путеводца. Было похоже, что песня улучшила настроение Элии.

Когда они закончили, Оливия предложила еще одну песню Путеводца «Герой в дозоре», невинную на первый взгляд песню про кота, спасшего отряд солдат от нападения стаи гоблинов. Девушка слегка вздрогнула, но кивнула.

Голоса двух женщин красиво переплетались, но Оливия казалось, что она поет песню одна. Вместо того, чтобы позволить музыке звучать естественно, Элия была слишком напряжена. Она смотрела или вниз или на Оливию, вместо того, чтобы направить взгляд на свою аудиторию. Она не меняла ни слов, ни мелодии, ни тональности, но не чувствовался ее дух, и поэтому песни были похожи на призраков.

Почувствовав, что что-то не так, Элия закричала: «Нет… я не могу» и остановилась на середине последнего куплета.

— Элия, успокойся, — сказала Оливия. — Не надо беспокоиться о том, что ты можешь изменить песню. Путеводец сказал, что все в порядке.

Элия посмотрела на Барда. Путеводец кивнул, но что-то в его взгляде заставило ее вздрогнуть, как от удара.

— Он так сказал, — ответила Элия, — но Путеводец не будет любить меня, если я изменю его песни.

Бард потер виски. Он был смущен тем, как упрямо Элия хотела понравиться ему. С другой стороны, Шут от всей души ненавидел его.

— Элия, любовь дается людям свободно. Это не товар, чтобы ее можно было заработать или ей расплатиться, — сказал он.

— Да, — согласилась Элия. — Ты учил этому меня, но ты не веришь в это… да?

— Конечно, верю, — возразил Путеводец. — Большинство моих песен об этом.

— Это твой идеал, — сказала Элия, — но сам ты поступаешь не так.

Оливия кивнула, она знала, что Элия права. Путеводец забывал о своей любви, когда ему что-то не нравилось, и щедро расточал ее, когда Элия вела себя с его точки зрения правильно.

— Элия, я не совершенен, — сказал Путеводец. — Я был зол и наговорил глупостей. Это не значит, что я не буду любить тебя, если ты изменишь мои песни.

— Ты так говоришь, но это не правда, — настаивала Элия.

Путеводец раздраженно вздохнул.

— Это правда. Как я могу доказать это, если ты не будешь петь?

Внезапно глаза Элии засветились.

— Докажи, что ты веришь в это, — сказала она. — Рискни.

— Что? — спросил Путеводец.

— Ты знаешь, что я люблю тебя. Докажи мне, что уверен, что я люблю тебя независимо от того, что ты сделаешь… или сделал, — потребовала Элия.

— О чем ты? — спросил Путеводец. Он казался испуганным.

— Морала говорила, что ты что-то не рассказал арферам о первом барде, которого пытался создать… что-то, о чем знала Мэйрайя, чего ты стыдишься, — сказала Элия. — Расскажи мне об этом.

Путеводец вздрогнул и покачал головой.

— Я… Я не могу, — сказал он.

— Нам нужно услышать, как Элия споет песню души, — сказал Акабар. — Может, от этого зависит, сможем ли мы победить Моандера. Бард, неужели твоя гордость значит для тебя больше?

Оливия сердито посмотрела на Акабара. Волшебник был так добродетелен, он не мог понять, как стыдно Барду. Оливия похлопала Путеводца по руке.

— Расскажи ей, Путеводец, — сказала хафлинг. — Она не будет любить тебя меньше, если ты признаешь свои ошибки. Я же не стала.

Путеводец грустно улыбнулся Оливии, пытаясь понять, говорит ли ее устами богиня удачи или бог правосудия. Он снова посмотрел на Элию. Оттолкнет ли ее его признание или привяжет еще сильнее? «Выбор сделан, — подумал он, — и моли небо об удаче, которой ты не заслуживаешь».

— Хорошо, — сказал он.

Сухим и сдержанным голосом Путеводец начал свой рассказ.

— Я солгал арферам, когда сказал, что первая попытка создать певца не удалась. Я создал похожего на меня человека, с моими мыслями и воспоминаниями.

Мой ученик Кирксон назвал его Шут, чтобы поддразнить меня. Бард принял это имя и не соглашался на другое.

Путеводец опустил взгляд, затем поднял голову и посмотрел прямо в глаза Элии.

— Я не был хорошим наставником для Шута, каким был для тебя Дракон. Когда Шут ожил, я немедленно потребовал, чтобы он пел для меня, точно так же, как я приказывал путеводному камню. Шут попробовал. Его голос был слаб. Он был ребенком, но я не понимал этого. После моего успеха с путеводным камнем, я немедленно ожидал успеха и с Шутом. Во мне росло раздражение. После трех дней занятий Шут не достиг тех успехов, которые заняли у меня сотню лет. В ярости я ударил его.

После этого Шут не пытался больше петь. Он отказался даже разговаривать. Я извинялся, просил, кричал и… бил его. Каждый день повторялся один и тот же круг из раскаянии и угроз, но он ничего не сказал. Кирксон пытался убедить меня, что я поступаю не правильно, но я отказался слушать. Другая моя ученица, Мэйрайя, была слишком предана мне, чтобы перечить мне, но я видел, что мои действия пугают ее. Мне было все равно. Я не прекращал. На тринадцатый день своей жизни Шут сбежал из своей клетки и украл с моего стола распыляющее кольцо. Он целился в меня, но Кирксон бросился под луч и спас мне жизнь, пожертвовав своей. Шут ударил Мэйрайю по горлу и сбежал из мастерской.

Я перенес Мэйрайю в Тенистый дол, чтобы ей могли оказать помощь, затем вернулся в мастерскую, чтобы скрыть свидетельства существования Шута. Я знал, что причинил ему зло, но чувство стыда не позволило мне согласиться с тем, что я сделал это. Я придумал историю о взрыве парастихийного льда и попросил Мэйрайю прикрыть мою ложь. Мэйрайя не могла лгать, но не могла и предать меня.