Александр Сухов - Объявленный Армагеддон

— Так, дай Бог памяти, — шаман возвел очи к оранжевым небесам и принялся шевелить губами, вычисляя что-то в уме, затем не без сочувствия взглянул на Эксиласа и грустным голосом констатировал: — Ты здесь, мой друг, торчишь около двадцати лет. И дочка у тебя — красавица Кайла эвон какая краля… — Неожиданно он осекся и принялся что было мочи терзать своими длиннющими когтями собственную же маковку да так, что в головы присутствующих поневоле закралась мысль: не пытается ли огр лишить сам себя скальпа. Вопреки опасениям коллег, столь вопиющее проявлений мазохизма длилось не так уж и долго и до снятия скальпа дело все-таки не дошло. Уняв кожный зуд, Зуур эр Шуур широко улыбнулся и во всю свою неслабую глотку громко заблажил: — Так вот для чего безликим понадобилась Кайла! Ну, как же, только теперь все встало на свои места! Это же надо!.. догадаться использовать дочь в качестве проводника! Ну… все правильно: неразрывные родственные узы и прочее… Но в таком случае для меня остается неясным один вопрос: откуда безликие узнали о том, где на самом деле находится пропавший два десятилетия назад Эксилас?

На что Эксилас Ноумен удивленно захлопал глазами и обратился к огру с вопросом:

— Странные речи твои, Зуур, видит Бог, я ничего не понял из того, что ты только что сказал. Кто такие безликие? При чем тут моя дочь? И для чего им понадобилось меня искать?

— Да не тебя, Эксилас! — Шаман взглянул на бестолкового геолога как смотрит на стоящего у доски нерадивого ученика школьная учительница, но, вспомнив, что приятель проторчал безвылазно аж целых два десятилетия на далеком Данаибе, смягчился. — Хорошо, тащи-ка нас в свою берлогу поближе к запасам спиртного. Там все и узнаешь. А пока позволь представить тебе моих товарищей…

Процедура знакомства прошла в приятной дружеской обстановке, хотя не обошлось и без некоторых эксцессов. По мере представления Эксилас радостно обнимал и хлопал по плечам Парацельса и Зенона, но когда очередь дошла до эльфийки, анахорет сильно засмущался, почесал себя по бородатой щеке, подергал прядь длинных волос и извиняющимся тоном еле слышно пролепетал:

— Прошу прощения мадам за мой неопрятный вид.

— Во-первых, не мадам, а мадемуазель, — тут же отреагировала находчивая эльфийка, — во-вторых, можете не извиняться — в своем наряде дикаря вы выглядите весьма брутально, а мужчины подобного типа всегда меня привлекали.

На что изголодавшийся по женской ласке за два десятилетия воздержания Эксилас Ноумен мгновенно «расправил перышки» и начал отсыпать один за другим самые откровенные комплименты в адрес кокетливой ветреницы. Забыв о существовании Парацельса, Эниэль благосклонно принимала ухаживания озабоченного до крайности мужчины. На погрустневшего землянина было жалко смотреть. Чего-чего, а такого предательского удара в самое сердце от любимой он не ожидал. Конечно, юноша был бы и сам не прочь сходить на сторону к Натэль, например, Эйнари или еще какой девушке, но только по-тихому, не разрывая отношений с Эниэль. Но прямо так на глазах у честного народа и что самое главное в присутствие его — Парацельса флиртовать с мало знакомым человеком — да это же вопиющее попрание всех мыслимых моральных устоев. На помощь подавленному юноше неожиданно пришел чуткий огр. Взяв разошедшегося геолога под локоток, он негромко, но так чтобы было слышно не только Эксиласу, участливо произнес:

— А Марыся твоя, Эксис, расцвела краше прежнего. Мается бедняжка в одиночестве. Все глаза выплакала тебя дожидаючись.

Незатейливая уловка хитроумного шамана удалась на все сто. Смущенный анахорет отскочил от зеленоглазой чаровницы, словно кипятком ошпаренный. В свою очередь Эниэль также встряхнулась от манящего дурмана медоточивых речей коварного обольстителя и, взяв Парацельса за руку, виновато проворковала:

— Вот такие мы — девушки — слабые существа.

На что землянин лишь обнял возлюбленную за плечи и, прижав к себе, что-то прошептал ей тихонько на ушко, от чего та задорно рассмеялась и потрепала юношу за волосы. На этом инцидент, похоже, был исчерпан.

В это время Зенон, стоя в сторонке, молча посмеивался про себя, пытаясь представить какой будет физиономия бедного Эксиласа после того, как тот узнает, что его Марыся в отсутствие любимого супруга вела отнюдь не монашеский образ жизни. «Воистину блаженны пребывающие в неведении, — на ум пришли с детства памятные строчки одного из заклинаний-оберегов, — ибо от великого знания великие беды проистекают». Что касается самого факта встречи юноши с отцом возлюбленной, он был необычайно смущен и не знал, как вести себя с этим человеком.

— Итак, господа, прошу проследовать в мое жилище! — громко объявил Эксилас. — Это неподалеку отсюда на берегу одной небольшой речушки…

— Вот так, мой друг Эксис, наша четверка и очутилась на этой планете. Ты только не переживай, Кайлу мы обязательно вырвем из лап безликих. — Закончив свой рассказ, Зуур эр Шуур, извлек из кармана своих шорт магический доппель и, сунув едва ли не под самый нос геолога, авторитетно заявил: — Смотри колечко, а на нем светящаяся метка. Ну, так вот, этот артефакт — магический двойник перстня, что в данный момент носит твоя дочь. Видишь, я его кручу в руках, а метка-указатель остается на месте. Это означает, что Кайла жива и находится на Данаибе. Кстати, не раскрою большого секрета, а отцу это нужно знать в первую очередь, — премудрый шаман бесцеремонно указал рукой на Зенона, — этот юноша, Эксис, в скором времени станет твоим зятем. Именно благодаря его стараниям и находчивости, мы вовремя кинулись в погоню за похитителями…

Хозяин и гости сидели на довольно удобных скамейках, за врытым в землю столом на берегу неширокой и неторопливой речушки, берега которой поросли густыми зарослями прибрежного тростника. В двух десятках шагов от реки в тени плодовых деревьев стояла небольшая хижина. Снаружи строение представляло собой несколько вкопанных в землю по кругу опорных шестов, оплетенных между собой более тонкими ветками. Основой куполообразной крыши были использованы толстые жерди. Кровельным материалом служили тростниковые маты, уложенные в несколько слоев и надежно связанные друг с другом кусками крепких лиан. Пол хижины был деревянным из расщепленных пополам бревен, мастерски подогнанных друг к другу, приподнят над поверхностью земли примерно на полметра. У противоположной от входа в жилище стены, между двух опор висел сплетенный из гибких довольно толстых лиан гамак. Какой-либо иной мебели внутри дома не наблюдалось. Под крышей и по стенам как внутри, так и снаружи хижины были развешены связки различных трав, корешков и плодов. Короче говоря, состояние жилища свидетельствовало о завидной основательности и домовитости здешнего хозяина.