Кейт Новак - Песнь сауриалов

Корень Моандера не мог бы вырасти в ком-нибудь настолько чистом, как ты, но ты послужишь Моандеру другим способом. Если ты здесь, слуга не может быть далеко.

Она придет, чтобы спасти тебя, и мы схватим ее. Затем мы принесем тебя в жертву, чтобы привязать волю слуги к воле Моандера.

— Вы не сможете привязать Элию к Моандеру, пока Моандера нет в Королевствах, — возразил Дракон.

— Моандер получит свое новое тело сегодня до захода луны, — ответила Корал.

Дракон вздрогнул. Должно быть, слуги каким-то образом обнаружили семя. Он не мог поверить, что все складывается так плохо, и в то, что был так легко обманут.

— Корал, я не понимаю. В горах ты была совсем другой. Почему ты плакала?

Корал усмехнулась.

— Чтобы привлечь твое внимание, конечно, — ответила она. — Один из летунов заметил тебя. Я переместилась поближе и притворилась плачущей. Тебя оказалось необыкновенно легко одурачить.

— Я чувствовал запах твоего горя, надежды, любви. Это было правдой, — сказал Дракон.

— Ты сам себя обманул. Я не чувствовала ничего подобного, — ответила Корал. — Единственной правдой, котору я я сказала, было то, что я рада твоему возвращению. Теперь я могу убить тебя во имя Несущего Тьму. Первая кровь, вкус которой попробует Моандер в новом теле, будет твоей.

Глава 17. Секрет Путеводца

Приближаясь к пещере, Оливия услышала пение Элии. Хотя она не могла разобрать слов, хафлинг узнала мелодию. Элия пела «Слезы Селины», одну из самых любимых песен Путеводца. Однако что-то звучало не так. Оливия остановилась, чтобы прислушаться повнимательнее. Она сразу поняла, в чем дело — Элия пела песню в не правильной тональности.

Оливия услышала крик, песня внезапно остановилась на середине куплета. Она могла представить, что произошло. Путеводец приказал Элии остановиться. Почему воительница пела песню в не правильной тональности, Оливия не могла понять. Элия знала, что Путеводец ненавидит, когда кто-то изменяет его песни, а дразнить барда было не в ее привычке. Оливия взобралась по склону к пещере и заглянула в нее.

Элия сидела на полу пещеры, ее голова наклонилась, как у смущенного ребенка. Сидящий рядом Путеводец сердито глядит на девушку. Акабар и Грифт сидели напротив них. Оба волшебника с тревогой смотрели на Элию.

Оливия услышала, как Элия прошептала:

— Извини.

— Не будь глупцом, Путеводец, — сказал Акабар. — Она только пыталась узнать, превращая твою песню в песню души, что чувствуют сауриалы.

— Почему ты не сказала мне, что изменяла мои песни, чтобы петь этой сауриальские штуки? — потребовал Путеводец ответа у Элии.

— Я думала, что это может расстроить тебя, — тихо сказала Элия.

— Если бы ты дал ей закончить, — сказал Акабар, — мы могли бы что-нибудь узнать.

— Она пела ерунду, — возразил Путеводец. Должно быть, Грифт обратился к нему по-сауриальски, потому что Путеводец повернулся к нему и ответил ему на общем языке.

— Мы достаточно знаем о Моандере. Нам не нужно больше слушать. — Путеводец повернулся и набросился на Элию:

— Как ты осмелилась изменять мои песни?

— Это не я, — прошептала Элия. — Просто так получилось.

— Ничего просто так не случается, — сказал Путеводец. — Если я значу для тебя столько, сколько сауриалы, ты должна контролировать это. Если ты не можешь, не стоит больше петь моих песен.

Девушка побледнела, Оливия смогла почувствовать аромат фиалок. Элия была напугана и этим был вызван сауриальский запах.

Грифт и Путеводец смотрели друг на друга, теперь Оливия также чувствовала запах испеченного хлеба — запах злости. Между тем Акабар наклонился к Элии и пытался убедить ее не обращать внимания на Путеводца и продолжить пение.

Путеводец немного послушал Грифта, и ему этого хватило. Поднявшись, он отвернулся от остальных, его голубые глаза блестели красным в солнечном свете.

— Хорошо, пой их песни, если хочешь, — холодно сказал он Элии. — Мне все равно, что ты делаешь.

Элия сглотнула, облизала губы и глубоко вздохнула. Было очевидно, что она хочет петь, но по тому, как девушка дрожала, Оливия поняла, что она слишком напугана, чтобы бросить вызов своему отцу.

— Осторожней, Бард, — поддразнил Акабар Путеводца. — Она может только улучшить твою песню. Что ты тогда будешь делать? Давай, пой, Элия.

Насмешки Акабара ничуть не ободрили Элию. Акабар не понимал, как сильно она хотела понравиться Путеводцу. Оливия знала об этом слишком хорошо.

Элия начала раскачиваться взад и вперед, прижав колени к груди и тихо плача. Ее глаза остекленели. Склонившись над ней, Грифт и Акабар безуспешно пытались подбодрить ее. Путеводец стоял, упрямо повернувшись спиной к своей дочери.

Войдя в пещеру, Оливия подошла к Барду.

— Путеводец, вспомни о том, что ты однажды говорил, — тихо сказала она. — Посмотри, что ты с ней сделал, — настаивала она, показывая в сторону девушки. — Ты уже забыл? Ей нет еще и двух лет. Твоя любовь нужна ей, даже если ты не согласен с ней. Ты не можешь просто ударить ее и заставить делать все по-твоему, как ты можешь сделать с другими.

— Я не трогал ее, — оскорбленно ответил Путеводец.

— Тебе нет необходимости трогать ее. Ты умеешь использовать слова вместо оружия, — обвиняла его Оливия. — Ранишь ли ты ее тело или ее сердце, ты сделаешь ту же ошибку, что и с Шутом.

Бард посмотрел на Оливию со смущением и страхом.

— О чем ты говоришь? — прошептал он.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — ответила Оливия. — То, как ты запугивал его.

— Как ты узнала об этом? — потребовал ответа Путеводец.

— Он оставил длинное послание в твоей мастерской, — сказала Оливия.

— А почему ты ничего не сказала об этом? — холодно спросил Путеводец. — Ты хотела пролезть к Эльминстеру и рассказать ему об этом?

Оливия сердито вытерла закипающие слезы, но гордо подняла голову.

— Путеводец, посланию было двести лет, — сказала она. — Я не думала, что это важно. Я думала, что ты изменился.

Путеводец отшатнулся назад, как от удара.

Оливия повернулась к воительнице.

— Давай, Элия, — сказала она, похлопав ее по плечу. — Спой для нас.

Неважно, если ты изменишь песню. Путеводец поймет. Ведь так, Путеводец? — с притворной бодростью спросила хафлинг.

Бард сердито посмотрел на Оливию, но взгляд, которым она наградила его в ответ, заставил его подчиниться.

— Да, — тихо ответил он.

Оливия показала, чтобы Бард сел рядом с Элией. Дерзко посмотрев на Оливию, он подчинился, но когда хафлинг положила его руку на руку Элии, и он почувствовал дрожь девушки, на его лице появилось выражение тревоги. Даже пойманная птица не дрожит так отчаянно. Бард видел, что она побледнела как полотно. Невидящим взглядом она уставилась на него.